Страница 3 из 8
- Да ради Бога - совет вам да любовь!
После этих слов Кац довольно мерзко засмеялся, но я пропустил этот издевательский смех мимо ушей - ведь главной цели я добился. А дальше мы начали обсуждать - какой же из имеющихся человеческих черепов будем сканировать. По словам Саши только один из образцов можно было без предварительной подготовки загрузить в камеру хронографа. У этого черепа чуть ли не половина теменной и затылочной части отсутствовала, но зато лобная кость была в идеальном состоянии. Всё это позволяло сканерам хронографа беспрепятственно обследовать внутреннюю поверхность лобной части черепа. Так что выбор объекта для исследования был невелик и наше обсуждение, продлилось всего несколько минут. И львиную долю этого времени я выяснял, откуда взялся этот череп в лаборатории моего друга?
Оказывается, его прислали из Перми с просьбой реконструировать внешний облик человека, которому раньше принадлежал этот череп. Лаборатория Саши и этой проблематикой тоже занималась. Конечно, руководство института такую реконструкцию поручало лаборатории проводить только в исключительных случаях, но это и был таким. Речь шла не много ни мало об идентификации останков, брата императора России Николая 2 - Михаила Александровича. По мнению поисковиков обнаруживших тайное захоронение двух человек, этот череп вполне мог принадлежать Михаилу Александровичу Романову. Пермскими энтузиастами, было проведено целое расследование по судьбе брата императора. Тайному похищению и убийству великого князя и его секретаря Джонсона. Собранные материалы показывали, что это преступление было совершённо в ночь с 12 на 13 июня 1918 года. И это было не ограбление или спонтанная акция каких-нибудь отморозков, а продуманная операция большевиков по ликвидации всех представителей дома Романовых. Эта операция была проведена по заранее разработанному плану группой сотрудников ЧК и милиции города Перми, где Михаил Александрович отбывал ссылку.
Многие детали этого эпизода начала гражданской войны так и оставались неизвестными, вот помимо прочего мне и следовало обратить особое внимание на сканирование последних эпизодов отложившихся в долговременной памяти исследуемого объекта. Да и вообще нужно было в обязательном порядке выяснить, принадлежал ли этот череп Михаилу Романову. Выслушав это ЦУ от Саши, я хмыкнул, но ничего не сказал - нельзя было ставить на кон вырванное у Каца обещание устроить празднование его гениального открытия в узком кругу в лучшем ресторане города. Да ради встречи с Танюшей, в такой камерной обстановке, можно было поработать на благо Сашиной лаборатории.
Пока гениальный МНС возился с оборудованием, я решил перед погружением в эксперимент подышать свежим воздухом и подошёл к открытому окну. Начинало темнеть но не из-за того что день заканчивался, а из-за мощной, почти чёрной грозовой тучи накатывающейся на город. По всему выходило, что спешить, домой не стоило. Собирался мощный ливень и его лучше переждать в помещении. Так что можно было, спокойно расслабиться в знакомом кресле и действительно внести свою лепту в прогресс науки. А как я мог внести свою лепту? Да очень просто - выбросить из головы всякую чушь о приятном вечере с Татьяной и сосредоточится на деле. Кто знает? Может быть, наше копошение это действительно прорыв в науке. Проведя с собой такой аутотренинг, я решительно отвернулся от окна и направился к креслу напротив хронографа. Шёл я под раскаты грома - на улице всё-таки разразилась гроза. Но я даже и не подумал закрывать окно. С улицы в затхлую атмосферу лаборатории так приятно шёл поток свежего бодрящего, слегка охлаждённого воздуха - никакой кондиционер не мог этого достичь.
Глава 2
Мои ощущения при погружении в мозг человека, кардинально отличались от предыдущего эксперимента. Никакой эйфории, а только непонятная нарастающая тревога и какой-то калейдоскоп мелькающих жёлто белых полос, но он наоборот замедлялся. По-видимому, внутреннее зрение начинало адаптироваться, и можно было надеяться, что вскоре я увижу картинки из прошлого. Я и надеялся на это, на то, что эксперимент окончится успехом и по итогам его смогу утереть нос этому самоуверенному МНС. А то этот паршивец мажет, что мой мозг получает кайф от блуждающих в шлеме токов Фуко. Но вскоре, я перестал анализировать скорость мелькания полос, тревога начало перерастать в панику. И только я собрался самостоятельно сдёрнуть этот чёртовый шлем, как перед моим внутренним взором мелькнула яркая вспышка, всё тело, до последней клеточки пронзила дикая боль, и я провалился в безвременье, в беспамятство.
