Командор

А еще, всегда случается в жизни поворот, который чаще всего не случаен. Вот и у меня такой случился и не вдруг я решил писать литературу не профессиональную учебно-научную, а художественно-публицистическую. И теперь я готов Вам предложить свой опыт и на этом поприще.

Осень

Конец лета – это осень,

Эта просинь, этот яд

Растворяясь в водоеме

Отражает листьев клад.

Этот клад немного стоит,

Он нам даром – просто так,

Он нас тихо извещает:

«Скоро, скоро снегопад».

А когда на листья ляжет

Белый, белый чистый снег

Нас во всю сомненье гложет

«Все ли ладно, все ли так?

Все ли верно отразилось,

Все ль заветное сбылось,

Что-то может быть, забылось,

Что-то в жизни не сошлось?».

Словно чистый лист бумаги

Перед нами на столе.

«Ох! Хватило бы отваги

Быть достойным новизне».

*****

И еще про осень……

Осень рыжей кошкой

вошла в мое окно.

Растревожила немножко,

остудила кровь – вино.

Вразумила, подсказала,

– на седины указала,

На ошибки и просчеты

– и не требуя отчета –

Отпустила все грехи.

Так вышло, что работа «Сны командора» географически связывает многие места, в которых бывал и я.

Это, конечно, прежде всего, Иркутск, где прожито тридцать пять лет, Петропавловск-Камчатский и Дальний Восток, где вырос, Красноярск, где живу и работаю теперь.

Тема «командора» давно мной осваивается. В газете «Новая университетская жизнь» в 2014 г., №4 Сибирского федерального университета (http://gazeta.sfu-kras.ru/node/4104), опубликована первая статья «Любовь моя у Вас в Невском, под куском мрамора», а в 2017 г., октябрь в газете «Сибирский форум. Интеллектуальный диалог», №6 вторая статья «Сухопутный командор» на эту тему. Но и эти публикации не раскрыли и части затронутой темы. Вот тогда и возникло желание подготовить развернутое повествование, в котором тема первопроходцев была бы раскрыта более полно.

Предисловие

История появления этой повести берет своё начало от ярких эмоций и впечатлений, полученных от восприятия выдающегося романтического литературно-музыкального произведения – рок-оперы композитора Алексея Рыбникова на стихи Андрея Вознесенского «Юнона и Авось», блистательно поставленной на сцене «Ленкома» Марком Захаровым почти сорок лет назад. Этот спектакль, сменив уже не однажды актерский состав, по-прежнему чрезвычайно успешен, а мелодии и слова из этого замечательного произведения стали воистину гимном любви.

В основе произведения необыкновенные по силе чувства любви юной знатной испанки Кончиты, проживающей в Калифорнии и отважного мореплавателя, русского графа Николая Резанова. Как всякая история о великой любви, эта история полна драматических мгновений и повествует о могучей силе истинного чувства: яркая, как вспышка молнии, вспыхнувшая любовь – трагизм мимолетного общения и быстрого, на пике чувства, расставания – опасный и долгий путь через океан − трагическая гибель героя и бесконечное, длиною в жизнь, ожидание возвращения любимого.

История о силе и драматизме любви вполне сопоставима с таким великим произведением как драма В. Шекспира «Ромео и Джульетта».

Другим, уже вполне индивидуальным источником повествования является интерес к истории и увиденное, при посещении Знаменского женского монастыря в городе Иркутске, надгробие на могиле известного российского землепроходца и купца Григория Ивановича Шелихова – русского Колумба, открывшего Америку для России.

Этому надгробию уже более 200 лет, а значит и таков срок событиям, описанным в повести.

И ещё один важный источник повествования – замечательный памятник, установленный в 2007 году в городе Красноярске Николаю Петровичу Резанову, который подсказал всем малосведущим, что прототипом героя легендарного произведения – рок-оперы «Юнона и Авось» был реальный человек. Более того, – выяснилось, что Николай Резанов был женат на дочери Григория Шелихова Анне.

Еще большая интрига заключается в том, что памятник командору и камергеру Резанову, как следует из распоряжения городской администрации города Красноярска, установлен в честь 200-летия первой российской кругосветной морской экспедиции, руководителем которой он являлся.

Но причем здесь Николай Резанов, который мореплавателем не был и только часть пути в данном плавании провёл в качестве скорее пассажира, нежели активного участника экспедиции, руководителем которой был Иван Крузенштерн? И почему сухопутного чиновника камергера Резанова теперь стали называть Командором?

И вот когда все эти вопросы, события и личности выстроились в один смысловой ряд, возникло желание понять и разобраться в фактах, рассказать о тех далеких событиях и тех людях, которые в этих событиях участвовали.

ПРЕСИДИО САН-ФРАНЦИСКО. 1807 ГОД, ФЕВРАЛЬ

…На самом краю скалистого берега у пресидио* Сан-Франциско, возвышаясь над морем, стояла девушка. Юная и тонкая, с длинными черными распущенными и развивающимися на ветру локонами, тонкими чертами лица, в алом теплом палантине и черном платье свободного кроя, которое трепетало под порывами ветра, облегало стройный стан и ноги…

* Пресидио − укрепленный населенный пункт.

Она молилась, сложив у груди тонкие руки и сцепив пальцы.

Её молитвы неслись над водами Тихого океана на запад вслед человеку, уплывшему более полугода назад.

Этот человек перевернул её жизнь, наметил иное будущее для неё, − с ним она стала женщиной.

Он показал ей иные перспективы в далекой и снежной стране с красивым названием Россия. В этом имени ей слышалось величие далекой державы, свет рассвета и одновременно мягкого заката, ибо, когда солнце восходит на западных рубежах России, на востоке оно уже на закате.

А еще он говорил о Санкт-Петербурге, сверкающих снегах, замерзающих реках и прудах, об ослепительных залах дворцов, блестящих и шумных балах и маскарадах в этих залах, летящих по снежной дороге в вихре ледяной крупы санках, запряженных тройкой лошадей, дорожных бубенцах, силе, лихости местных мужчин, светлой и мощной красоте русских женщин. Он говорил о жизни в России под колокольный звон, о купании в проруби в крещенские морозы, Пасхе и таких забавных куличах, снежной бабе с носом из морковки. Николай забавно рассказывал о торжестве Масленицы и взятии штурмом снежного города, кулачных боях, о невероятно горячих, обжигающих пальцы на холоде блинах и проводах зимы, о шубах до пола, в которых зимней стужей жарко как на печи, величии императора, с которым он не только знаком, но и вполне дружен.

А далее, в его рассказах, простиралась Европа с её бесчисленными городами и королевскими приемами…

И где-то там у другого моря Испания – страна, которую покинул её отец и многие, ныне живущие здесь на новом континенте в этом благословенном месте, где тепло и удобно…, но так порой скучно, однообразно и мало надежд на какое-либо новое яркое событие и иную перспективу. А когда ты так молода и полна сил и надеж, жаждешь новых впечатлений, то манит всё, что спрятано за морем и горизонтом.

Этот неизведанный сложный и огромный мир воспринимался теперь как бабушкин сундук в младые годы, в котором так мало по-настоящему нужных ребенку, но столько увлекательных спрятано вещиц.

И теперь, в этот февральский день, как и другой иной ранее, она пришла на эту величественную скалу, чтобы с попутным ветром отправить ему, такому взрослому и серьезному человеку, свой привет, свою надежду и свою веру в то, что все свершится, как было задумано и решено. И чтобы он, такой необыкновенный, благополучно миновав неисчислимые пространства и временные сроки, снова был здесь, рядом с ней.