Острова испытаний

– Люди, опомнитесь, зачем вам всё это лишнее? Вспомните, как жили ваши далекие предки.

Однако он понял, что эти убогие людишки, отравленные страстью приобретения впрок, его не поймут. Наоборот, даже грубо осудят: кто словом, кто взглядом.

«Ну что же, тем хуже для них», – признал Джонни, не посчитав необходимым перевоспитывать их в данный момент. Лично его ничто не соблазнило в этом бесконечном беспорядке разложенных товаров, и он с радостью выскочил на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Но видимые и тайные завлекалки, которые и рассчитаны на человеческие слабости, всегда присутствуют где-то рядом: их множество, они хорошо рекламируются – если тут не удалось тебя заманить и опустошить твой кошелек, то здесь-то ты точно попадешь в их расставленные сети и цепкие лапы зла. Таков закон наживы!

«Все негодяи пользуются исключительно негодными средствами и методами. Отними у нас горы чужого или даже ограбь, и никто не возмутится, а попытайся отнять у нас каплю своего – и может начаться война».

Скромный и безобидный на вид мальчишка, на которого никто и внимания не обращал, сделал всего несколько шагов, как его заинтересовала соблазнительная вывеска «Казино». Он сразу загорелся идеей проникнуть внутрь и внешне преобразился. Ведь запретный плод сладок, особенно для мужающего подростка, каким он себя видел со стороны, поэтому Джонни без раздумий ринулся туда.

Важно прохаживаясь по сверкающим залам, он ни разу так и не мог встретиться взглядами с теми, кто уже давно болен неизлечимым азартом, а также теми, кто еще совсем недавно заражен этим опасным недугом, – находясь в плену игрового запала, они так увлечены, что им дела нет до других, тем более до какого-то мальчика, заскочившего сюда на несколько минут. А чтобы тут оказаться, Джонни пришлось тоже прикинуться больным и придумать легенду о потере своих родителей, которые давно ушли играть и до сих пор не вернулись. А ключи от номера у них. Сердобольным охранникам стало жалко беднягу, и они разрешили ему поискать своих беспечных предков. Время – деньги, а с деньгами – не до времени… Даже на родного сына его нет.

И он устроил себе познавательную экскурсию. У крайнего игрового стола Джонни обратил внимание на высокого молодого человека с худым бледным лицом и застывшими стеклянными зрачками: он напоминал обреченного человека, для которого весь мир был потерян. Да, в этот миг для него существовал только один бешеный шарик, крутящийся по разноцветной рулетке. Джонни пригляделся и с трудом узнал того счастливчика, который с юной женой-красавицей совершал свадебное путешествие. Жаль, что она и Стелла в этот момент не видят его – здесь он совсем другой. Думаю, они разочаровались бы в нем. Как мало человеку надо, когда он в плену фанатичного азарта, отметил про себя удивленный Джонни, не отрываясь от сосредоточенной и немного искаженной физиономии, она вытянулась в томлении, а приоткрытый рот готов воскликнуть и предупредить: сейчас решится его судьба.

Но постороннего наблюдателя это совершенно не интересовало. Что касается его, то он действительно слишком юн – Джонни благоразумно признал это, – но не глуп, к тому же карман его пуст, а то бы это безжалостное заведение, не знавшее ни стыда, ни совести, ни морали, и его с радостью обчистило бы. Поэтому вывод объективного исследователя был однозначен: это заманчивое и очень сомнительное занятие – явно не для него.

«Нет уж, господа хорошие, увольте! Даже не просите и не уговаривайте, – резвился он про себя. – Если у игорных заведений и есть душа, то она с жадностью так и тянется к чужому кошельку и добру… своих слабовольных клиентов».

Но тут в защиту их вступился внутренний голос:

– Не суди и не судимым будешь.

– Я не Бог и не судья: им самим решать, как распорядиться своей жизнью и судьбой. А что это ты выступаешь в качестве защитника этих бессовестных обдирал? Может, тебя купили? – Ответа не получил. – Вот и помалкивай.

