Командор

Об авторе

Профессор Сибирского федерального университета, доктор технических наук, заведующий кафедрой института горного дела, геологии и геотехнологий и профессор кафедры бурения нефтяных и газовых скважин, Почетный работник высшего образования России, член-корр. РАЕН, Лауреат Премии Главы города Красноярска в области науки и образования, дважды Лауреат Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2014 и 2016 г., Лауреат Международного литературного конкурса «Русский Гофман» и Всероссийского литературного кон-курса «Голос Севера», член Российского союза писателей.

Перво-наперво скажу, что родился я в Сибири, на Алтае в деревне Нижняя Суетка в октябре. Не знаю, откуда такое название, может от речки, что протекала через деревню. Спокойная мелкая речушка летом и достаточная бурная, суетливая, заливающая огороды и дворы в половодье. От того возможно и такое название, которое может в некоторой степени характеризовать и жителей деревни – спокойных работящих людей и шумно-речистых и даже драчливых забияк в дни празднований и всевозможных увеселений, когда вдруг обостряются междворовые и личностные отношения.

В этот ранний период взросления был я предоставлен часто самому себе и пропадал на этой речке. А зимой мы катались с её берегов на санях и лыжах, так как местность в тех местах ровная и горок совсем почти нет, а вот берега у реки местами высокие и крутые.

Вот так, − на равнине – в Кулундинских степях я освоил азы горных лыж и катаюсь с тех пор много лет, и каждый раз, когда я спускаюсь по склону камчатских ли сопок, байкальских горок, гор Саянских или с иных каких склонов, я чувствую себя тем мальчишкой, у которого останавливается дыхание перед тем, как, оттолкнувшись кинуться вниз по склону, преодолевая неуверенность и даже страх.

Из этого увлечения вынес опыт, который стал характером – когда страшновато и ты в чем-то неуверен – шагни вперед, сгруппируйся, соберись и сделай бросок навстречу.

Помнится, как приходилось «выкрадывать» у брата в его отсутствие лыжи, поскольку своих не было, а испытать себя хотелось невероятно, и идти крадучись на речку, где стоя на краю кручи, пережить ужас и, − восторг после удачного спуска. Хотелось сразу бежать и рассказать о своем, ну почти подвиге, но «криминальный» характер достижения делал его тайной…

В результате опыт эмоциональных ощущений позволил мне написать стихотворение, в котором мне кажется, отразилось верное моё ощущение данного опыта, ставшего частью меня самого.

Мой мир

Мой мир – это лыжи, снега, склон и лед.

Мой мир – это счастье, что дарит полет:

Врезается кант в ускользающий склон

Держу равновесье, меняю наклон.

Прогнулися лыжи – вираж так хорош!

Кометою снег – серебро ценой в грош.

Веду поворот – аккуратно черчу

На склоне, на белом я дуги кручу:

То склон прорезаю во всю ширину,

То галсов коротких тяну я струну.

Меняется ритм – неизменно одно

Я с лыжами вместе и мы заодно.

Бугор поднимает, − кидает вперед

Меня приложило немного об лед.

Но я устоял, и я снова лечу,

И в эти мгновения мне все по плечу.

Помню, как зимой в лютый мороз порой бежал домой с прогулки, не чуя ног и рук, и бабушка моя Марфа Васильевна и пробабушка – мама деда Евдокия – добрейшие ко мне, спасали гуляку от обморожения, отогревая руки сначала в холодной воде, а потом отправляли на большую русскую печь, − всегда теплую, такую спасительную. Печь спасала от простуды, окончательно прогревая заледеневшее детское существо. Мороз ковал наш мальчишеский сибирский характер, демонстрируя неизменно свой непреклонный студеный нрав.

Вот написал про сибирский характер и задумался о том, что и правда раньше выделяли сибиряков среди прочих россиян за силу, здоровье и прямоту суждений. Спорно конечно это всё, так как, например, сильных людей достаточно и средней полосе России, и на севере, но в народе вот так – ни с того ни с чего не рождается то или иное определение.

