Страница 14 из 14
Вообще-то, называть этого «папика» – Доном Карлеоне – много чести будет. Больше бы подошло сравнение с турецким «султаном» Эрдоганом. С его интригами, двуличностью, трусостью. Чуть что – бежит жаловаться в НАТО, в Вашингтон, брешет на «обидчиков», прячется за спинами других, более сильных «подельников», предавая и вводя в заблуждение, кстати, и их.
За их поддержкой обделывает тёмные делишки, пытаясь расширить свою «османскую империю» и получить доходы от контрабанды «сирийской нефтью» на «литературной ниве» области, которую он единолично контролирует. Поддерживает своих «полезных людей», дружков и убогих попрошаек, то бишь, графоманов.
Главное, чтобы личная польза была, чтобы надувался «авторитет», росли «заслуги» и банковский счёт, держался «рейтинг», несмотря ни на что.
Да и те рядовые члены писательской организации, которых он «облагодетельствовал» или наобещал чего на будущее, дружно, не разбираясь в «курсе вождя», голосуют на собраниях за то, за что скажет «папик». Вдруг и им чего когда-нибудь «отломится».
Про таких во власти говорят: «Да, мы знаем, что это сукин сын, но это наш сукин сын и потому мы его пока не сдаём».
Учитывая мелкий масштаб личности, уместно было бы назвать «папика» не Эрдоганом, а этаким «эрдоганчиком» районного масштаба. Но вреда он и такие, как он, в масштабах страны, безусловно, приносят много.
О таких в Библии говорится, как о «козлищах в овечьей шкуре». О «козлищах» апостол Иоанн предупреждал христиан: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они».
Сегодня такие «папики» называют себя православными христианами, напрочь забыв о десяти заповедях, совести и спасении души. Для таких «козлищ» тщеславие, лавры и выгода затмили собой весь мир, заменив истинно православные ценности.
– Как страшно у вас там всё. В этой писательской организации. Мы тут, на переднем крае, испытываем новую боевую технику, защищаем интересы страны, жизнью рискуем каждый день, а у нас в тылу в это же самое время орудуют скрытые вредители и саботажники. Крысятничают. На руку врагу, – прокомментировал Ситников, – это снаружи они кажутся такими хорошими, добрыми, «своими», – а внутри «хищники», «чужие» и просто воры…
– Война сейчас везде идёт и в разных формах – информационной, организационной, психологической. Вот мы от Дмитрия Сергеича ещё об одной узнали, – бюрократической, против авторов-патриотов и настоящей русской литературы, – задумчиво проговорил Бекетов, – обидно, что даже в самом сердце России, среди писателей, творческих людей, можно сказать, совести нации и то, вот такие неправедные дела творятся… Как ты думаешь, можно с такими Донами Карлеоне, с этими «папиками-эрдоганчиками» справиться?
– Не знаю. Инициатива с самого верха должна придти. От Главнокомандующего. Замена старой Конституции на новую, где будет прописано, что национальная идеология России есть, и ею, как говорил Президент Путин, является патриотизм.
Должна быть проведена национализация Центрального банка, социальная мобилизация населения, отмена старых, тормозящих развитие страны законов и норм, разработка новых, направленных на расцвет и возрождение сильной России, на справедливость, на возврат образования к советской системе, лучшей в мире. На создание нового объединения настоящих профессиональных писателей-патриотов из порядочных людей, государственных издательств и программ. Системы контроля. Много ещё чего надо сделать.
– Ладно, дашь мне что-нибудь своё почитать, – стукнул пальцами по столу Бекетов, – и чем кончились твои отношения в этой писательской организации, с этим «папиком»? Закрыл он тебе все пути, наверное, к публикации новых книг?
– Само собой! Пришёл как-то к нему без свидетелей, выяснять позиции и почему он про меня везде врёт, всё с ног на голову ставит. Посмотрел ему в глаза. Вижу, а они у него пустые, как у мертвяка. С таким бесполезно разговаривать. Изворачивается, уходит от прямых ответов, включил чиновничьи уловки, перескоки с темы на тему.
