Город ящеров

— Вира, мне так тяжело, что я стараюсь не думать вообще. Не размышлять, не анализировать. Но куда бы я ни посмотрела — всюду он. Маятник — он. Утро — он. Запах — он. Руки — он. Мне казалось, что я люблю… Он! Он! — Лин сорвалась на крик. — Треклятый ящерр вывернул меня наизнанку! Мне казалось, что…

— Казалось! — жёстко прервала Вира. — Если бы не казалось, ты бы уже превратилась!

— Небеса! — воскликнула Лин. — Но я так не могу! Родная моя, я не выдержу этой боли! Пойми, я не смогу!

В попытке убежать от реальности Лин подумала о море. Она никогда не была у моря, но слышала о нём. Захотелось сейчас же, сию же секунду — на морской берег. Отстранённо бродить по песку, а вечером разжечь костёр на берегу и греться, позабыв обо всех ящеррах и землянах. Жить здесь и сейчас.

Вира молчала и ждала, когда её дочь придёт в себя.

— У меня к тебе много вопросов, — Лин вынудила себя выбраться из пляжного миража. — Ты же понимаешь это, верно?

— Понимаю. И на любой из них отвечу.

— Вира — это твоё настоящее имя?

— Частично. Это сокращение от полного имени — Вирослава.

Лин подумала. Покатала новое слово на языке.

— Красиво. А моё что означает?

— Венилакриме — приходящая слеза. Если хочешь — начни называть себя по-настоящему.

— Не хочу. Лин подходит, все всегда запоминают.

— Не подходит, — возразила Вира. — Лин — это некрасиво. Теперь у тебя нет необходимости прятаться. Требуй, чтобы тебя называли по-настоящему — Венилакриме или Лакриме.

— Имя — не главное. Пусть пока будет так.

Вира хотела сказать что-то ещё, но сдержалась.

Короткий солнечный луч дотянулся до подоконника, да там и замер. Две женщины проследили за этим вальяжным движением.

— Мне тяжело, — изрекла Лин, не отводя взгляда от окна.

— Я знаю. Это пройдёт. Всегда проходит.

— У тебя прошло?

— Я научилась… Я научилась отсекать ненужное. Ради собственного будущего.

— Я слабее, чем ты. У меня не получится.

— Нет, ты просто младше и ещё не осознала своей силы.

Вира поднялась. Кивнула на поднос.

— Поешь. Если захочешь в душ… у нас с этим не так просто, верхняя часть станции занимает лишь два жилых дома. Так что подключение к воде идёт с определённых точек. Не буду углубляться, но если захочешь в душ, — прямо по коридору и налево. Что ещё, — Вира осмотрела комнату. — На нашей территории ты в безопасности. На территории другой станции — тоже. Благодаря этому видео ты для многих людей стала героем. Но Ярмак… — Вира сжала зубы. — Я пока не могу его устранить, нам приходится мириться с его влиянием на «Станцию 7». Он или его люди могут быть… нестабильны.

— Я ничего не хочу. Из комнаты тоже вряд ли выйду. Так что на этот счёт можешь не волноваться.

Вира посмотрела на Лин, и было непонятно, удовлетворил её этот ответ или обеспокоил.

— Отдыхай.

Комната опустела. Лин медленно взяла с подноса булку и впилась в неё зубами. Приятная мякоть защекотала язык, шоколадная начинка запачкала губы.

Девушка подошла к окну, покрытому плесенью.

Ещё год назад она и мечтать не смела о подобной пище. Но потом ящерр решил забрать её к себе и сделать своей женщиной.

Как долго она не могла привыкнуть к обстановке в доме Руанна, к обилию еды и тепла. Первые несколько дней ела всё подряд. И набрала в весе. А потом привыкла. И не думала уже ни о станции, ни о Вире, ни о людях, не сумевших спастись.

Лин прикрыла глаза. Она представила большую гостиную. И тренировочную комнату, где Руанн когда-то, давным-давно, преподал ей ценный урок.

— Ну и зачем ты предал… — прошептала она окну. То ответило вмятиной от горячего дыхания. — Ты же просил доверять.

Она доела вкусное лакомство. Вытерла руки о влажную салфетку и завалилась в постель. Спасть, спать, спать и не думать о той пустоте, что поселилась во всем теле.

