Страница 49 из 51
— Какой?
— Мы пересечем границу, — ответил он, фонари блестели в его хитрых глазах. Он взглянул на меня. — Уверена, что не хочешь в больницу?
Я покачала головой и забралась в машину.
— Тут, наверное, не больница, а ветеринар. Я в порядке. Просто устала. Очень. И хочешь есть, потом еще есть и отключиться. Я хочу спать в теплой кровати дни напролет.
Мы завернули за угол и пошли к знакомому сиянию мотеля.
— Обещаю еду и теплую постель, — сказал Декс. Он посмотрел на джакузи, пока мы парковали машину рядом с ним. — Никогда не поздно отмокнуть в горячей ванне.
Это была лучшая идея за эти дни.
Мы забрали ключи, женщина смотрела из-за стойки на Декса, как на преступника. Она не забыла случай с зеркалом, и ему пришлось обещать — поклясться на библии, что она вытащила из-под стойки — что мы не причиним бед. Он искренне поклялся, но я хорошо знала этот его взгляд. Ему нравилась суета.
Мы снова получили две комнаты. Снова я немного опечалилась. Так было правильно для нас обоих, но без него спать будет сложнее. Но так нужно было. И в Сиэтле мы вместе спать не будем. Я буду в своей комнате, а он в своей. Соседней.
Я бросила рюкзак на кровать мотели, хотелось просто упасть лицом вниз и отключиться. Но Декс постучал в смежную дверь раньше. Я встала и ответила.
Он улыбнулся мне, и я потрясенно признала, что обожала его улыбку. Когда он улыбался по-настоящему. Белые зубы, смуглое лицо, черные волосы. Идеально.
— Пицца в пути, — сообщил он, не заходя.
— Быстрый ты.
— У меня быстрые пальцы, — еще улыбка.
Я посмотрела на потолок, надеясь, что жар на моей шее не заметен.
— Это удобно, когда набираешь для заказа, — продолжил он с насмешливой серьезностью. — Пойдем в джакузи, или после еды?
— А мы можем есть пиццу в джакузи? — спросила я.
Он подмигнул.
— Это моя девочка.
Он закрыл дверь, оставив меня одну. Так было даже хорошо. Я вспомнила, как он говорил эти слова до этого, наши обнаженные тела на серебряных одеялах, и мой оргазм от его пальцев.
Блин. Это я не скоро забуду. Было неправильно возбуждаться после всего, через что мы прошли. Я подумывала о холодном душе перед джакузи.
Я не успела обдумать это. Я переоделась в черную футболку со «Slayer», в черные шорты и укутывалась в тонкий халат из мотеля, когда Декс снова постучал в дверь.
— Пицца, — сообщил он и открыл дверь, сразу входя. Он был в таком же халате, в одной руке покачивалась коробка пиццы, в другой — двухлитровая кола.
— Эй, я могла переодеваться, — возмутилась я, укутываясь плотнее в халат.
— Это было бы хорошо.
— Ты худший разносчик пиццы, — сказала я, проходя мимо него в его комнату.
— Я слышал, что я лучший.
Я бросила на него взгляд, он закрыл за собой дверь и прошел за мной.
— Не говори, что ты и там работал.
— Всего день, — сказал он, вручая мне коробку, а потом забирая со стойки у кофемашины два стакана.
— Дай угадаю. Тебя уволили.
Он кивнул на дверь, чтобы я направлялась туда.
— Нет. Я просто пытался так заигрывать с девушкой по соседству.
Я открыла дверь и вышла на холод. Было даже приятно, ведь у меня было теплое место, что могло защитить от горного воздуха.
— Сработало?
Он улыбнулся мне и запер дверь.
— Я же сказал. Лучший разносчик пиццы.
Мы пошли бок о бок к джакузи, ледяной ветер трепал халаты. Мы ускорились, заметив пар, поднимающийся из металлической решетки, тусклый зеленый свет.
— Ты готов на все ради этого? — спросила я.
Печаль вспыхнула в его глазах, он опустил взгляд, открывая калитку. Он кашлянул, меланхолия пропала.
— Наверное. Я свинья, как ты и говорила, Перри.
Я чуть присмирела. Я ощущала укол стыда. Я заперла за нами калитку, опустила пиццу на край ванны, понимая, что он следит за мной.
— Ты не свинья, Декс, — заверила я. — Ты просто…
— Я?
