Бескрылый

Сэридзаву он нашёл в нижнем дворе — тот сидел в компании Токио и Токадзи и точил неизменные сосиски. Все трое притихли, завидев Бандо. Зато тут же нарисовались братцы Миками, которых хлебом не корми — дай позубоскалить.

— Ух ты, Бандо — и на своих двоих. А мы думали, ты ходить разучился, только на двух колёсах и можешь…

— Свалите, — коротко велел Сэридзава братишкам и покосился на неожиданного гостя.

— Где Цуцумото? — сразу перешёл к главному Бандо.

— В больнице, — ответил вместо Сэридзавы хмурый Токадзи. — Был бы в курсе дел Судзурана, не спрашивал бы то, о чём все знают.

— И о чём же все знают?

— О том, что мы воюем с Хосэном. Цуцумото действительно в больнице. В критическом состоянии, — тихо объяснил Сэридзава. — Играл в баскетбол, а тут нагрянули ребята из Хосэна с Рё во главе. Ну и…

Дальше можно было не продолжать. О репутации Рё Бандо был наслышан, а Цуцумото знал достаточно хорошо, чтобы понять, как тот мог нарваться. Упрямый сукин сын. Свалился бы тихонько, изобразил, что без сил — отделался бы легко, так нет, слишком гордый. Вставал до тех пор, пока вовсе подняться не смог. С Рё опасно так играть.

— Адрес больницы, — потребовал Бандо.

— Я думал, ты сначала спросишь, как доехать до Хосэна, — буркнул Токадзи.

— Туда я всегда успею. Адрес больницы.

Токио написал на бумажке адрес, номер палаты и расписание для посещений. Расписание Бандо и смотреть не стал. Вряд ли кто-то мог остановить его, вот и не остановили. Он просто зашёл в здание больницы и бульдозером двинулся к нужной палате, сметая всех на своём пути.

В палате царил полумрак. Цуцумото лежал на раскладной койке — такую удобно возить в операционную, от него к компьютеру тянулись многочисленные провода со всякими датчиками. Дышал он медленно и хрипло, отчётливо. Пластыри, бинты, капельница…

Бандо придвинул к койке стул и осторожно присел рядом. Скользнул взглядом по бледному лицу с заострившимися чертами, осмотрел кисть с прилепленным к запястью датчиком. Обломанные ногти, глубокие царапины. Под кожей явственно проступали венки. Тронул пальцами ладонь, слегка сжал, словно пытался поделиться силой.

Обычно у Цуцумото руки всегда были горячими, а тут такие холодные, будто вырезанные изо льда. Бандо сжал холодную ладонь обеими собственными, чтобы хоть немного согреть. Так и сидел: смотрел на Цуцумото и держал в руках его ладонь.

Иногда в палату заходили врачи, что-то говорили друг другу, проверяли показатели, говорили что-то Бандо, но он их не слушал. Думал о другом. Думал о том, как вообще этот Цуцумото оказался рядом с ним. Как долгое время его мало кто воспринимал всерьёз. Вспоминал его настойчивость и смелость. Так открыто и легко признать свои чувства и кому-то открыть их… Пожалуй, Бандо никогда бы не смог сделать ничего подобного.

А ещё он слишком привык к Цуцумото — тот всегда был рядом. Спокойный и ничего не ждущий. Только тогда, когда Цуцумото не пришёл его встретить, Бандо в полной мере смог понять значимость их странной связи. Не то чтобы он нуждался в человеке, который бы им восхищался, просто… Просто из-за Цуцумото он порой забывал об удушье и отрезанных крыльях. Это дорогого стоило.

Бандо не задумывался особо ни о их отношениях, ни о том, как с этим жить дальше и стоит ли вообще. Он не был склонен к самокопаниям — особенно в плане чувств, не его конёк. Но Цуцумото хотел быть рядом, и ничего плохого Бандо в этом не видел. Или видеть перестал. Его это устраивало — вот и всё. Вряд ли он мог сказать большее или дать большее. Но он не знал, насколько это устраивало Цуцумото.

Теперь вот существовал риск, что никогда не узнает.

Холодные пальцы в его руке слабо дрогнули.

— Хи… дэто…

— Заткнись и спи, — ответил на автомате. Сердито. И крепче сжал ладонь Цуцумото.

— Ты…

— Никуда не уйду. Спи уже.