Очнулся так же неожиданно - дикая боль ушла, но на душе было мерзко, тело ужасно чесалось, а уши заложило визгливое женское кудахтанье. Я подумал, - "откуда в лаборатории взялась такая визгливая и скандальная баба?". И открыл глаза, чтобы понять, что же всё-таки происходит? Действительно - женщина присутствовала. А вот с миром и со мной было всё не так и не в виртуальном пространстве, а в реале. Во-первых, я почему-то лежал на спине и не на полу лаборатории, а на диване. Шлёма на голове не было. Комната, где стоял этот диван, я видел первый раз, и она не могла находиться в нашем институте. Мебель совершенно не соответствовала государственному научному учреждению. Не стоят, даже в богатых госструктурах, антикварные пуфики, шкафчики и секретеры, наверняка стоящие баснословных денег. Во вторых, платье на тётке было явно винтажное, а значит не из дешевых. Да и на мне была одета жилетка с серебряной цепочкой, идущей из маленького кармашка, в котором наверняка находились старинные часы. А такой гаджет стоил больше, чем мой байк вместе со всеми кожаными прикидами. Одним словом, я оказался в непонятной комнате, одетый в нелепую одежду и без шлема на голове. А совершенно незнакомая тётка, склонившись над моею головой, что-то быстро-быстро говорила - можно сказать причитала. Смысла слов этого речитатива я что-то не улавливал - так отдельные возгласы и часто повторяющиеся выражение "господи помилуй".
Мозг анализировал ситуацию и окружающую обстановку только в первые секунды после того как я очнулся, а потом он взорвался - всё моё существо охватила паника. Я уже ничего не мог анализировать и вести себя как исследователь и первооткрыватель. Смог только каким-то хрипловатым голосом, с нотками ужаса, воскликнуть:
- Где я, что случилось?
Женщину ничуть не удивил мой выкрик. Она даже обрадовалась этой неадекватной реакции. Тут же перестала причитать и со счастливой улыбкой на лице, всё тем же пронзительным, но теперь ставшим приятным голосом, ответила:
- Слава Богу, Михал Лександрович очнулись! А я уж так испугалась, что мочи нет! Молния шарахнула в окно, около которого вы стояли, наблюдая за грозой. Я как раз принесла вам чаю и хорошо видела, как в окно залетел круглый такой, сверкающий кусочек от молнии и, зацепившись за подоконник, взорвался совсем рядом с вами. Вот вы и упали прямо на паркет. Я сразу Ивана крикнула и мы вместе с этим оболтусом, положили вас на диван. Потом он побежал за дохтуром, а я вот, положила вам на голову холодный компресс и, взяв с секретера газету, обмахиваю ей своего благодетеля вместо веера, и молюсь, конечно.
Действительно, женщина сжимала в руке довольно толстую газету и, хотя я в неё не вглядывался, но мне всё равно бросился в глаза непривычный шрифт. А именно то, что там присутствовала буква Ять. У меня уже паника выбила всё соображение, так что эта деталь, даже наоборот заставила мозги шевелить извилинами. А чтобы активизировать этот процесс, рука привычно потянулась почесать затылок и наткнулась на влажную тряпку. "Ага, вот он и компресс, о котором говорила тётка", - подумал я, и с раздражением выкинул влажный платок прямо на пол. А затем рука всё-таки потянулась закончить начатый процесс, и опять я получил удар по уже ослабленной психике. Вместо привычной шевелюры, пальцы ощутили какую-то лысину. "А-А-А...", - завопил внутренний голос, - "это не я, это не моё тело и реальность тоже не моя!". Но это была последняя истерика моего сознания. Разум понял, что истерия ни к чему хорошему не приведёт - жить то хочется даже и в чужом теле.