Страница 84 из 91
— В последний день на станции, когда ты вернулась за мной, сволочь Белюа не закрыл все люки, и оттуда прорвался человек. Ты его увидела, поняла, в чём дело, — и кинулась прочь. Тебя никто не держал, ты знала все пути, все лазейки, а мы — нет, поэтому отставали. Мы не успели тебя догнать… Да, Лин, — Руанн подошёл ко мне и заправил за ухо прядь пружинистых волос. — Я стёр твою память, потому что боялся потерять. Я до последнего держался за тебя, даже убедил себя, что твоё влечение ещё проявится. Что оно скрыто, так как ты росла в другом окружении и морально не готова любить ящерра. Но это был самообман.
В один миг ночное освещение отключили — солнце почти взошло.
— Когда я узнал, что ты — ящеррица, испытал сначала радость, а вслед за ней страх. Ты не превратилась, а это значило — я не твой избранник. Но… потом появилась другая надежда — что твой разум сам отвергает идею быть связанной со мной. Ты ведь считала… считаешшшь нас врагами, хотя сама — одна из нас.
Он отвернулся от меня. Посмотрел на мост — массивный, покрытый мускулами стальных верёвок.
— Я не знаю, к какому роду ты принадлежишь, но мне известно, что ты из Мыслите. Так что все твои обвинения имеют под собой почву — я действительно разрушил твой город. Идём, Лин… нам уже давно пора быть на месте, убийца ждёт.
Мы подошли к мосту. Я следовала за ним, всё такая же послушная собака на привязи. Только привязи не было, а я продолжала идти.
Я была обязана остановиться! Обязана встать у него на пути и сказать: «Возвращаемся домой, Руанн!». Он бы улыбнулся мне в ответ, и эта история закончилась бы по-другому.
Но я молчала и шла за ним… послушная собака на привязи, безвольная и глупая.
Ещё один шаг — и мне удастся ощутить рукой крепкие карабины креплений моста. Шум водопада резко нарастал, но Руанн этого не замечал. Ящерр наклонился к моему уху:
— В машшине — документы на другое имя. По ним ты будешшь числиться свободной и с торговыми правами. Сможешшь покидать и возвращаться в Гнездо. Да и в любые другие города тебя пустят. Ещё там есть немного еды и одежды. Машшина, как ты видела, с ручным управлением, так что заблокировать её из центра не смогут, я специально взял именно её. Водить ты умеешшь. Номера — чистые, машина числится на тебя. И припарковал я её так далеко, чтобы никто не засёк.
Я стояла, не зная, что думать и говорить. Горло пыталось выдать звук, но не получалось. Только и оставалось смотреть, как мой мужчина решает мою судьбу.
— Руанн… — я схватила его за руку.
— Да, Лин, — спокойно ответил мой ящерр.
Он ждал. Он был готов слушать.
— Руанн, — шептала я, не понимая до конца, что хочу сказать. — Руанн…
До последних дней жизни я буду ненавидеть себя за слабость. За то, что не сказала правды.
Нет, не только за это. Всю свою жизнь я бежала вперёд, ненавидя и боясь. Я искала эфемерное «завтра», когда передо мной уже было благополучное «сегодня». Руанн был рядом.
Я должна была сказать что угодно, обещать что угодно. Встать на колени и умолять. Даже признание в любви не было бы лишним, если цена вопроса — жизнь Руанна.
Но я не сказала. Глубоко в душе я надеялась, что всё обойдётся. Виной тому — моя слабохарактерность. Я не верила, что судья Руанн может умереть, и в этом была моя ошибка.
Я за неё дорого заплатила.
— Что ж, мне пора…
Он уходил. Он ступил на мост, где его ждал снайпер с нужными пулями. Теми, которые его убьют. Пути назад не будет.
— Не бойся, Лин… Ты спасёшшшься. Ты найдёшь своего мужчину, и он будет тебя любить. Документы… скоро они тебе не понадобятся, в тебе уже начали распознавать ящеррицу. Ещё немного — и ты сможешшь зайти в любое управление, где тебе дадут всё, что нужно. Ты займёшшь некогда утерянное место в мире ящерров, то самое, которое я у тебя когда-то отнял.
— Руанн…
Слабая мямля! Как ты посмела позволить ему уйти?! Почему не остановила?! Вот и мучайся теперь, проклятая и несчастная!
