Страница 47 из 56
— Брок, — произнёс я, кивая на Салли.
— Я иду, — прорычал он.
— Нет, ты отвезешь Салли в полицейский участок для дачи показаний. Где-то через сорок минут, — уточнил я. — После того, как у меня появится возможность поболтать с мистером Робинсоном самому.
— Тиг может…
— Тиг может, но сделаешь ты, — сказал я, голосом словно сталь. Он был слишком заведён. И я тоже. Если я возьму Брока, всё может выйти из-под контроля. Мне нужен Тиг, чтобы он удержал меня, если я сорвусь. И нам нужно, чтобы показались копы так, чтобы я не лишился лицензии за то, что ошиваюсь там, где знаю, не должен бы быть.
— Ладно, мужик, — сказал он, очевидно недовольный, но уже давно запрограммированный следовать приказам.
— Я бы поблагодарил тебя за твоё содействие, — сказал я Салли, — но я думаю, что ты самый настоящий говнюк для этого. Пойдем, — кивнул я Тигу, который развернулся и вышел в открытую дверь.
— На пассажирское, — сказал Тиг, преграждая путь к водительской стороне.
— Тиг, клянусь…
— Я понимаю, что ты зол, так и должно быть. Эта девочка не сделала ничего такого в своей жизни, чтобы заслужить то, что с ней произошло. И хоть я и не знаю Шеннон Робинсон, но я сомневаюсь, что и она заслуживает этого. Единственная ошибка, которую они допустили,— то, что любили этого хрена. Но я не доверю свою жизнь в твои руки, когда ты не можешь даже разжать свои кулаки, — сказал он, кивнув головой на мои руки, сжатые в кулаки у меня по бокам.
— Ладно, но если ты будешь вести как бабуля, я прибью тебя, — сказал я, обходя машину и садясь на пассажирское сиденье, после чего он тронулся с тротуара.
Поездка никак не успокоила моих нервов. Даже, наоборот, с каждой прошедшей минутой я становился всё более и более злым. К счастью, здание располагалась всего лишь в десяти минутах езды.
Тиг выключил фары, прежде чем свернуть к зданию, и мы не хлопали дверьми, не желая привлекать его внимание, если он был там со скальпелем и женщиной в бессознательном состоянии.
Здание пластической хирургии было отвратительного лососевого цвета с белой отделкой и странной геометрической архитектурой. Мы наклонились поближе, чтобы заглянуть в окна, ища признаки света, чтобы знать, куда не входить. В конечном счёте, мы решили просто войти через переднюю дверь. Которая, к нашему полному неверию, была на самом деле оставлена совершенно не запертой.
— Насколько слетевшим с катушек он должен быть, чтобы не закрыть дверь? — спросил Тиг, прежде чем мы направились внутрь.
Внутри, хоть всё было заброшено и темно, но было чисто. Я полагаю, что это больше из-за того, что Салли пошёл дальше, чтобы заработать свою сотню касарей. Мы услышали низкий шум музыки, доносившийся сзади с левой стороны, и оба приостановились. Прижимаясь спинами к стене коридора, мы потянулись за пистолетами, которые законно носили, но которые очень редко приходилось доставать, и ещё реже использовать. Мой из кобуры на ноге. Его из-за пояса. Мы двинулись так тихо, насколько позволяли нам наши ботинки, к двери с надписью, на которой говорилось, что там операционная, из-за которой и доносилась музыка
Я взглянул на Тига и тот кивнул, он размахнулся и ударил ногой в дверь.
Это настоящее преимущество — иметь здоровяка, работающего на тебя — двери просто сбиваются с пути, прежде чем разлететься в щепки.
Я думал, я подготовился. Действительно, мало что на самом деле осталось для воображения.
Но как говорится, знать, что он больной и свихнувшийся, и видеть — разные вещи.
Потому что то, куда мы вошли, было операционной, белой с множеством хирургической стали, ослепляемой резким светом сверху. В центре комнаты стоял длинный смотровой стол. И на этом столе лежала Шеннон Робинсон.