До этого несколько лет ходил к нему на литкружок, поддерживал, помогал с обсуждением текстов новых авторов. Потратил массу времени. Притом, что чуть ли не через каждое занятие там пьянка, по поводу и без повода. На кружке «папик» никого не учит писать – зачем ему будущие конкуренты?
Сложился просто этакий личный клуб имени «папика», который там приятно проводит время, наслаждается всеобщим поклонением неофитов и чувствует себя великим благодетелем.
Насыщается обожанием и чужой энергией, как энергетический вампир. Хотя, на самом деле литкружок – это всё фикция, созданная только для пропаганды «великого мастера-сказочника», личности «папика» и его «бескорыстия».
Тут Дмитрий на секунду замолк, вспомнив, как удивлённый и поражённый причиной такого поведения «папика», которое в истоках своих началось с того, что Пряничный посмел критиковать творения одного из графоманов, который чем-то «приглянулся» «эрдоганчику» и, скорее всего, хорошо «позолотил ему ручку».
После пошли угрозы «раздавить критиков, как мух», «порвать в клочья» и тому подобное. Тогда на встрече, Дмитрий воспользовался своим даром и… заглянул в сознание человека, которому много лет доверял, чуть ли не как своему отцу.
Дмитрию даже в голову не приходило, что такой известный писатель-сказочник, поэт, руководитель творческой элиты области, может быть непорядочным человеком. Просто маленьким, склочным и злопамятным лавочником в своём приватизированном «поместье».
То, что Дмитрий увидел в сознании, в мыслях «папика» настолько его потрясло, что он вообще перестал появляться в этой писательской организации.
Столько грязи, козней, интриг и расчётливости, столько лжи и мстительности, иезуитской хитрости, схем «отжатия» материальных и нематериальных благ, «обдуривания наивных простачков», что вылилось на Дмитрия за несколько секунд пребывания в чужом сознании, не приходилось видеть никогда прежде.
Но он, конечно, не мог сказать об этом окружающим его морским офицерам.
Продолжил:
– В общем, я просто перестал туда ходить. Пока в этой организации не появится новый, порядочный человек, не оздоровит её, не вычистит, там нечего делать.
А позже меня направили в Северный флот. На эту подлодку. Так что сейчас я могу что-то издать только за свои деньги или с помощью спонсоров. Зато писать мне не может запретить никто! Вот такие дела!
Бекетов хмыкнул себе под нос:
– Значит, как всегда? И, наверное, в той писательской организации подхалимское окружение «папика» немедленно записало тебя во враги?
Вадим Нестругин посмотрел на часы, встал и, немного ёрничая, продекламировал:
– А где вы успели нажить себе так много врагов? Для этого не надо быть гением. Делай своё дело, говори правду, не подхалимствуй и этого вполне достаточно, чтобы любая шавка облаяла тебя из-под каждого забора.
Помолчав пару секунд, добавил:
– Это цитата из книги Валентина Пикуля – «Честь имею». Ничего нового под луной, братцы.
Тут Дмитрий спохватился:
– Чуть не забыл! Товарищи офицеры, после проведения учебных стрельб торпедами и запуска ракеты, выйдет наш «Боевой листок» лодки. Прошу всех, кто может, написать по небольшой статье в нашу газету. Об отличившихся, о проблемах, о жизни на борту, о своём хобби. Очень надо! Время ещё есть!
– Ладно, писатель ты наш, – вставая, дружески похлопал по плечу Пряничного Бекетов, – много ты нам интересного рассказал. Надо будет с командиром как-нибудь поговорить, чтобы ты написал книгу о нашей подлодке, а флот её издал.
Офицеры стали расходиться.
На другой день на вахте опять проводили доведённые до автоматизма процедуры и операции. К занятиям подключили ещё двух молодых офицеров из БЧ-4 и БЧ-5 от связистов и электромехаников – резервную смену, на всякий случай.
Занятия шли успешно, оба парня были толковыми и ответственными спецами. Лейтенантов стали оставлять одних проводить тесты и разбираться с функциональными схемами «шапки-невидимки».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.