Я плакала и не знала, что делать. Сейчас понимаю — выход был. А тогда в голове мелькали рваные обрывки мыслей и желаний, но этот клубок никак не желал формироваться в отчётливое решение.
Он прикоснулся рукой к моему лицу. Я сразу прильнула к тёплой коже. Большим пальцем он стер влажную соляную дорожку со щеки.
— Не плачь, — он утирал слёзы своего убийцы. — Эта история закончится хорошшшо. Ты будешшь очень счастлива, Лин, я обешшщаю. Я даю тебе слово…
Но я плакала. Я схватила его за плечи, не зная, что делать дальше. Он позволил мне подержаться за него несколько секунд, а потом вежливо оторвал от себя…
— Лин, — сказал с некоторым раздражением, — не стоит. Мне будет… тяжелее. Не давай мне надежду…
Мои глаза бегали. Метрах в пятистах от моста стояла патрульная машина. Уверена, они смотрели на нас сквозь увеличители, но не смели приблизиться — судью Руанна даже в простой одежде не узнать сложно.
— Руанн… Руанн…
Он отошёл, в то время как я продолжала стоять на месте.
— Что вы, земляне, говорите в таких случаях? До встречи, Лин.
И двинулся по мосту. А я осталась стоять на том же месте, как настоящий человек, закованный в игрушечное тело, — тело, неспособное двигаться, неспособное сопереживать.
Он шёл по мосту. Шум воды перекрывал остальные звуки. Светало. Каждый шаг приближал его к смерти.
Эта история закончится хорошо… Эта история закончится хорошо… Эта история… Я упала на колени. Спрятала лицо в ладонях. И не знала, что сделать, чтобы панический страх ушёл.
Жалела себя.
Ненавидела себя.
Но не сделала ничего, чтобы предотвратить смерть судьи!
Трусливая сволочь!
Мне было некуда бежать. Не осталось в моей голове потаённых уголков, где я могла спрятаться. Только мир, в котором существует Руанн. А без него…
Не могу… не могу…
Осознание содеянного было как вспышка. Как болезненная стрела в шею, грудь, ноги, лицо, нос, пальцы. Осознание его скорой смерти как будто запустило во мне новый виток механизмов. Все установки, все правила отошли на второй план. Над всеми этими проблемами возвысилась одна, самая главная — мир без моего судьи!
Он шёл. Уверенно, не сомневаясь. Шёл к своей смерти.
— Руанн… Руанн… Проклятый судья, остановись! — кричала я. — Руанн!
От земли исходил холод. Руки замёрзли, колени запачкались. А мост сверкал — на нём был установлен подогрев.
Я поднялась… потому что слишком часто плакала, и это ни к чему не приводило. Это лишь трата сил.
— Руанн! — закричала я и двинулась ему вслед. Он обернулся. Увидел меня. И тогда… тогда на его лице появилась улыбка, которой у великого судьи попросту быть не должно — шальная, искренняя, свободная и свежая, как ветер в лесу.
— Руанн!
Я побежала к нему, и кожа чесалась от желания обнять моего судью… моего мужчину… Мужчину, которого я…
Ну же, договори… додумай эту мысль!
Мужчину, которого я…
Мужчину, которого я ЛЮБЛЮ!
— Руанн!
Сколько сил мне понадобилось, чтобы осознать правду. Только страх его потерять вынудил меня посмотреть правде в глаза. Без этого я бы никогда не позволила себе думать, что могу любить ящерра. Ящерра, который стал кошмаром «Станции 5»… который разрушил Мыслите.
— Руанн!
Он успел сделать шаг мне навстречу. Ближе, Руанн, подойди ко мне…
И тогда… хлопнул выстрел — один чёткий выстрел, которого я не увидела и не услышала. Это длилось недолго — секунды. Мой мужчина смотрел на меня с застывшей, по-прежнему шальной и свободной улыбкой на губах, в то время как тело его уже начало падать. Кажется, вздрогнул и мост, принимая на себя тяжесть мёртвого ящерра.
Я застыла. Передо мной как будто выросла стена. Я не могла ступить и шагу вперёд. Закрыла глаза и не верила… не верила, что это произошло.
Не может быть! Не может быть!
Это всё неправда!
Неправда!
— Руа-а-а-а-а-анн!
Это было моё первое слово, произнесённое на ящеррином… сознательно. Его имя. Это было просто, по-настоящему просто. Если захотеть.