Страница 14 из 22
Так все же, о чем говорило людям его прежнее лицо? Что они читают в его лице настоящем? Да, внешность не безличностна. Сказал ведь философ, что длина носа египетской царицы перекроила карту мира. Или это всего лишь блестящая метафора?
Что, если нашим обликом диктуются многие поступки и косвенно он и впрямь влияет на ход истории? Не стал ли человек более энергичным в тот день, когда вдруг увидел в озере свое косматое отражение и осознал себя индивидуальностью? Запрограммированное природой чувство красоты привело его в ужас от созерцания собственной внешности. Все, что он потом делал: пахал, сеял, строил, сочинял, - все преследовало одну цель: доказать и себе, и другим, что он лучше того чудища в зеркале озера... Незримая работа мозга тысячелетиями оттачивала грубые, тяжелые черты нашего предка, пока наконец сквозь них не проглянуло _лицо_. Но человечество, даже его лучшие по физическим данным экземпляры, все еще не ощущало себя совершенством, и работа продолжалась: пахали, сеяли, строили, сочиняли.
Некторов понимал - его умствования наивны, под стать рассуждениям школяра в переходном возрасте, когда болезненно относятся к каждому прыщику и веснушке. Однако мысль вновь и вновь вертелась вокруг одного и того же. Без устали перебирал в памяти друзей, коллег, будто отыскивая тот стереотип поведения, который более соответствовал его сегодняшней личине. Порой мерещилось, что наконец нащупал закономерную связь между характером, социальной сущностью и внешностью человека. Холодная заносчивость, высокомерие Манжуровой наверняка порождены ее осиной талией, длинной шеей, притягательными формами бедер и груди. Что, как не близорукость и приземистость ее мужа, придает его лицу печать жалкой улыбки и растерянности? И, конечно же, самая прямая связь между нескладной донкихотской наружностью Котельникова и его романтической тягой к путешествиям. Но уже в следующую минуту все построения разбивались в прах, потому что среди женщин с осиными талиями и длинными шеями находились отнюдь не гордячки, и на одного путешественника с нескладной фигурой приходилось три домоседа такой же наружности.
Его терзания лучше всех понимал Косовский, но так явно ожидал от него подвижничества на благо науки, что это злило. Нужно было сначала разобраться в себе, заняться устройством, обживанием своего нового душевного мира. А тут еще Октябрева... Практика уже давно прошла, а она все околачивается в клинике. И носится с заумными книгами, в которых, конечно же, разбирается, как заяц в азбуке.
- Ну зачем вам это? - не выдержал он, подцепив забытый на тумбочке том Спинозы. - Интересничаете? Это с вашими-то прекрасными ресницами?
Она гневно стрельнула в него глазами, схватила книжку, полистала и, слегка волнуясь, прочла:
- "_Душа может воображать и вспоминать о вещах прошедших, только пока продолжает существовать ее тело_".
Разве не любопытно? Если под душой подразумевать психику, память, носитель которой мозг, то, выходит, в данном случае философ не прав? Я вовсе не интересничаю. Я сейчас много думаю. А у вас было такое? Живешь себе нормально, вроде бы никаких уже тайн для тебя нет, и вдруг, будто сноп света из облаков - брызнул и осветил то, мимо чего раньше с закрытыми глазами проходила.
- И такая сладость разоблачать гениев, да?
Она пропустила его насмешку мимо ушей.
- За это время чего я только не перечитала! И Циолковского, и Федорова, и Кларка. Представьте, вполне с материалистических позиций они утверждают: со временем человек освободится от телесной оболочки и сможет переключать сознание в любую точку вселенной.
- Наконец-то полюбили фантастику!
- Да нет же, Николай Федоров - наш русский Фейербах XIX века, а Циолковский и Кларк - последователи его философии, а не только фантасты-мечтатели.
- Вам грозит единица по диамату.
- Представьте, именно преподаватель диамата натолкнул меня на их книги.
- Но согласитесь, сам по себе, без тела, мозг - ничто.
- Кто знает, что будет через миллионы лет. - И с горделивой ноткой сообщила: - Я недавно открытие сделала.
- Ну? - он уже откровенно любовался ею; щеки ее заливал румянец, глаза блестели, челка взлохматилась. То, что она так близко принимала к сердцу его беду, радовало и волновало.
- Я открыла, что человек биологически продолжает эволюционировать.
- Что, уже кто-то сбросил с себя кожу? Или отказался пользоваться руками и ногами?
- Нет, я серьезно. Эволюция вот в чем: увеличение продолжительности жизни - раз, акселерация - два, смешение рас и в связи с этим появление нового вида человека - три.
- Это открытие, девочка, было сделано, когда вы еще не значились в проекте. Дополню четвертый пункт - наследственные изменения.
- Зато для себя я открыла это самостоятельно, - не смутилась она.
- Утешительница, я бы не хотел, чтобы лично вы эволюционировали. Поверьте, человеку еще долго, если не всегда, пребывать в телесном образе. - Он разошелся, говорил с жаром, увлеченно. - Оглянитесь - не так уж и много их, внешне совершенных людей. А должно быть больше, гораздо больше в самой природе заложена идея красоты. Материя просто жаждет побывать в прекрасной человеческой форме. У скульптора тоже не сразу получается произведение искусства. Так и природа - тщательно лепит человека, и впереди у нее еще много работенки. Но я сейчас вот чем озабочен. Известно, что любят нас за наши свойства: прекрасную внешность, душу, деловые качества и даже за мохеровый свитер. Жену Бородулина, вероятно, привлекали внутренние качества Ивана Игнатьевича. Какие именно?
- Вам не нужно подстраиваться под него.
- И не собираюсь. Мне интересно - можно ли в чужой оболочке быть внутренне гармоничным?
- Сомневаетесь, придетесь ли по душе Миле Михайловне?
- Не сомневаюсь, хочу знать.
- А вы уверены, что раньше были гармоничны?
Этот странный человек с внешностью Ивана Игнатьевича все больше притягивал Октябреву, Она безмерно хотела помочь ему, но как это сделать, не знала. Из своего невеликого житейского опыта ей было известно, что настоящей драмой внешность может обернуться только для женщины. Но тут был иной случай. На ее глазах перестраивалась психика Некторова. И наблюдая, в каких судорогах и борениях он прилаживается к новой оболочке, пыталась облегчить ему этот процесс.