Я вот помню, когда я приехал поступать в аспирантуру в Москву, в геологоразведочный институт, то столкнулся сначала с некоторым равнодушием-неприятием, а затем уже с возгласом почтенного профессора – «Кому, как ни вам учиться в аспирантуре! Сибиряки спасли Москву в 41 году!». Забавно это звучало после второй или третьей рюмки коньяка, выпитой профессором, но запомнилось. Ведь и то верно! Один мы народ, разместившийся на огромном континенте Евразия.

А вот думается мне по этому поводу, что конечно причина такого народного мнения о сибирском характере основана на способности к преодолению, прежде всего, тяжелых природных условий. Лютый мороз, который только жаром бани можно как-то уравновесить и вольница сибирская, основанная на просторах бескрайних и на том, что не был никогда сибирский люд крепостным, не убоявшись встать с насиженных поколениями мест и уйти на восток – в Сибирь, – всё это важно в формировании характера сибиряков. А ещё природа, – тайга бескрайняя, реки могучие, быстрые и такое суровое, завораживающее чудо как Байкал.

Конечно, много с тех пор водицы утекло и сибирский народ не тот уже, но что-то в нас осталось от прежних сибиряков. Пошире мы душой, пощедрее, и запас в нас есть генетического материала, который спокон веку копился в смешении народов на сибирской земле.

Дедушка мой – Иван Тихонович Андреев прошел всю войну от немца до японца старшиной артиллерии, побитый ранениями, отмечен несколькими медалями. После войны трудился в колхозе – был председателем, руководил столярным цехом, столярничал и плотничал. На всю жизнь сохранил военную выправку – галифе и хромовые сапоги, офицерскую портупею и часы на цепочке в нагрудном кармане пиджака. А еще для него была характерна ирония, простые безобидные шутки над внуком и бумажный кулек самых простых конфет по случаю.

Иногда с получки мы с дедом шли к магазину, и там он брал пол-литра водочки по цене 2 рубля 87 копеек, а мне сердешному доставались эти самые 13 копеек от трешки, на которые и покупались обычные конфеты-подушечки. Дед, − такое бывало, с подвернувшимися друзьями «баловался» за разговорами водочкой, а я терся рядом, смакуя угощение. Чаще всего, не дождавшись дедушку, убегал по своим делам или домой, где ждали его уже с бабушкой. Дед порой, разгулявшись, приходил поздненько, и изрядно пошатываясь, но всегда опрятный и спокойно-доброжелательный.

А я, уже значительно позже, задумался о том, а почему принято в основном «соображать на троих» и, в конце концов, понял, что это рационально со всех сторон. Во-первых – не накладно. Скинулись по рублю и готово – бутылочка поллитровки и немного снеди на закуску, а во-вторых доза для каждого достаточная, то есть чтобы и не опьянеть сильно и в то же время хватало для расслабления, и в третьих – втроём-то получается самый душевный и правильный разговор, ибо если двое спорят, третий всегда может рассудить и засвидетельствовать, и в четвертых – уж если кто из компании опьянеет, да так, что ноги не идут, то всегда сподручнее его проводить до дому вдвоем.

Правда последний аргумент все же о ситуации, когда нашлись денежки и на вторую бутылочку, ибо свалить наших мужичкой первой поллитровкой просто не реально.

Пишу, а сегодня январь и вспомнилось по случаю В. Высоцкого:

« … А если водку гнать не из опилок, а что б нам было с пяти бутылок….».

И то верно…

С ростом цены на водочную продукцию расклад стоимости изменился, но в целом логика целесообразности «сообразим на троих» сохранилась.

Помнится что-то фрагментами о моих стариках, а в памяти образ больших и добрых людей, спокойных и умных, вечно занятых делами по дому. В усадьбе было за кем ухаживать: держали корову, поросят, уток, гусей и кур, подрастал в сарайке теленок. Во дворе жил в будке огромный пес, а в доме кошка. С некоторыми обитателями подворья устанавливались вполне не формальные отношения, − например, с цепным псом, у которого в будке хватало места и для меня. А иногда заигравшись, мы вместе проводили время в его жилище. Пёс косился на не прошенного сожителя, но терпеливо уступал место и порой мы с ним сладко спали, в то время как меня напрасно искали по всему двору.