— Ты — точно ты, — и ты бываешь чудесным.
Нас разделяли несколько футов, мы стояли в халатах, ожидали, что первым начнет раздеваться. Глупо, если подумать.
Я сняла халат первой. Декс охнул при виде меня. Не от похоти, а от тревоги.
— Боже, Перри. Тебе больно, — в его голосе была боль при этом.
Я опустила взгляд. В мерцающем свете джакузи я увидела множество синяков и царапин на ногах и руках.
— Мне не больно, — быстро сказала я. — Мне холодно.
Я схватилась за металлический поручень и забралась в горячую воду, она чудесно обжигала кожу, жалила раны, пока боль не прошла. Я задрожала, нервы вспыхивали, пока я погружалась в воду.
Я подняла голову. Он все еще смотрел на меня, словно видел то, чего не замечала я.
— Залезай уже в горячую ванну, — сказала я. — Я в порядке, и с каждой секундой мне все лучше.
Так и было. Я была в воде по шею, и мне было так хорошо, я ощущала редкую расслабленность.
Декс продолжил колебаться, а потом сбросил халат. Клянусь, ему все нужно было драматизировать, даже погружение в горячую воду. Я не винила его с таким телом. Я старалась не пялиться на него в серых боксерах. Было сложно. Очень сложно.
Он опустился в воду рядом со мной, охнул от жара. Декс устроился на другой стороне ванны, прислонил голову к краю.
— О боже, так меня и оставьте.
— Это можно. Но ты потом весь сморщишься.
Он выпрямился и посмотрел на меня.
— Завтра отправишься в больницу?
— Я же сказала, что в порядке.
— Отправишься?
— Мы будем заняты завтра, если будем помогать им с расследованием.
— Отправишься?
— Агх, ладно. Дай мне пиццу, — я знала, что придется послушаться, потому что вопросы Декса были формальностью. Если он хотел меня заставить, он находил способ.
— Готово, — сказал он и открыл коробку для меня. Я взяла пару кусочков и жадно запихала их в рот. Я запила их холодной колой, и это был самый вкусный и сладкий напиток в моей жизни.
Мы ели какое-то время в тишине. С нашим аппетитом времени на слова не было, вскоре мы опустошили всю коробку. Стоило заказать две пиццы, но Декс сказал, что переедание сейчас будет шоком для организма. Он был прав, как всегда.
Еда была в нас, и оставалось только говорить и смотреть друг на друга. Разговор перешел к серьезным темам. Мы поговорили о Кристине. О Ригби. О Митче. И о звере.
Было приятно обсуждать все с ним, все то, что я держала в себе за эти дни. Он мог порой слышать мои мысли, и я была рада поговорить с ним напрямую. Знать, что он слушает. Мы прошли это вместе, как всегда, и он всегда будет тем, кто понимает. Что бы ни было в будущем, ему нужно было оставаться частью моей жизни. Он не только понимал, через что я проходила, не только верил, что я что-то видела, не только слушал, что я ощущала, когда сталкивалась с невозможным. Он тоже через это проходил. Мы были одного поля ягоды.
И мы начали сморщиваться от воды, когда я озвучила дилемму с эпизодом.
— Думаешь, Джимми разозлиться, если мы его не выпустим? — спросила я.
— Мы его не выпустим, малыш. Ты это знаешь. Так будет лучше.
Я кивнула, ощущая странную смесь разочарования и облегчения.
— И он поймет?
— Конечно, — ответил Декс. Он увидел мое смятение и тихо продолжил. — Приоритеты меняются, когда чуть не потерял тех, кто тебе нужен. Джимми будет рад, что мы живы и с обеими руками.
Я посмотрела на пенную воду.
— Вот и не состоялась моя премьера как оператора.
— Ты хорошо справилась. И ты можешь продолжать, если хочешь.
Я слабо улыбнулась ему.
— Не говори, что теперь займешь мое место.
— О, это снова твое место? — он допил колу и вытер рот. — Ну, я тебя не виню. Ты красивее меня.
— Все дело в груди, — скромно сказала я.
Его глаза окружили морщинки, я оценила то, что он выдержал мой взгляд, а не посмотрел на мою грудь. Через миг он посмотрел на дверь.
— Думаю, мне пора идти. Я усну здесь, если останусь дольше.
— Хорошо, — сказала я. Грудь сдавило. Я не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он остался в ванне со мной. Хотела говорить с ним. Смотреть на него.