Страница 21 из 22
Я задумался.
-- Любовь -- это то, что остается, когда огонь погаснет. Если остается, конечно. Горячие уютные угли, теперь и навсегда. Конечно, бывает огонь без углей, бывает и страсть без любви, причем гораздо чаще, чем наоборот. Но если хочешь согреться -- держись поближе к углям.
Тут были бы уместны аплодисменты, но аборигены из далекого Озолинча, видимо, не знали такого обычая, поэтому пришлось обойтись без них. Обидно, конечно. И даже досадно. Но ладно.
-- Неожиданные слова для такого молодого человека, -- сказала Кейт, и я вдруг понял, что никакие ей не двадцать лет на самом деле, она просто так выглядит. А вот глаза -- нет, глаза у нее были мудрые и глубокие. -- Ты, значит, считаешь, что любовь -- это в первую очередь забота и опека?
-- И еще ответственность, -- уверенно сказал я. -- Мы в ответе за тех, кого приручили, вот это все.
-- Глупости, -- решила Кейт. -- У тех, кого мы приручили, своя голова на плечах, вот хоть Лейлу возьми. А ответственность... она всегда висит над нами, даже в самых, казалось бы, простых и незамысловатых интрижках. Ответственность за каждый сделанный шаг, каждое действие, каждый вздох.
-- Это как?
-- Ну... -- она поглядела чуточку лукаво. -- Если бы, например, ты сейчас воспылал ко мне неземной страстью и сказал бы, скажем, что я очень красива...
Внутри черепной коробки у меня что-то отчетливо проскрежетало. Разумные мысли утекали, как вода в раковину.
-- Это так и есть, чего уж там. Могу и повторить. Твердые факты -- моя зона ответственности!
-- ...То это всегда можно превратить в шутку, -- закончила Кейт. Что это, румянец у нее на щеках? -- Что ты только что и сделал. Но если пойти чуть дальше и прикоснуться...
Черт его знает, что это был за гипноз: я только и мог смотреть на то, как моя ладонь тянется к ней, дотрагивается до щеки и замирает, как будто раздумывая. Кейт трется о ладонь, словно кошка, ее мягкие слова проникают в голову, не встречая сопротивления, глаза мерцают, может быть, уже не от солнечного света.
-- Это уже немножко больше ответственности. Меньше пространства для маневра. Меньше поводов свести все к недоразумению. А если набраться смелости, приблизиться вплотную и поцеловать, скажем, в...
Тонкий кокон неродившейся магии разорвал длинный разбойничий посвист с палубы.
-- Эй вы там, наверху! Кейт! Тащи сюда парня, у нас тут вроде как решение образовалось.
***
Лицо у Мари-Мэйси было такое, будто она только что съела таз лимонов без сахара. Зато Изида выглядела абсолютно спокойной и даже довольной. Наверное, продавила-таки свой хитроумный план, в чем бы он ни заключался. А вообще на палубе собрались абсолютно все -- я даже увидел белую рубашку Юрико. Видимо, это что-то вроде скандинавского тинга или русского вече -- общее собрание, решение которого обязательно для всех.
-- Мы тут поразмыслили немного, -- с отвращением сказала розовая нимфетка. Сразу видно, что размышлять ей неприятно, а может, даже болезненно. -- И решили, что этот...
Царственный жест на меня.
-- Этот паренек...
-- Да, это я, тетушка, -- согласился я. Со всех сторон послышалось хихиканье. У них тут, видно, демократия, начальников можно на смехуечках катать. -- Вы продолжайте, не стесняйтесь.
Мари, похоже, собралась долбануть меня молнией, но вовремя вспомнила, что и одного фейла было с ее стороны более чем достаточно.
-- В общем, что он больше не раб, не пленник и не посторонний, -- нехотя закончила мелкая. -- А вроде как... ну, союзник. Вот.
Хм. Что бы это значило?
-- Сказано, -- резюмировала Изида. Интересно, можно ее теперь называть Изи? -- Как таковому, теперь мы сможем давать ему ту информацию, какую сочтем необходимым, а также будем обращаться к нему по имени или прозвищу, что будет сочтено более удобным. Как тебя называть?
-- Микки Биллиган, как же еще.
-- Понятно. А прозвище у него отныне будет вот какое: Лжец.
Вот это сейчас прямо по живому резанули. Как будто я не говорил все это время только правду и ничего, кроме нее. Просто какая-то вселенская несправедливость.
