Волчье время

«Безусловно, — вздохнул Рикс. Именно это он и скажет… и будет не так уж и не прав».

В эту минуту с башни крикнули «открыть ворота!», и наружная решетка начала медленно подниматься. Мысли о переговорах, Лорио Бонаветури и коварстве Аденора тут же вылетели у «дан-Энрикса» из головы, а сердце бешено заколотилось в ребра.

Энониец сделал шаг вперед, едва не наступив на длинный плащ кинтаро Алантэна, и уставился на всадников, въезжающих на двор. Однако никого, похожего на переодетую девушку, среди них не было. Вместо Лейды Гефэйр во главе отряда ехал молодой мужчина в бархатном берете, залихватски сдвинутом на одно ухо. Рядом с ним, на крупной пегой лошади, трясся в седле надутый, чем-то недовольный парень лет четырнадцати, в котором Крикс с секундным опозданием узнал младшего брата Лейды, Элрика.

Мужчина в бархатном берете спешился первым — просто соскользнул с седла, как человек, который проводит верхом не меньше времени, чем на земле. Он оглядел широкий двор, и его взгляд задержался на дан-Энриксе. Помедлив, глава гверской делегации направился к нему.

Про себя Тайвасс полагал, что быть счастливым проще, чем обычно принято считать. Надо всего лишь делать то, что у тебя выходит лучше, чем у остальных, и не замахиваться ни на что другое. Таннер знал, что он прекрасно дрессирует соколов, отлично управляется с копьем и может перепить практически любого за обеденным столом — и полагал, что никаких других талантов человеку в его положении не стоит и желать. Однако для ведения переговоров этих дарований было маловато.

К сожалению, у месс Гефэйр было не так много людей, на которых Лейда могла положиться безо всяких оговорок, так что пришлось обходиться тем, что есть. В роли парламентера Таннер чувствовал себя довольно неуютно, и, как всякий гордый человек в подобной ситуации, старался держаться как можно независимее. С той минуты, как их маленький отряд добрался до окрестностей Кир-Кайдэ, Таннер непрерывно улыбался, так что к настоящему моменту у него уже сводило скулы. Таннер начал понимать, почему все дипломаты, которых он знал — от лорда Рисвелла до знаменитого Этайна — всегда улыбались только уголками губ.

Первым, кого он увидел в крепости — конечно, если не считать дозорных, открывавших им ворота — оказался молодой южанин в черном с серебром колете, зачем-то торчавший посреди двора. На лбу энонийца красовалось вспухшее багровое клеймо, а через него, как веревка, протянулся старый, уже посветлевший шрам. «Меченый!» — догадался Таннер.

Рядом с дан-Энриксом стояли двое — пожилой мужчина и женщина средних лет. На Таннера они смотрели так, как будто мысленно желали ему провалиться ко всем фэйрам. Очевидно, до его появления здесь происходил какой-то важный разговор.

Рыцарь приблизился к Криксу и двум его собеседникам и поклонился, приложив раскрытую ладонь к груди.

— Прошу простить, если я ненароком помешал вашей беседе. Мое имя Таннер Тайвасс. Месс Гефэйр поручила мне представлять ее на переговорах.

«Дан-Энрикс» вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна.

— Значит, сама леди Гефэйр не приедет?.. — хрипло спросил он.

— На границе с Гардаторном сейчас неспокойно, монсеньор. Леди Гефэйр не сочла возможным надолго оставить войско.

Меченый скривился, словно у него внезапно разболелись зубы.

— А скажите, мессер Тайвасс… Не просила ли вас месс Гефэйр передать какие-нибудь письма?

— Да, мессер. У меня при себе письмо для лорда Ирема. Может быть, вы подскажете, где мне его найти?

— Пройдите через двор и спросите о коадъюторе любого человека в орденском плаще. Вас сразу же проводят к сэру Ирему, — отрывисто ответил Меченый — Я с удовольствием сделал бы это сам, но, к сожалению, у меня очень важный разговор с этими господами, — Рикс кивнул на женщину и сухопарого мужчину, хмуро дожидавшихся, пока Тайвасс уйдет.

На лицах внутриморцев промелькнуло торжество. Таннер подумал, что они напрасно радуются. Если бы собеседники «дан-Энрикса» заметили, с каким пустым и ничего не выражавшим взглядом энониец помянул про этот «важный разговор», они бы поняли, что энонийцу наплевать на них с высокой колокольни. Мысли Крикса явно витали где-то очень далеко.

