Фиолетовый снег

Улыбнулся, наклонил голову, словно поклонился, развернулся и куда-то побежал.

Малыши разошлись домой. Старшие ушли прихорашиваться и переодеваться. Девочки утром несли в школу бальные платья в чехлах, а в сумочках вместо учебников и тетрадей - огромные косметички. Мальчики поступили проще: костюмы надели сразу, чтобы не заморачиваться потом.  Так что желающие переодеться – наряжались, желающие покушать – ели в буфете, где родители сделали праздничный стол, а организаторы бала моторчиками бегали по всем этажам, что-то собирая, проверяя, подключая… Специально отряженная бригада силачей выносила из зала стулья, таскала аппаратуру, развешивала динамики, и ставила в середину елку. Электрики подключали ди-джейский  пульт, тянули к динамикам провода и настраивали аппаратуру. Я посмотрела на этот дурдом, попрощалась с последними уходящими семиклассниками, и отправилась в учительскую, где наши женщины организовали маленький банкет.

Кто-то уже сидел за столами, кто-то еще бродил, но появившийся вместе с Валей директор сел во главе нашего стола и, накладывая себе салатиков, заметил: - А что, девочки, неплохо мы полугодие заканчиваем?

Наши сотрудницы и сотрудники дружно кивнули головами, а физрук предложил: - Так за это надо выпить!

Кто-то налил шампанского, кто-то вина, а я кивнула обслуживающему дам физруку на водку: - Налей, Пал Василич!

Тот слегка удивился: - Вы вроде водочку не очень жалуете?

- А сейчас вполне! – ответила я. Как-то меня все же познабливало от глубоко спрятанного страха: это ж не перед пьяной публикой в ресторане петь! Кстати, Сергей Вениаминович в этом году ресторан заказывать не стал, мотивируя тем, что у старшеклассников бал, надо присмотреть, да и заодно год старый проводить! Так что наша женская составляющая наготовила салатиков, мужская – спиртное. Единственно, мальчики из ресторана расстроятся: под наш банкет за последние пять лет места за столиками заказывали заранее -  я пела с группой почти весь вечер. Администратор пытался меня уговорить поработать с ними хотя бы в пятницу или субботу, но Семен оказался резко против:

- Мало того, что моя жена - школьная училка, а если еще и в ресторане петь начнет, весь деловой мир будет смеяться. Скажут, обеспечить достойно не может.

Пришлось согласиться, хотя, честно говоря, на сцену очень хотелось! Но дома я продолжала в свободное от работы и мужа время заниматься музыкой. Это кроме французского. Хорошо, что Семен часто задерживается на работе, и я могу заниматься, чем хочу. За последние дни я достала ноты всех интересующих меня песен. Что-то вспомнила, что-то выучила заново. Я хорошо знаю, что для ребят надо выложиться вдвойне. Любая, даже самая красивая композиция, спетая безэмоционально, хоть и отлично поставленным оперным голосом, не затмит пусть коряво исполненной, не во все ноты попадаемой, но спетой от всей души песни.

Еще я долго думала, как надо выглядеть на сцене. Для детей это тоже очень важно. Им не нужна тетка с микрофоном в классическом платье. Это же бал: танцы, музыка, популярные песни популярных групп. И я придумала! Я буду петь, сидя за клавишами. Все-таки этот инструмент мне более близок, нежели гитара. И образ. Это самое-самое главное. Надо сделать так, чтобы меня никто не узнал! Одно дело, когда поет учительница – это грустно и скучно, то есть, можно сказать, взрослый выпендреж. Другое, когда солистом – их ровесник. А росточком я маленькая…

Короче, я с собой сегодня привезла большую сумку, которая ждала своего звездного часа в моем запертом классе.

- За старый год! – тем временем произнес директор тост, и мы дружно выпили. Салатики были вкусными. Кого-то потянуло на беседу. Кто-то на кого-то жаловался. Но потом все дружно опять начали восторгаться нашим питерским приобретением. Вдалеке заиграла музыка. Мы тяпнули еще по одной. В голове приятно зашумело, а руки потеплели. Тут в учительскую негромко постучали, дверь приоткрылась и в нее заглянула голова того, о ком говорили.

- О, легок на помине! – закричал наш директор. – Как там у вас дела, Ваня?

