Страница 20 из 90
Впрочем, с ним, с Понятовским, Карл был всегда сердечен. Он был нужен королю — был нужен его гибкий ум, его дипломатические способности, его знание языков, наконец, его светскость и лощёность, тоже сближавшие с ним короля. Шведские придворные и генералы были куда топорней, в них не было той гибкости и изысканности, которые так нужны дипломату, добивающемуся своей цели. Сказывалось то, что род Понятовских вёл своё начало от знатного итальянца Саненгуэрры; итальянская струя, смешавшаяся с польской, дала благородный голубой цвет.
— Попрошу вас, граф, снова отправиться в Константинополь, — прервал молчание Карл. — Никто, кроме вас, не в состоянии убедить султана и его министров действовать более энергично и решительно и огласить наконец договор о союзе Швеции и Порты. Этот союз может подействовать на царя московитов как холодный душ.
— Султан Ахмед нерешителен и осторожен, — заметил Понятовский. — Он типичный восточный деспот и хочет лишь одного — покоя и нег в своём гареме. И в данном случае предпочтёт оставить себе путь к отступлению, если фортуна окажется на стороне московитов...
— Война уже идёт, — прервал его Карл, — и осторожничать — значит проиграть её. Вы повезёте султану моё послание и план кампании.
— План кампании? — удивился граф. — Вы успели составить его в подробностях?
— Как видите, я не сижу сложа руки, — самодовольно произнёс король. — Для вас он, разумеется, не составляет тайны. Извольте, я посвящу вас в него.
Карл вышел в соседнюю комнату, служившую ему кабинетом, и возвратился с листами бумаги.
— Глядите, граф. Тут я начертил схему сближения армий и нанесения главных ударов.
Разумеется, король планировал сосредоточить турецкую армию в Бендерах. Он, по-видимому, отводил себе при этом весьма значительную, быть может, даже главную роль, о чём предпочёл пока не распространяться. Но наверняка рассчитывал по крайности стать вровень с великим визирем.
— Отсюда, от Бендер, мы двинемся на Каменец-Подольск, — увлечённо показывал король, — и через Польшу соединимся с моим корпусом в Померании. Соединённые шведско-турецкие силы очистят Польшу от войск московитов и Августа — этого жалкого фанфарона, трусливого как заяц...
— Говорят, что саксонец отличается недюжинной физической силой, — осторожно заметил Понятовский. — Посему к его имени и прибавляют «Сильный».
— Я доподлинно знаю одно: он — величайший трус. Когда я наголову разбил его войско, он дрожащей рукой подписал Альтранштадтский договор, согласившись на все мои условия. Но слушайте дальше, я продолжаю. В это время крымский хан, поддержанный своими вассалами из Буджака и Черкасс, вторгается в Правобережную и Левобережную Украину. Таким образом, мы принудим войска царя предпринять контрнаступление против татар. А в это время часть их сил атакует Харьков, другая же — Азов и Таганрог.
— Позвольте, ваше величество, неужели вы верите в то, что татары способны противостоять регулярным частям царя Петра? А тем более наступать на них. Вы же знаете их тактику: налететь, пограбить и умчаться...
— Да-да, знаю, — поморщился король. — Но что делать, это всё-таки какой-то резерв. Против ружейного огня, а пушечного тем более они, конечно, не устоят. Их преимущество — в количестве. Пожалуй, вы правы: бессмысленно поручать им атаку крепостей. Они могут зато опустошать тылы.
— И это тоже немаловажно, — качнул головой граф. — Будут перерезаны пути снабжения русских войск, отбиты обозы.
— Едва ли не главная моя цель в этой кампании — освобождение Польши, — торжественно возгласил Карл, — низвержение фигляра Августа и утверждение на престоле Станислава Лещинского, при дворе которого вам уготовано почётное место.
Граф вздохнул. Вздох был невольный, и он поспешил заверить короля, что план его в своей основе превосходен и что лучшего в нынешних сложных условиях невозможно придумать.
