Дива

— Лепет твой слушать не желаю! Где он? Я с тобой пе­реговоры веду. Иду на уступки! Ты хозяин здесь или нет?

Губернатор подал знак полковнику, ожидающему в от­далении, приманил, процедил сквозь зубы:

— Приведи учёного...

Дива Никитична топнула каблучком.

— Нет, сама пойду к нему! Сама вытащу из ваших за­стенков. Куда вы его заточили?

Кухналёв повёл её к мясному складу, но по дороге, поправляя свои раздутые ветром наряды, она вдруг спо­хватилась:

— Ой!.. Совсем памяти нет. С этими волками... Я же ему парного налила... И на дойке бидончик забыла!

Обходительность губернатора будто корова языком слизнула, и речь тотчас же поправилась, стала резкой и грубоватой. Два губернаторских срока, двое выигран­ных выборов своё дело сделали, он сам чуял цинизм сво­ей речи и пустые клетки мозга, где когда-то помещались чувства. Он покосился на глубокий вырез платья, сказал с мстительной усмешкой:

— Ничего, у тебя есть чем угостить...

Договорить не успел, поскольку Кухналёв осветил

двери рефрижератора фонарём и громко позвал:

— Цыганов?! Ты где? Мать твою... Это что за служба? Тебе что было приказано? Ни на шаг!..

За дверью послышался утомлённый и ленивый стук. Полковник откинул шпингалет. Потянул створку на себя и в руки ему вывалился охранник.

— Родионыч...

Кухналёв его выронил, однако тот устоял, согнувшись пополам, сделал несколько шагов враскоряку.

— Цыганов, где задержанный? — просипел полков­ник, освещая фонарём мрачное пространство с крючья­ми под потолком.

— Ушёл, — выдохнул охранник. — Запонтярил и сбе­жал...

Кухналёв покосился на губернатора и вдруг схва­тил стражника за шиворот, затолкал в склад и закрыл дверь.

— Посиди, вологодский конвой...

— Сбежал твой учёный! — произнёс губернатор, не скрывая торжества. — Не дождался, когда молоком попотчуешь. Значит, рыло в пуху.

Вдова вынула золотистый гребень, распустила воло­сы, почти заслонившие лицо. И больше ничем не выда­ла своего состояния. Она пошла к воротам базы, полков­ник и губернатор потянулись за ней.

— Как же обмен? — тревожно спросил последний. — Может, тебе одного Костыля хватит? Может, он прики­дывается?..

Она шла молча и отчего-то часто спотыкалась, верно, не умея ходить на высоких каблуках.

— Дива Никитична... — не отставал губернатор. — Ты же понимаешь важность проблемы... это междуна­родный скандал. Принцессу всё равно придётся переда­вать, в любом случае...

Вдова шла как слепая, иногда уходя с тропы и наты­каясь на деревья, и никто из шедших позади мужчин не смел предложить ей руку. Вместо этого один пожало­вался:

— Мне утром президенту докладывать...

Второй громко высморкался на землю и не извинился.

А Дива Никитична вышла за ворота, сняла туфлю и постучала каблуком по броне скотовозки.

— Эй, ребята! — бодро позвала она. — Выводите принцессу!

Лица Дракошей в узких полутёмных бойницах теперь напоминали рожицы любопытных совят, зрящих из дре­весного дупла.

— А как же обмен? — спросили из прицепа. — Усло­вились же двух на двух поменять?

— На что нам Костыль, ребята? — будто размышляя, спросила вдова. — К тому же бабой прикинулся. Одни хлопоты с ним...

— Мамка, но компенсация! Семь голов скота!..

— Костыль заплатит, — торопливо вмешался губер­натор. — Я дал гарантию!

Дракоши высовывали головы в узкие бойницы.

— А учёный где? Учёного-то отдадут? Где этот дя­денька?

Вдова царственно взмахнула рукой.

— Да не было его, ребята! Привиделось нам. Выводи­те принцессу...

— Как не было? Мы его с болота привезли!..

— Выводите, — повторила Дива Никитична уже со­всем тихо. — Только не разлучайте их.

Последние слова были сказаны губернатору.

Дракоши откинули задний пандус скотовозки и выве­ли Деда Мороза с принцессой на руках. Эта поднятая с со­ломенной постели и полусонная пара была занята друг другом и вряд ли понимала, что происходит вокруг. Они сошли на землю, и королевская охрана тут же оказалась рядом — легкомысленно выгадывала мгновение, чтобы выхватить принцессу из рук артиста. Но тот проснулся, смёл солому с лица.

— Всех заморожу, мать вашу! — предупредительно за­ревел он и топнул ногой. — Прочь, нечистая сила!

В воздухе и впрямь запахло снегом: Пижма, край се­верный. Через мгновение густо посыпала крупа, сбивая ещё зелёные листья с берёз — верный признак будуще­го тепла и грядущего бабьего лета...

ПАВЛА 2017 год