Фиолетовый снег

Утро следующего дня мы встретили в машине на трассе. Иван досыпал сзади, я сидела рядом с Александром Ивановичем.

- Вам понравилось? – спросил он у меня. Мы с ним до сих пор не могли определиться, как к друг другу обращаться, на “вы” или “ты”. В горах все было как-то проще и разговаривать на ‘ты’ выходило легче. А теперь мы возвращались назад, и сознание постепенно заполняли предстоящие будни.

- Спасибо Вам. Туда бы я одна точно не попала. – улыбнулась я ему.

- Иван через неделю уезжает. – вдруг сказал Александр. У меня сердце сильно бухнуло и на мгновение замолчало.

- Он мне не говорил… - растерянно ответила я.

- Не хотел расстраивать. Он хотел, чтобы в вашей душе остались только самые яркие впечатления!

По моей щеке скатилась предательская слеза. Я быстренько ее стерла.

- Как же так, ведь до начала учебы еще почти три недели!

- Надо оформиться, получить студенческий билет, книги, обжиться у бабушки с дедом, навестить родственников и друзей по той школе, да и этим помочь адаптироваться. Сами понимаете… Они уже купили билеты.

Я помолчала. Вот рухнул и еще один воздушный замок. Зачем ты  меня приручал, Ванечка? Да, я не смогла вовремя ответить ‘нет” этому ребенку, пусть уже совсем большому и самостоятельному. За что теперь расплачиваюсь и еще долго буду расплачиваться длинными и одинокими днями и ночами. Я сама виновата, ведь знала, чем все кончится, и все равно поддалась этим иллюзорным и несбыточным мечтам. “Соберись, Света. Ты сильная и умная.” – как молитву, твердила я себе. Машина неслась навстречу неотвратимому будущему, Ваня спал, Александр смотрел вперед, а я сметала в кучку осколки моего счастья. “Ни в коем случае не выдавать уныния. Надо держать лицо. Пусть мальчику останутся на память обо мне только самые светлые воспоминания. Это будет правильным.” – я улыбнулась своим мыслям. Десять часов почти непрерывной езды, и мы вернулись домой.

Я быстренько помылась и побежала к Бортниковым готовить ужин. Пусть все идет, как идет. И Ванька будет рядом еще неделю! Это прекрасно.

Мы каждый теперь каждый вечер садились в гостиной и пели под гитару. А Александр Иванович принес из госпиталя саксофон, и они с Ванькой на пару исполняли разные джазовые вещи. День у нас теперь складывался так: с утра Иван с отцом бегали в лесочке, я готовила им завтрак. Кормила. Отец уходил на работу, я везла Ивана в центр к друзьям, и пока они где-то ходили, покупала продукты и сидела в кафешке. Однажды, когда вышло время, зашла в ЗАГС и поставила в паспорт штамп о разводе. Позвонила Семену и поздравила его с тем, что он стал совершенно свободен. Он захотел увидеться. Мы снова сидели на летней веранде и пили кофе.

- Все-таки хочешь пожить одна? – спросил Семен. Все такой же красивый и привлекательный.

- Да. – улыбнулась ему я.

Он жадно смотрел мне в лицо, словно запоминая его черты.

- Ты загорела. Ездила куда?

- Да, по горам лазила.

- Вот как? А помнишь, в Италии…

- Да, спасибо. Как там Игнатьевы?

- Прогоняешь?

- Нет.

- Ты так далека…

- Не знаю, Семен. Наверно. А были ли мы так близки?

- Возможно. Или нет. Каждый человек одинок, Светка. И достучаться до его сути очень и очень трудно. Практически невозможно. Мы сделали эту попытку, и она не удалась. Я желаю тебе, девочка, счастья. И все-таки, не забывай. – он наклонился, поцеловал мне руку и ушел. Я грустно смотрела ему вслед.

Через полчаса прибежал веселый и довольный Ванька,  и мы поехали домой. После ужина я играла им на гитаре. Иван уже знал, что я знаю об отъезде, и старался проводить со мной больше времени. Вечером, на диване, он закладывался мне за спину, прижимался ко мне и слушал, как я пою и играю для него.

   Утро отъезда выдалось сырым и туманным под стать моему настроению. Еще вчера все Ванькины вещи были собраны и упакованы, нам осталось только взять их и сесть в машину. Я накормила его плотным завтраком и завернула с собой на всех бутерброды с ветчиной и сыром. Ванька забавлялся, представляя в лицах скорбь наших преподавателей от его отсутствия в школе в этом учебном году. Мы смеялись вместе с ним. Вот и перрон. Кроме Ивана, уезжают Костик Кузнецов, Наташа Дроздова, Тищенко и Терентьев. Весь костяк их компании так и шел за Иваном. Лица их родителей казались в этом жемчужно-сером свете какими-то потерянными и помятыми. Ребята наоборот, веселились и дурачились. Вот подошел поезд. В нашем городе он стоит всего десять минут. Мы похватали сумки и бросились к вагону. Ванька на секундочку обнял меня и, прижавшись щекой к моему лицу, выдохнул: - Я так люблю тебя, мама! – и уже из двери вагона: - Как приедем, обязательно наберу!

Поезд тронулся, у меня по щекам потекли слезы. Я стояла и смотрела вслед уходящему составу. Александр подошел сзади и прижал к себе: - Не плачь, Светик. Наш сын очень умный и взрослый человек. До вечера осталось всего каких-то одиннадцать часов, и ты его увидишь по скайпу. И он еще замучает тебя своими сообщениями!

И точно. И у меня, и у Александра почти одновременно пришли sms-ки. Мы, улыбнувшись друг другу, достали телефоны.

“Дорогая мамочка Света. Ты знаешь, что я тебя очень люблю. Но мой папа тебя тоже очень и очень любит, просто не умеет сказать и выразить это. Когда он первый раз увидел тебя на новогоднем балу, я сразу понял, что он, наконец, нашел женщину своей жизни. И я очень рад, что наши мысли и мечты совпали. Поверь его душе. Пожалуйста, мамочка!”

Я убрала телефон и посмотрела на Александра. Он улыбался.

- Какой все-таки замечательный у нас сын! – повторила я за Александром.

- Я знаю. – Сказал, глядя на меня прозрачными серыми глазами, мужчина. В его взгляде светилось неприкрытое счастье. – Поедем домой, Светка!