— Итак, дорогой граф, требуется лишь ваше согласие отвезти этот план с моим посланием султану Ахмеду. И ваше красноречие, способное убедить его и его министров в осуществимости. Вера в победу есть сама победа. Главное, чтобы эти восточные сатрапы преисполнились этой веры.
— Я приложу все старания, ваше величество, — с кислой улыбкой отвечал Понятовский. — Увы, эти турки упрямы и своевольны, вам это известно ещё лучше, нежели мне. Они внимательно выслушивают вас, но поступают по-своему, подчас наперекор вашим советам. На них совершенно нельзя положиться, ибо для них мы неверные.
— Что поделаешь, граф: таков восточный характер. Переменчивость и вероломство у них в крови, однако я полагаюсь на ваше красноречие, равно и на ваши связи среди турецких вельмож. Русские, как мне докладывают, изолированы: их посол Толстой заточен в Семибашенном замке. Вы же можете действовать в союзе с послами европейских держав, особенно с послом Франции — это совершенно наш человек, действующий в русле наших интересов. Когда вы думаете выехать?
Понятовский пожал плечами.
— Это зависит от вашей воли, — наконец произнёс он.
— Промедление неуместно. Надо отправляться немедленно. Вам известно: войско царя движется к здешним пределам.
Понятовский согласно кивнул:
— На месте вашего величества я бы послал небольшой отряд лазутчиков для наблюдения за продвижением царя.
— Мне говорил сераскер Али-паша, что он отрядил конных разведчиков с этой целью. Они двинулись вверх по течению Днестра.
— Неужто вы полагаетесь на них? — Понятовский развёл руками. — Они же ленивы и лживы. Уверяю вас: эти так называемые разведчики доберутся до ближайшей деревушки и приневолят тамошних крестьян. Заставят их кормить и поить, устроят себе гарем из молдаванок, а сераскеру станут слать донесения, что царь-де далеко и они за ним следят...
— Будь по-вашему, граф. Я пошлю своих разведчиков. — С этими словами король подошёл к нему и порывисто обнял.
Это было так неожиданно и так непохоже на сдержанного в проявлении чувств Карла, что Понятовский растрогался. Его величество явил ему знак своего высокого доверия и расположения. И он готов верой и правдой служить этому, несомненно, великому монарху, по несчастной случайности оказавшемуся в тяжких обстоятельствах.
— Я готов выехать хоть завтра, — произнёс граф дрогнувшим голосом. — Ваше величество, прикажите перебелить ваш план и послание султану.
Во взгляде короля светилась благодарность. Но вот взор его неожиданно омрачился.
— Вы всегда должны помнить, дорогой граф, что сокровенное желание турок — поскорей избавиться от меня. Даже при том, что эта война развязана ими в значительной степени по моим наущениям. Поэтому вам в разговорах с ними надлежит постоянно подчёркивать, что Россия продолжает бояться меня и моего влияния на Порту, равно как и на всю европейскую политику. Швеция остаётся ведущей державой континента. И никто не вправе об этом забывать.
То были полные достоинства слова. И Понятовский в который раз поразился неукротимости духа короля. Короля, оказавшегося без страны и армии, в полной зависимости от своих невольных хозяев. Но, несмотря ни на что, остающегося королём.
На следующее утро Варницу покидал конный отряд. Его возглавляли Понятовский и воевода Потоцкий. Король провожал своих послов в сопровождении свиты.
Они миновали последние глинобитные мазанки сельца и вскоре вплотную приблизились к стенам крепости.
Бендерская крепость была грозным сооружением. Турецкие фортификаторы постарались как можно основательней укрепить её. Она занимала ключевое положение, сторожа турецкие владения на границе с Польшей. Её занимал сильный гарнизон.
— Глядите, граф, они настолько беспечны, что не выставили даже дозорных, — сказал король с усмешкой. — На башнях нет ни одного часового. И это при том, что идёт война!
— Они свершают свой утренний намаз, — Понятовский махнул рукой, как бы говоря — что с них возьмёшь. — Священный ритуал для правоверных. Полагают, что надёжно ограждены от нападения рвами и рекой.