Её красивые светлые волосы были чуть влажными, немного темнее, чем на фотографиях, расчесаны прямо и убраны за уши, которые доходили практически до макушки как у фей, из-за чего вероятнее всего, они всегда были прикрыты на всех фотографиях. Это было практически очеловечивающе, обнаружить, что и у неё есть недостатки. Её макияж был нанесён, но плохо, очевидно не её рукой. И она была одета, если можно так сказать, в комплект нижнего белья, состоящего из шелковой фиолетовой юбки с разрезом практически до верха бедра, и в таком же бюстгальтере.
И всё.
Это всё, что на ней было, слишком много её молочной белой кожи было выставлено на обозрение.
Я почувствовал это, хоть это и не было сказано, она была полностью без сознания, пока лежала на этом холодном столе. Её грудь поднималась и опадала, к одной руке вела капельница с витаминами, а к другой руке была присоединена другая, как полагаю, наполненная Пентобарбиталом.
И стоя у стола, с рукой, замершей на щеке жены, находился потрясённый доктор Майкл Робинсон.
Выглядел он дерьмово.
И это не просто из-за моей ревности от того, что Рия была с ним передо мной. Он во всех смыслах выглядел как человек, который потерял всё и которому больше нечего терять.
Потому что, если уж честно, мужчина на фотографиях хорошо выглядел. Он был высоким и своего рода сильным с тёмными волосами, глазами и цветом кожи, который намекал бы на итальянское или испанское происхождение.
Но сейчас, его волосы были в беспорядке и немного жирными. Одежда помята. Его глаза одновременно были несколько обеспокоенными и полуприкрытыми, отчего он выглядел совершенно психически неуравновешенным.
— Не надо, — прорычал я, когда его рука потянулась к ближайшему пакету. Моя рука с пистолетом в ней, тоже поднялась. — Это никоим образом не улучшит ситуацию, если ты убьешь её…
— Вы не понимаете! — вскричал он, вцепившись ладонью в свои мерзкие волосам.
— Я понимаю, что ты просрал двух хороших женщин, и они обе вышвырнули твою задницу, ты потерял свой когда-то нормальный разум.
— Они обе любили меня, — закричал он, взмахнув рукой и отправив поднос с различным медицинским оборудованием на пол с сильным грохотом из-за аккустики практически пустого помещения
— Верно. И попробуй сказать мне, что ты так же любил обеих, — сказал я, пытаясь удержаться от закатывания глаз.
— Это всегда была Рия. Всегда. С того самого дня, как она пришла на собеседование.
— Да, ну, тогда ты должен был повести себя как настоящий мужчина и развестись со своей женой, вместо того, чтобы предавать обеих.
Он расхаживал напротив стены со шкафчиками, полных Бог знает чем, выглядя очень похожим на зверя в клетке.
— Я не смог бы. Мой проклятый тесть никогда бы не позволил этого.
И тогда меня осенило.
Он должен был быть ещё в долгах после медицинского колледжа.
Его жена происходила из состоятельной семьи.
Так каким образом погасилась его задолженность? Своего рода чёртово современное приданное?
Богатые люди чертовски странные в подобных вопросах.
Но не настолько.
— Почему он оплатил твою задолженность?
Майкл прекратил расхаживать, смеясь совершенно невесёлым смехом.
— Чтобы я лечил его неофициально.
— От чего?
— Рассеянный склероз[28].
Тогда ладно.
Паззл сложился, так?
Её отец управлял большой компанией. Люди с такой проблемой не взберутся советом директоров, если бы они узнали, что их большой парень медленно подвергается изнурительной и неизлечимой болезни. Поэтому он и хотел лечиться неофициально, потому что компании, как эта, просматривает такое дерьмо, как медицинские записи. Он планировал держаться так долго, как это возможно.
— Зачем тогда ты взял Шеннон, если это всегда должна была быть Рия?
— Он забрал её у меня!
— Верно, перед тем как ты планировал изнасиловать её и сделать беременной, без ее согласия?
— Это не было бы изнасилованием, — с насмешкой заявил он. — И она была бы счастлива, создавая семью со мной.
— Рия не хотела иметь детей, — напомнил я ему.
— Каждая женщина хочет иметь детей.
Боже.
Бывают сумасшедшие, а этот помешанный бредит.
28
хроническое заболевание, которое поражает головной и спинной мозг. Причиной его является неправильная работа иммунной системы. Её клетки проникают в мозг, разрушают миелиновую оболочку нервных волокон и приводят к образованию рубцов