Страница 26 из 68
— Эдик, ты как старший брат, в ответе, чтобы Эричек не научился курить! — озадачила меня мама. — Вдруг он свяжется с плохой компанией, так что везде бери его с собой!
— Обязательно, — я за маминой спиной попытался показать мелкому кулак, на что немедленно получил торжествующий крик:
— Ма-ам! Он дра-азнится!
— Эдичек, как тебе не стыдно, — обернулась мать и сразу же переключилась на папу, — Гена, ну что ты сидишь! Помоги Эрастику заправить постельное бельё...
Я широкими шагами вышел в коридор нашего блока. Мне страшно не хотелось оставаться в общаге, пока там творилось надругательство над моими вещами, а предлог улизнуть был один — выпускной, вернее, так называемый выпускной. Наша группа никогда не отличалась особой сплочённостью, поэтому половина одногрупников (в основном девушки) настояли на клубе, а вторая половина, белее экономная и менее требовательная (а точнее, мужская) решила ограничиться пикником.
Если честно, для меня этот выбор был почти однозначен: я не горел желанием тратить деньги, которых, собственно, и не было, на неоправданно пафосное заведение местного разлива, да и компания туда отправлялась не самая приятная — чего стоила одна только Вика Дёмина, помешанная на шмотках и телефонах. Пикник меня тоже не прельщал: туда отправлялась команда наших самых активных бухариков, которые затарились ящиком водки и двумя ящиками пива ещё до вручения. Пашка поначалу вроде бы поддерживал идею с пикником, но сегодня утром резко переметнулся на сторону "врагов", да и вообще куда-то пропал. И правильно. Я бы на его месте тоже бы не рискнул присутствовать на Великом Вселении Эрастика.
В общем, я решил сбежать на пикник, узнав, что на природу едут Виталик Абрамов, мой коллега по красному диплому, и Юрик Глыбин — капитан универской команды КВН, по крайней мере, хоть будет с кем поговорить по-человечески. Мамин визг и попытку навязать мне Эрастика я проигнорировал. Честно говоря, меня глодало неловкое чувство, что разобиженная моей невежливостью мама пойдёт жаловаться вахтёрше, а заодно и узнает у них мою "новую" фамилию, но я махнул на это рукой. Я обругал себя за дурацкую гордость, с которой я ушёл из "Домостроя". Надо срочно искать нормальную работу и уходить снимать квартиру. Правда, мама ведь и туда мне попытается навязать разбалованного братишку...
Когда мы с ребятами встретились на автобусной остановке перед центральным мостом, я не больно-то обрадовался. Вован Дрюкин, наш самый главный алкоголик, притащил с собой троих подозрительных друзей. Эти друзья были столь отмороженного вида, что воспротивиться их компании не решился никто из нас. "Ладно, — подумал я, — никто ведь не заставит меня общаться с ними", — я в надежде оглянулся на Глыбина и Абрамова. По выражениям их лиц я понял, что они разделяют подобную мысль.
Мы с трудом впихнулись в маршрутку и поехали в сторону Отрадного, где находился бывший песчаный карьер с водой. Среди жителей Трёхреченска это место давно приобрело статус курорта, и, надо сказать, заслуженно: чистая вода, песчаные пляжи и сосновый лес по берегам позволили бы карьеру сравниться с лучшим черногорским курортом, если бы не свинство самих же отдыхающих. За последние годы лес захламили настолько, что груды бутылок и пищевые обертки под ногами стали казаться частью местной экосистемы.
Расположившись между компашкой, отмечавшей второй день свадьбы, и десятком остановившихся на привал велосипедистов, мы разложили пенки и пакеты с едой. Виталик с видом заправского туриста принялся разводить костер, надо сказать, весьма безрезультатно. Юрик, пользуясь статусом кавээнщика, как всегда, отлынивал от работы, развлекая окружающих не слишком смешными шутками.
Стараясь не впадать в уныние, я решил заняться столом и спустился к воде, чтобы помыть помидоры и огурцы. Надо сказать, из съестного это было практически всё, не считая, конечно, пачки майонеза и нескольких буханок хлеба. Большую часть собранного с присутствующих бюджета Дрюкин, как главный зачинщик данного мероприятия, не советуясь ни с кем, спустил на алкоголь, который его друзья-гопники начали поглощать ещё в маршрутке.
