Страница 9 из 14
– Всё в порядке?
– Да.
– Как видите, ваша подруга жива, здорова и цела, – произнёс Ройс тоном докучливым, нравоучительным. – Более чем естественно и ожидаемо для оборотня перед полнолунием предпочесть парк толпе народу.
– Он ничего тебе не сделал? – Эжени не удостоила Ройса взглядом. Достаточно того, что он не сводил с девушек своего, холодного и сумрачного.
И кто знает, чего ожидать от бывшего охотника за нечистью?
– Нет, – Алионор улыбнулась слабо в попытке приободрить. – Всё действительно хорошо. Я виновата – надо было предупредить и тебя, но я решила, что Юл тебе передаст…
– А что сразу Юл? – возмутилась Юлисса.
– Ройс, не будете ли вы так любезны проводить нас к выходу? – попросила Эжени. – Время позднее, а завтра понедельник, некоторым из нас рано вставать на работу.
Соврала немного. Завтра у них с Юлиссой выходной, а Алионор и вовсе работала на дому, не желая и не стремясь контактировать с людьми больше необходимого минимума.
Краем глаза заметила, как Ройс бросил быстрый вопросительный взгляд за спину Эжени – и оборачиваться не надо, чтобы понять, кому тот адресован. Несколько секунд тишины тревожной, выжидающей, и Ройс чуть склонил голову.
– С удовольствием.
Юлисса поравнялась с ними, поджала недовольно губы, однако возражать не стала. По крайней мере, здесь и сейчас коллега промолчит, а это уже неплохо.
– Машина будет ждать у входа, назовёте водителю адреса, и он развезёт вас по домам, – добавил Ройс.
– Благодарю.
– Эжени?
Даже на расстоянии в десяток метров, даже не видя самого Дэсмонда, Эжени не смогла сдержать приятно волнующей дрожи, морозцем пробежавшей по телу, едва она услышала его голос. И сущность радостно, охотно потянулась навстречу, вынуждая приложить усилие, чтобы не развернуться и не кинуться Дэсмонду на шею.
– Спасибо за приглашение и за бал. До свидания, Дэсмонд, – и, взяв Алионор под руку, пошла прочь по галерее.
Ройс и Юлисса последовали за ними, но Дэсмонд остался на месте, Эжени знала это точно. Чувствовала его взгляд, долгий, пристальный, задумчивый. И каждую секунду, ложащуюся новым отрезом расстояния между ними, ждала. Ждала, что догонит, остановит, обнимет, прижав к груди и пообещав никогда не отпускать. Ждала вопреки логике и разуму, вопреки собственным словам и решению. Как в далеком детстве, когда маленькой несмышлёной девочкой ждала подарка сначала от Мороза, потом от папы.
Знак, что о ней помнят, что её любят.
Глупая, наивная вера в сказку, которой не суждено сбыться. Копилка разочарований, боли, обид. Понимание, что одной проще, надежнее. Есть подруги, какая-никакая работа, мама, тоже нуждающаяся в поддержке, а для удовлетворения снежной сущности сойдут и случайные, безликие мужчины, коих так много в большом городе. Зачем нарушать привычный уклад ради иллюзий, ради обещаний, что потеряют силу через… сколько? Год, два, пять? И не будет красивой истории большой и светлой любви с первого взгляда, не будет исполнения мечтаний, не будет сказки, лишь неизбежная суровая реальность, разбитое сердце и монетки развеявшегося счастья в копилку рассыпавшихся осколками надежд.
А если, забывшись поначалу, ослеплённая эйфорией волшебных чувств, решит родить ребенка? Снежную девочку от солнечного князя? Скорее всего, Дэсмонд позаботится о наследнице, возможно даже, настоит, чтобы дочь была с ним, ибо что Эжени сможет ей дать? И тогда впервые в их роду не отец исчезнет однажды, а мать тихо уйдет из жизни своего ребенка?
Нет. Нет, нет и ещё раз нет.
В конце галереи Ройс вышел вперед, показывая дорогу. Дэсмонд так и не двинулся с места и Эжени, в свою очередь, не обернулась.
Пускай. Лучше сразу и сейчас, чем в долгих муках потом.