- Приходите к нам минут через десять, не опаздывайте. Нам пора открыть Чудесный Новогодний Бал. Будем танцевать вальс. Не опаздывайте! – крикнул он и вымелся за дверь.

Наши дамы заволновались. А с кем его танцевать-то? Мужиков у нас всего пять на двадцать пять баб! Кошмар! Директор встал и пресек все словопрения: - Мы обещали детям, что придем. Значит должны прийти. Девочки, встали и быстро, быстро на выход!

 Пока все толкались у двери, я глотнула еще водки и закусила лимоном. Все. Я готова к подвигам!

Актовый зал и коридор перед ним поражал своим роскошным убранством. И все это они умудрились сделать, когда их родные учителя кушали винцо, водочку и расслаблялись. Изумительно.

Вокруг мигали огонечки, коридор весь был занавешен серебряным дождем, а понизу стояли маленькие елочки-лампочки с серебряной опять же хвоей. Словно ледяная пещера! Все кругом искрится и блестит!  Верхние, обычно горящие здесь плафоны были выключены, но в свете фонариков все было видно. Вход в зал тоже обрамляла сеточка из разноцветных лампочек, обмотанных серебряной и золотой мишурой. В центре полутемного зала стояла нарядная, сверкающая гирляндами, елка. Из разных концов зала сверху, к рождественской звезде, тянулись нити, с которых свисал длинный дождь. И когда под ним ходили люди, он плавно колыхался и блестел. Поверху бегала разноцветная лазерная подсветка. Ближе к сцене висел зеркальный шар, на который с четырех сторон направлялись узкие прожекторные лучи. Шар неторопливо крутился и кругом летал белый призрачный снег. Сцена была освещена, но неярко. Там уже стоял синтезатор, ударная установка и одна гитара. В центре стоял микрофон. На другой гитаре что-то негромко играл один из мальчиков. Двое крепили к ушам маленькие микрофончики, а хорошенькая беленькая девочка из 10-а пробегала пальцами по клавишам. В стороне стоял уже подключенный ди-джейский пульт.

Диспозицию я рассмотрела, осталось найти того, кто все это придумал и реализовал, и договориться с ним о времени моего выхода. Я прошлась вокруг елки. Бортникова нигде не было. Зато я рассмотрела наших девочек. Какие же они красивые! Разноцветные платья ( скорее коктейльные - подумала я), - выгодно подчеркивали их фигурки. Микроскопические сумочки с пайетками, стразиками, одетые на их нежные ручки, отбрасывали в пространство миллион крошечных искорок, попадая под свет лучей. Мальчики были все в костюмах и туфлях. Ни одних кед замечено не было!  Все кругом чего-то ждали. Внезапно над сценой вспыхнули два прожектора, скрестив свои лучи на одинокой фигуре в центре.

- Дамы и господа! – раздался со всех сторон вкрадчивый баритон Бортникова.- Добро пожаловать на наш Необыкновенный Новогодний Бал! – Весь зал захлопал и засвистел. - А каждый бал начинается чем? Конечно, самым волшебным танцем всех времен и народов – вальсом! Прошу вас! Музыка! – кивнул он ребятам, и они заиграли  Вальс цветов из Щелкунчика. Молодцы! Грамотно и красиво. В глубине сцены нежно запела флейта.

Мальчики целенаправленно распределились по залу. Скоро вокруг елки закружились первые пары. Наши учительницы переживали зря. К каждой с первыми аккордами подошел кто-то из учеников, и наши счастливые женщины вместе со своими партнерами начали встраиваться в круг. Прожектора над сценой погасли, осталось лишь освещение для музыкантов. Ай да Бортников! Научил всех танцевать вальс! Да еще преподавателей распределил! Мимо меня проскакал довольный директор, ведущий первую красавицу нашей школы Дроздову. Я стояла и любовалась этим безумным великолепием, когда кто-то подошел сзади и взял мою руку. Я резко обернулась и увидела …  конечно же, Бортникова!

- Я хотел пригласить Вас сам. Вот немного опоздал. Вы меня прощаете? – прошептал он, наклонившись к моей голове.

- Ты меня пугаешь, Ваня. – Мы начали танцевать. Он понял мое высказывание несколько иначе: - Прошу тогда меня извинить, это всего лишь маленький розыгрыш. Не думал, что Вы напугаетесь!