Убеждая себя, что пикник не так уж плох, я попробовал представить то, что происходило сейчас в моей общаге. Настроение немного улучшилось.
Тем временем подвыпившие дрюкинцы с громогласным рыганием отправились к воде, желая немного освежиться. Там они наткнулись на "свадьбу", которая успела занять лучшую часть пляжа, и пошло-поехало. Тощий гопник, которого вроде бы звали Антон, устроил разборку с женихом, за что хорошенько схлопотал от свидетеля. Двое друзей этого самого Антона не стали ввязываться в разборку, сделав вид, что они тут совершенно не причём. Выручать несчастного гопника пришлось нам с Виталиком. Проклиная Дрюкина, который за это короткое время успел напиться в зюзю и лечь спать у огонька, мы спустились на песок и, собрав в кучу "бренные останки" несчастного, унесли его к костру, предварительно разизвинявшись перед "свадьбой".
Пока мы укладывали Антона на пенку, Виталик, взявший на себя роль шеф-повара, поинтересовался:
— А мы что, мясо для шашлыка покупали?
— Нет, только помидоры, — помотал головой Юрик и тут же заорал, как полоумный, — Дрюкин поджарился!
Вытащив из костра уткнувшегося туда задом даже не проснувшегося при этом Дрюкина, мы попробовали разбудить его, но он проворчал что-то нечленораздельное и снова захрапел. Уложив несостоявшегося кандидата в шашлыки подальше от огня, мы с Юриком и Виталиком вздохнули спокойно. Абрамов продолжил сервировать "стол" — два расстеленных на земле и прижатых по краям камешками пакета. Юрик всё это время стоял в стороне и трындел по телефону. Как я понял из обрывков разговора, он намеревался в скором времени нас покинуть и теперь искал того, кто бы смог забрать его отсюда.
Как только нехитрый стол был готов, к нам тут же подсели оставшиеся дрюкинские гопники. Они бесцеремонно похватали тарелки с едой и моментально сожрали всё их содержимое, а именно огурцы и помидоры, которые Виталик старательно нарезал красивыми дольками.
— Давайте бухать, пацаны, чё сидим-то? — пробасил один из гопников. — Водка ведь стынет!
— Я не пью крепкие напитки, — заикаясь, промямлил Абрамов, чем вызвал ужасное недовольство предлагающего.
— Ты с нами пить, что ль, не хочешь? Ты чё, особенный, что ль? Или, может, я те не нравлюсь? А, толстый?
— Вообще-то невежливо так ко мне обращаться, — краснея ушами и лбом, возмутился Виталик, но гопник не унимался.
— А ты, толстый, кто вообще такой? А? Чего ты выёживаешься, когда нормальный пацан тебе по-пацански выпить предлагает?
Гопник встал и начал надвигаться на бедолагу Абрамова. Тот испуганно сжался — Виталик был не из тех, кто мог противостоять напористому хамству. Поэтому мне ничего не оставалось, как вступиться за одногруппника...
Не успел я открыть рот, как гопник подскочил ко мне и схватил за грудки с воплем:
— А ты ещё кто такой? Я тебя тут вообще впервые вижу!
Я стряхнул с себя его руки и оттолкнул заводилу. Так получилось, что позади него оказался берег, и гопник, озадаченно охнув, рухнул под откос и по песку укатился к воде. Сменив в полете траекторию, он сильно забрал вправо и утащил за собой велосипед одного из наших соседей.
И снова пошло-поехало. К матерящемуся на мелководье гопнику поспешили несколько дюжих велосипедистов. В это время два оставшихся дрюкинца решили разобраться со мной, но, заметив, что назрел очередной скандал с соседями, поспешили к своему окруженному врагами корешу. С решительным видом и боевым кличем они скатились по песку вниз, но, оказавшись нос к носу с многочисленным и далеко не хилым противником, решили уладить всё миром.
Пока они улаживали свои дела с велосипедистами, к нашему огоньку подъехала ржавая "Ока", из которой с видом голливудской звезды выполз Саша Дятлов, в узких кругах известный, как Дятел. Дятел работал ди-джеем на нашем университетском радио и был кумиром первокурсниц. Наверное, поэтому с окружающими он вёл себя высокомерно. Что поделаешь — слава, особенно сомнительная, портит людей...