Лин снились тёмные длинные тоннели «Станции 5», по которым она бежала, спасаясь от погони. Снился ящерр в знакомой комнате с окном во всю стену. Черты его заострились, он смотрел на людей, и злость его волнами распространялась вокруг, тяжёлым бременем ложась на плечи тех, кто рядом.

Ей снилось его усталое лицо. В своих видениях Лин ощущала, что стоит захотеть, — и она с лёгкостью сможет прикоснуться к Руанну, поцеловать. Но также непостижимым образом понимала: он это почувствует, а потому удерживалась от соблазна.

Ей снились улицы Гнезда, дорожные знаки, холёные продавщицы, скучающие за вылощенными прилавками.

Снилась Возница. Она сидела на кухне и смотрела в окно. Лицо её было усталым. А в руках — бумажная фотография молодой девушки с рыжими волосами.

Снились непроходимые леса, во чреве которых некогда пряталась преданная забвению «Станция 5». И то место, куда Лин приноровилась убегать, прячась от чувств к пленённому ящеру, — тоже снилось. Всё так же лежало около обрыва поваленное дерево и светились вдали яркие огни Гнезда. Один из этих огоньков теперь принадлежит той комнате, где сейчас находится Венилакриме. Она — часть города ящерров.

Лин проснулась от толчка. Первая мысль была — ударить. Ещё непонятно, кого и зачем, но ударить надо.

Она замахнулась, но в этот миг услышала голос Виры:

— Лин, это я. Лин, — её трясли за плечо.

— Что? — глухо отозвалась она, пытаясь успокоиться. — Что-то случилось?

— Нет, — поспешила успокоить Вира. — Но… ты спишь второй день.

— Как второй? — спросила удивлённо.

— Два дня. Я думаю, тебе уже пора вставать.

Лин свесила ноги с кровати. Вира тем временем включила свет.

— Сколько сейчас времени?

— Восемь утра.

Лин подумала.

— Хорошо.

Вирин проницательный взгляд как бы сканировал это «хорошо» на предмет негативных примесей.

— Как ты себя чувствуешь?

Лин хмыкнула. Завернулась в одеяло и выглянула в окно — по центру картинки мерцал величественный Маятник. Возможно, Руанн уже там — выехал пораньше или его срочно вызвали.

— Как будто не спала трое суток.

Пауза.

— Я приготовила для тебя одежду. Одевайся и пошли завтракать.

Дорога скомкалась в одно серое пятно. Лин стоило помыться. Вместо этого она пыталась отыскать внутри себя хоть частичку ненависти — чтобы жить.

Вира усадила девушку за стол и как маленькому ребёнку вложила в руки вилку и нож (на «Станции 5» нож ей никто не предлагал). В ноздри просочился запах яичной запеканки.

Лин представила, что предложенное ей лакомство — изделие из картона. Внутри — воздух, и если надкусить вот это «нечто», — из раздувшихся выемок по углам выплеснется, как из воздушной пушки, струйка воздуха. Дёсны порежутся о прочный картон.

Лин укусила. Лишь затем, чтобы убедиться — воздуха нет. Язык ощутил нежный молочный вкус.

— А где остальные едят?

Они находились в небольшой кухне. Лин сидела за столом, рассчитанным на десяток людей, не более. Впрочем, только по нему и можно было судить о том, что это столовая. По углам теснились разнообразные мешки и шкафчики. Куча всякого хлама, который, по чудному стечению обстоятельств, делал эту комнату уютной. И еда… по центру стола для одной лишь Лин. Вира оперлась о подоконник.

— Да, красиво, сама знаю. Когда я оказалась здесь впервые — всё не могла привыкнуть к такому обилию света. Бродила, рассматривала тут всё.

— Хм… а как… Как давно ты здесь?

— Давно. Уже через две недели после захвата «Станции 5» я смогла найти нужные связи и забрать у обозлённого Ярмака эту территорию. Затем перевезла людей, уцелевших после крушения… Они, конечно, наведываются на территорию «Станции 7», но мы — нет.

— Мы?

— Бывшее руководство «Станции 5».

— Но ведь ты… ты же не руководство… Зачем тогда…

— Тут ты права, я — не руководство. Но меня недолюбливают больше всех. Видишь ли, именно я отобрала у «Станции 7» (а точнее, у Ярмака) эту территорию. Люди потеснились, начальство — именно они здесь и жили — переместилось на уровень пониже. Это, знаешь ли, не способствовало их любви ко мне.