-- Спасибо, милые дамы, -- раскланялся я как заправский антрепренер. -- И сразу пара вопросов для нашего журнала, если не возражаете. Самый главный и давно напрашивающийся: вы, собственно, блин, кто?
Изида дернула щекой.
-- Может, угадаешь сам?
Я, натурально, угадал. Было время подумать и понаблюдать.
-- Что ж, вы не похожи на колониальную экспедицию, так что, я думаю, варианта два: либо вас забросило сюда случайно... либо вы бежали из своего мира впопыхах, прихватив... да, в общем-то, так ничего и не прихватив с собою. Изгои? Эмигранты? Беженцы?
Лица девушек застыли. Что-то я не то сморозил, наверно?
-- Да! -- выпалила несдержанная Мари. Светлые волосы трепетали за спиной, словно газовый факел. -- Мы бежали, да... но бежали с войны! Ты знаешь, что это такое? Испытывал на своей шкуре? Бывал когда-нибудь на гражданской войне? На яростном восстании, быстро вышедшем из-под контроля?
Раньше у меня бы от этого вопроса закололо в груди. Но сейчас было -- не раньше.
-- Приходилось, -- решительно сказал я. -- Хотя, по нынешним временам... можно сказать и нет. Как посмотреть.
Девушка фыркнула.
-- Не бывал, значит.
-- Война это... война, -- сформулировал я после некоторых раздумий. Мэйси-Мари показала руками, до чего ей понравилось мое определение, и отвернулась. Не смотрела, значит, бессмертную советскую классику, и совершенно зря.
-- У тебя природный талант выводить людей из себя, -- сказала Изида. -- Говорили уже, наверное. А сейчас -- то, для чего я выбила у Мари признание тебя временным союзником. Нам нужна твоя помощь.
-- Ошибка! -- буркнула откуда-то со стороны блондинка, отбрасывая во все стороны розовые блики. -- Не случись вся эта дурацкая история с искривлением, не собирайся мы в такой сумасшедшей спешке, не свались на голову тот чертов неправильный бунт -- я бы стопроцентно удержала ситуацию. Меня этому обучали!
-- Потому что война -- это... -- влез я.
-- Заткнись, новенький.
-- Наше перемещение было... неожиданным, -- сказала Изида. -- В какой-то момент мы были, пожалуй, близки к отчаянию.
-- Да? -- глубокомысленно сказал я. Девушки не производили впечатления истеричных барышень. -- А почему, разрешите поинтересоваться?
Тина хихикнула.
-- Ты что, дурак совсем? На небо посмотри!
Я посмотрел. Небо как небо.
-- Тина имеет в виду... -- пришла на помощь Кейт. -- У нас небосвод выглядит... немного иначе. Заметно иначе. И эта разница производит впечатление.
-- Другие созвездия? Две Луны? Зеленое солнце? В чем дело-то оказалось?
Кейт раскрыла было рот. Подумала. Закрыла обратно. Не доверяют мне, негодницы? Впрочем, совершенно правильно, я бы тоже себе коробок спичек сейчас не доверил.
-- Собственно говоря, -- сказала Изида, -- помощь нам понадобится даже по двум эпизодам. Первый, ближайший: завтра утром в этих местах пройдет пассажирский лайнер, битком набитый нужными нам вещами. Продовольствие, топливо и так далее. Юрико может помочь снизить расход припасов до минимума, но пополнять их все же нужно. Мы планировали провести налет на прошлой неделе, но твое неожиданное прибытие немного спутало карты. Так что, будем считать, это станет твоим способом отдариться. Понятно?
-- Чего уж тут, -- сказал я. -- Только я с абордажной саблей не силен, и людей убивать не могу. Пацифист, ничего не могу поделать.
-- Ничего, это лечится, наша медицина творит чудеса. Покажешься потом Юрико, она поможет. Теперь второе...
Несдержанная Тина вожделенно потерла ладошки и засверкала зубками. Что-то мне не нравится эта ее ажитация...
-- Ты говорил, что после попадания на Озолинч смог своими силами вернуться обратно.
-- Э-э-э... -- сказал я. Черт. Повысил ставки, называется. Дал бы себе сейчас по башке со всей силы, да боюсь, окружающие не поймут. Они же явно весь свой хитроумный план выстроили именно на этой моей предполагаемой способности!