Перед глазами еще мелькали рулетки, игральные столы, карты, шарики, автоматы… и всё это преподнесено в привлекательной ярко-золотистой окраске, цвете соблазнительного золота. А этот металл избирателен: далеко не всех любит. После коротких раздумий он вместе с собственным «я» заключил: «Лично мне требуется не пламень необузданного азарта и опасный полет без страховки, а обыкновенное стороннее созерцание, чтобы потом обойтись без искреннего сожаления. За короткое время я уже насмотрелся на чужое страшное горе. Даже чья-то временная удача уже сегодня или завтра может обернуться катастрофой». Он юным умом понимал это, поэтому пустить на бесполезное развлечение крошечные карманные деньги, припрятанные в каюте, у него даже в мыслях не укладывалось. Хотя однажды он сказал отцу: «Пап, не пытайся сделать меня слишком хорошим. Лучше сделай меня богатым, а уж счастливыми я и без тебя стану». Но он и на этот раз не услышал его, как и тех, кто продолжал обманывать себя, что они самые удачливые и им непременно когда-нибудь повезет. А вот Джонни с однорукими и прочими «бандитами» не только никогда не дружил, даже не знаком с ними, да и лотерея не для него.

Он направился к выходу и с каждым шагом поражался вроде бы сияющему и в то же время размытому туманному окружению: не люди, не личности, а сплошная расплавленная серая масса, в которую превратил всех присутствующих игровой азарт. Дети во многом учатся у взрослых, а лучше бы наоборот.

«Азарт – порок!» – сказал себе шальной игрок и тут же сделал роковую ставку.

«Какое у этого безумца открытое лицо!» – удивился Джонни, глядя на взлохмаченного парня с красными глазами.

Снова вмешался внутренний голос:

– А лицо это зеркало даже закрытой души.

И вдруг после выкрика крупье цифры 37 эта живая тягучая масса начала расслаиваться и выделять из своего скучного однообразия сначала расплывчатые, а потом более четкие очертания сияющих счастливчиков – но их оказалось только двое. Однако и они выглядели совершенно разными, но всё равно бросались в глаза на фоне понурых с одинаковыми тусклыми физиономиями неудачников – внешне все они казались жалкими копиями самих себя и друг друга, поскольку не достойны быть живыми оригиналами. Изредка встречались и особенные типы, видимо, представлявшие новую струю и свежую кровь в игорном бизнесе. Благодаря им общая невзрачная картина частично видоизменялась: вместо однотипных масок безумия снова встречались относительно спокойные и «трезвые» лица – не успели еще безумно захмелеть и одуреть от соблазнительного или зомбированного азарта.

На глаза Джонни снова попался молодой жених: теперь его покореженное лицо и взлохмаченные каштановые волосы на маленькой голове демонстрировали прическу под названием «всеобщий хаос». Видимо, она в полной мере отражала то, что творилось внутри, в его воспаленных мозгах. А рядом уже стояла прелестная жена в ярком красном платье – зачем она здесь, в этом грязном, хотя и внешне сверкающем, порочном заведении? – и с нескрываемым беспокойством дергала его за рукав, чтобы он вовремя остановился. Но он всё же сделал роковую ставку. Джонни уже прошел мимо, но в самый последний момент что-то заставило его резко обернуться. Неожиданно для себя он увидел в руке обреченного игрока огромный блестящий пистолет, приставленный к виску. Невольно из юной души вырвалось:

– Стой!

Но самоубийца не услышал ее спасительного призыва: прозвучал оглушительный выстрел, родивший панику. Они упали одновременно – он сраженный насмерть, а жена – в обмороке. Юный свидетель подбежал помимо своей воли – перед глазами только кровь, много крови: на виске, на столе, на фишках, на крупье и других игроках… Все перепачканы, только неподвижная белолицая жена оставалась невинно чистой, будто случайно оказавшись здесь, давно уже отключилась от этого жуткого мира. А теперь она даже не догадывается, что ей предстоит пережить, какая страшная трагедия ожидает ее после того, как очнется. В узкой груди всё сжалось, Джонни искренне пожалел эту молодую вдову, но облегчить ее горе он не мог. В его тяжелой голове замельтешили мысли: «А говорят, деньги не пахнут. Еще как пахнут, если на них столько крови!»