* * *
Жизнь вернулась в привычное русло, ровное, изученное вдоль и поперёк. Работа, раздражающие клиенты, придирчивая начальница. Дом, Алионор, вечерние звонки маме. Походы по магазинам, коротающие свободное время сайты, редкие вылазки с подругами в кино. Морозы, что крепчали день ото дня, сменив снегопады и вьюги. Собираясь на улицу, Эжени машинально надевала шубу, заматывалась по самый нос в широкий шарф, натягивала шапку – всё как положено обычному человеку в зимние холода. На самом же деле не хотелось кутаться в кучу одёжек, но, наоборот, скинуть мешающиеся вещи, броситься лицом в пушистый сугроб, пройтись босой по обжигающему снегу.
Зима звала в свои объятия, и на этот раз зов её был силён, настойчив, как никогда прежде.
Сводил с ума, терзал, словно полная луна оборотня. Вынуждал проводить ночи без сна, беспокойно ворочаясь с боку на бок, желать чего-то неведомого, изводиться в стремлении сорваться и бежать без оглядки, бежать, покуда хватит сил и дыхания. Томил мечтами о холодной ясности сверкающей заснеженной дали, о понятной, естественной простоте морозного небытия. Один лишь шаг навстречу Зиме, шаг в белую пустоту, и мир станет другим.
Каким? О том Эжени знала только по маминым рассказам, но если в детстве и в юности истории о поддавшихся зову богини казались пугающими, жутковатыми в своей безысходности, с оттенком суицида, то теперь предстали вдруг в ином свете. Ведь это же не самоубийство в прямом смысле, а лишь изменение себя, отказ от всяких тревожащих чувств, страхов, переживаний, избавление от жажды тепла. Возможно даже, возвращение к истинной своей природе, к корням. Она станет такой, какой и должна быть – снежной девой, холодной, безэмоциональной, довольной одиночеством. Она не убивает себя, только замораживает навечно собственные чувства. Тревогу, сожаление, злость на себя, на Дэсмонда, посмевшего влезть столь нахально в её жизнь, и на весь этот жестокий, равнодушный мир. Рабочее раздражение. Желание её сущностью тепла.
Знакомая с одного форума, которая достала памятное приглашение на вечеринку госпожи Миланы, опять звала куда-то, но Эжени отказалась. Сущность больше не хотела какого-то там тепла, любого, лишь бы мужчина приятный был. Сущность хотела определённого тепла, тянулась к Дэсмонду, наполняя недолгие беспокойные сны Эжени эротическими видениями. А иногда – наивными мечтами о лучшей жизни, о том, что могло бы быть, согласись она остаться с Дэсмондом.
Дура. Как есть дура.
Сколько таких историй случается в жизни, сплошь и рядом? И не со снежной полукровкой и солнечным князем, а с самыми обычными девушками. Глупенькие девочки, олицетворение представлений Ройса о современных женщинах, бегающие за кошельком потолще, надеющиеся поймать рыбку покрупнее и непременно золотую. Мечтающие о принце на белом лимузине, олигархе, богатом «папике», который подарит бедной девочке сказку и сделает принцессой, а то и сразу королевой. Только проходит время, и красивая добрая сказка превращается в страшную. Принцы народ придирчивый, вниманием женщин избалованный и вовсе не горят желанием осчастливливать каждую замарашку, да и позже, наигравшись вдосталь, могут выбросить за ненадобностью.
И тем заманчивее казался зов Зимы.
В её руках, уверенных, ласковых, не будет сожалений о выборе, сделанном и несделанном.
Дэсмонд присылал подарки. Большие роскошные букеты в корзинах. Милые сувенирные безделушки, которые Юлисса намётанным глазом идентифицировала как сделанные в другом мире. Эжени отдала всё Алионор, себе оставила только маленькую соломенную куколку в платьице и с венком из разноцветных лент на голове. Наверное, так выглядела Весна, подарившая жизнь их родоначальнице.
Были звонки с неизвестного номера, на которые Эжени не отвечала. Слежка, которую она не замечала, но чуяла Алионор. Вычислить охрану, явно приставленную Дэсмондом, не удавалось, что раздражало обеих. После первого букета, доставленного курьером прямо на работу, Эжени стала ожидать дорогих подарков, репетировала мысленно речь для отказа, обдумывала, что скажет при возврате слишком роскошного подношения, однако Дэсмонд определённо не торопился заваливать её драгоценностями, натуральными мехами и дорогими авто, а отвергать цветы и выбрасывать изделия народного промысла почему-то не поднималась рука.