«Странный он какой-то, этот Меченый, — подумал Таннер, возвращаясь к своему отряду. — Я бы побился об заклад, что он немного не в себе. Хотя… после того, что с ним случилось, это было бы не удивительно».

Тайвасс сочувственно вздохнул, но вскоре позабыл о Меченом, поскольку, когда он вернулся к своей лошади, в него сейчас же вперился горящий от негодования взгляд Элрика.

— Думаете, я не слышал, что вы им сказали? — склочным тоном спросил он. Сэр Тайвасс удивленно вскинул брови.

— А что я не так сказал?..

— Вы объявили, что вы представляете мою сестру и Гверр. А про меня вы даже не упомянули. Как будто меня здесь нет!..

Таннер смутился. Их отношения с братом Лейды Гефэйр не заладились с первой минуты, и Тайвасс считал, что виноват в этом был исключительно сам Элрик, но на этот раз Таннер не мог не согласиться с тем, что допустил серьезную промашку.

— Извините, мейер Элрик, — сказал он как можно более миролюбивым тоном. — Это вышло не нарочно. Если хотите, я немедленно представлю вас лорду дан-Энриксу.

К его удивлению, Элрик не только не обрадовался его извинению, но и, напротив, взвился так, как будто Таннер залепил ему пощечину.

— Какой он «лорд дан-Энрикс»! — прошипел он. — Все знают, что он всего-навсего бастард. Если бы у Валларикса были свои дети, его бы никогда в жизни не признали принцем.

Тайвасс стиснул зубы, борясь с искушением немедленно съездить Элрику в ухо. Они, конечно, были слишком далеко от Крикса и от его собеседников, что бы те могли услышать замечание Гефэйра, но если Элрик и дальше будет позволять себе подобные высказывания, у гверрского посольства обязательно возникнут крупные проблемы.

Вот же наказание с этим мальчишкой… С того дня, как он увидел Элрика впервые, тот как будто проверял своего спутника на прочность. Он не упускал ни одного случая выказать свое пренебрежительное отношение к Лейде Гефэйр, по-мальчишески задирал самого Таннера и вообще вел себя так, как будто твердо вознамерился довести Тайвасса до белого каления. Но то, что он сказал о Меченом — это и в самом деле было уже слишком.

Таннер подошел вплотную к Элрику, буквально нависая над нескладным братцем Лейды. Тот помимо воли отступил назад — и, разумеется, тут же уперся в лошадиный бок. Хороший воин всегда знает, что у него за спиной, но Элрику до настоящего бойца пока что было очень далеко.

В глазах у Элрика читалось замешательство — должно быть, Таннер выглядел довольно-таки грозно. Еще сгрести бы сопляка за шиворот и слегка потянуть наверх, — мечтательно подумал рыцарь. Жаль, что люди смотрят. Ну да ничего, и так сойдет.

— Мейер Элрик. Я не знаю, чем вам так не угодил лорд дан-Энрикс, но я сильно сомневаюсь, что вы бы рискнули подойти к нему и повторить ваши последние слова ему в лицо, — негромко сказал он. — А знаете, как называют человека, который способен оскорблять кого-то только за глаза?.. Паршивым трусом. Хотя, конечно, ваша репутация — не мое дело. Хотите заслужить себе такую славу — на здоровье, продолжайте в том же духе. Но только не здесь. Если вы еще раз позволите себе невежливо отозваться о любом участнике переговоров, даю слово, что запру вас в вашей комнате до самого отъезда из Кир-Кайдэ. И ваша сестра меня одобрит.

Элрик мрачно сверкнул на него глазами, но ничего отвечать не стал.

— Что с вами, принц? Вам дурно?.. — голос леди Ресс достиг сознания «дан-Энрикса» отнюдь не сразу.

— Извините… я отвлекся, — пробормотал он, стирая липкую испарину со лба. Такие приступы внезапной слабости теперь случались с ним довольно часто — лекарь говорил, что их причина заключалась в том, что энониец слишком рано встал с постели, не дав себе до конца оправиться от пережитого в Кир-Роване. А тут еще и разговор с Таннером Тайвассом, окончательно выбивший его из колеи…