========== 19 ==========

Больше Цуцумото в себя не приходил. День тянулся за днём, а он лежал неподвижно. И его ладонь оставалась холодной. Врачей Бандо уже воспринимал как часть интерьера. Он сидел и ждал, когда Цуцумото соизволит проснуться. Проснуться Цуцумото был обязан. Когда — дело десятое. Бандо мог и подождать.

Кажется, приходили Сэндо и Ямадзаки, но это не задержалось в памяти. Бандо не помнил, говорил ли с ними, а если и говорил, то не помнил, о чём.

Зато помнил, как Цуцумото остригли волосы вместе с этими его забавными косичками. Жаль, но остричь пришлось.

Бандо смотрел на него и всё пытался уловить, когда дрогнут ресницы, или слабо шевельнутся пальцы. Иногда случалось. И каждый раз это приводило Бандо в восторг. Живой. Просто спит. Очень крепко спит. Но проснётся. Проснётся обязательно.

Ещё приходил Сэридзава, остальные — тоже. Но это опять-таки не задержалось в памяти Бандо.

Проснулся Цуцумото почти через неделю. Знакомо дрогнули ресницы, а потом он приоткрыл глаза, чтобы тут же зажмуриться. Слабым голосом позвал:

— Хидэто…

— Тут. Я же сказал, что никуда не уйду.

Цуцумото поморщился от боли, наверное, попытался пошевелить руками или ногами.

— Лежи тихо, тебе ещё рано прыгать зайчиком.

— Что… — Цуцумото умолк, а глаза его приняли осмысленное выражение. Вспомнил, как попал в больницу, наверное. И почему. И тут же встревоженный взгляд прикипел к лицу Бандо. — Ты будешь здесь?

— Угу. Пока тебя не выпишут.

— А Хосэн…

— Без меня по камешку разнесут. Мне пока некогда.

— Пообещай мне одну вещь.

Какую именно, Бандо уже догадывался. И обещать это он точно не хотел. Тем более, обещать Цуцумото.

— Пообещай, что ты и близко к Рё не подойдёшь.

— Не хочешь, чтобы я отомстил за тебя?

— Я сам.

— Ты как маленький…

— Пообещай мне, хорошо?

Долго выдерживать его взгляд Бандо никогда не умел, поэтому едва заметно наклонил голову и отвернулся.

— Я тебя не слышу.

Вот засранец.

— Обещаю, доволен?

— Нет. Пообещай как положено.

— Да ты издеваешься… Ладно. Обещаю, что пальцем Рё не трону. Так тебе подойдёт?

О да, Рё он и пальцем не тронет. И не приблизится к нему. Наверное.

— Хорошо…

Цуцумото слабо улыбнулся, закрыл глаза и уснул уже нормально, как все обычные люди. Ладонь в руках Бандо потеплела. Или ему так просто показалось?

========== 20 ==========

Когда Цуцумото выписали, война с Хосэном уже закончилась. Хосэн и впрямь разнесли без Бандо, а Рё отделал Сэридзава, восстановив, как ему казалось, справедливость. Тут Бандо расходился во мнениях со всеми прочими. И это расхождение он оставил при себе.

Цуцумото по-прежнему ничего слышать не хотел о мести, да и вообще старался не поднимать эту тему, вёл себя так, будто ничего не приключилось, а в больницу он просто так попал.

Бандо старательно подыгрывал ему, поскольку не собирался открывать свои планы насчёт Хосэна.

Если кто-то полагал, что на этом всё кончилось, то этот кто-то сильно ошибался.

О том, что Бандо собирал сведения, касавшиеся Хосэна, не знал никто кроме него самого и Сэндо с Ямадзаки. К тому же, на носу маячил выпускной для учащихся третьего курса, поэтому впутывать в дело Сэридзаву или Гэндзи уже не имело смысла. Зато у Бандо имелся целый год на то, чтобы достойно подготовиться.

В Судзуране жизнь влилась в обычное русло. Гэндзи вновь попытался уделать Риндамана. Поглазеть на дивное зрелище собралась вся школа. Цуцумото даже уболтал Бандо прийти и тоже полюбоваться на роскошный бой.

В том, что бой будет именно «роскошным», Бандо сильно сомневался. Гэндзи силён, ничего не скажешь, но Риндаман — это скала, о которую разбивались все, кто пытался выйти против. В конце концов, весовую категорию никто не отменял, а в этом плане у Риндамана соперников не находилось. По банальной физической мощи он мог побить любого дважды.

С другой стороны, складывалось впечатление, что Риндаману уже нравятся эти постоянные стычки с Гэндзи. Да уж, великан будет скучать, когда Гэндзи покинет Судзуран.