Волчье время

— Отец у себя? — спросил он у оказавшегося рядом гвардейца.

— Да, мейер Дарнторн. Вы сейчас к нему?.. Скажите монсеньору, что мы взяли Меченого.

— Того самого?.. — невольно заинтересовался Льюберт. О разведчике из Серой сотни говорили много. Даже слишком много для того, чтобы все сказанное было правдой.

— Да, господин.

— Я хочу посмотреть.

— Тенеро, посвети мейеру Дарнторну, — распорядился капитан. Гвардеец ткнул факелом чуть не в самое лицо связанному пленнику. Тот откинул голову назад — хорошо знакомым Льюберту движением, которое он столько раз видел в Лаконе. Сколько Дарнторн его помнил, Рикс вечно встряхивал головой, словно норовистая лошадь.

Рикс?!

На одну краткую секунду Льюс почти поверил в то, что он сошел с ума. В последнее время в крепости все время говорили об имперском войске и о лорде Иреме, и Льюберт очень часто вспоминал «дан-Энрикса». Наверное, и впрямь немудрено было начать видеть южанина повсюду. Даже в связанном избитом пленнике с разбитой бровью и засохшей кровью на щеке. Но потом Дарнторн понял, что он не ошибся. Это в самом деле был «дан-Энрикс».

Льюберт с ужасом смотрел на старого врага. Это было как продолжение кошмара, снившегося ему несколько раз после побега из Адели. В том кошмаре они с Риксом снова затевали поединок, и он снова бил южанина ножом — предательски, исподтишка, когда «дан-Энрикс» отказался воспользоваться своей победой. Только наяву южанин выжил и даже отделался сравнительно легко, а в его снах он умирал на окровавленном снегу, сливаясь с образом убитых из Каларии. И Льюберт просыпался в холодном поту, а потом уговаривал себя, что это просто сон. Сам поединок Льюберт помнил крайне смутно, но те несколько секунд, когда он думал, что убил «дан-Энрикса», врезались ему в память очень хорошо — до смерти не забудешь. И это чувство снова возвращалось к нему в снах.

Пленник смотрел на Льюберта в упор. Не приходилось сомневаться в том, что он узнал Дарнторна и знал, что тот узнал его. Взгляд Пастуха казался Льюберту оценивающим, как будто Рикс хотел сказать — да, это я. Ну и что ты теперь намерен делать?

— Капитан Кеннет! — хрипло сказал Льюберт.

— Что, мейер Дарнторн?.. — с готовностью откликнулся гвардеец.

А в самом деле, что? Кеннет просто доставил пленника в Кир-Кайдэ, остальное капитана уже не касается. Льюберт вяло махнул рукой.

— Забудьте. Я передам отцу, что вы привезли Меченого, — пообещал он.

Он шел по двору и чувствовал, что пленник смотрит ему вслед. Льюберт очень хотел бы знать, о чем он сейчас думает.

Крикс проводил Льюберта взглядом. Вот и все. Жизнь, как всегда, решала сложные вопросы без его участия, не слишком-то интересуясь тем, что думает об этом сам южанин. Пока «дан-Энрикса» везли в Кир-Кайдэ, энониец напряженно размышлял, как вести себя дальше. Притворяться Меченым, простолюдином и бывшим дезертиром, или рассказать, кто он такой на самом деле?.. В первом случае его участь будет крайне незавидной. Рядовых разведчиков из Серой сотни вешали довольно быстро, но не приходилось сомневаться в том, что из его казни Дарнторн постарается устроить представление для жителей Кир-Кайдэ и его окрестностей. Спешите видеть: Меченый, столько месяцев досаждавший лорду Сервелльду, болтается в петле! Но это, так сказать, конечный пункт программы. Перед этим будут еще пытки и Кир-Рован. И, конечно, Олварг. Мысль о нем пугала даже больше, чем все остальное. Энониец очень долго добивался новой встречи с Олваргом, но никогда не думал, что опять окажется в роли беспомощного пленника. Скорее всего, у него не будет ни малейших шансов убить мага. А если так, значит, все было зря.

С другой стороны, можно было признаться в том, что он — бывший оруженосец коадъютора. Лорд Бейнор был уверен в том, что Крикс из Энмерри — бастард Валларикса, и он не мог не сообщить об этом своему старшему брату. Сына Валларикса не казнят и уж тем более не отдадут на растерзание свихнувшемуся магу, такой пленник слишком ценен для мятежников. Во всяком случае, до тех пор, пока король не женится вторично… да и потом, пока новая королева не родит. В лагере Родерика из Лаэра поговаривали, что Аттал не оставляет надежды породниться с «дан-Энриксами» — только раньше он сам сватался к Элиссив, а теперь хочет выдать за императора свою сестру. Девчонке чуть ли не пятнадцать лет, но Валларикс, в конце концов, тоже не стар… и вообще, кого волнуют подобные мелочи!

Крикс знал, что император согласится. Должен согласиться. В такое время, как сейчас, король не вправе оставаться без наследника. Особенно если его единственный побочный сын находится в руках у главаря мятежников… как будто мало Валлариксу других бед!

Крикс чувствовал, что он готов возненавидеть самого себя. Выходит, год назад он бросил Орден и Валларикса, вообразив, что следует велению судьбы, ради которой можно пренебречь всякими «мелочами» наподобии вассальной клятвы, а теперь, когда его поступки привели его в Кир-Рован, собирается прикрыться именем дан-Энриксов? Трусливый и предательский поступок. Раз уж он решил порвать с династией и жить, как Меченый, то надо быть последовательным и умереть, как Меченый. В конце концов, его друзьям из Серой сотни вообще не приходилось выбирать, а чем он лучше их?..

Но в своих размышлениях он совершенно упустил из виду Льюберта Дарнторна. И лишь теперь, увидев в свете факелов его перекошенное от изумления лицо, сообразил, что никакого «выбора» на самом деле нет. Льюберт расскажет своему отцу, кто он такой. А уж лорд Дарнторн позаботиться о том, чтобы разыграть эту карту с максимальной пользой. Впрочем, слишком полагаться на свою удачу Дарнторну не стоит. Если посмотреть на это дело беспристрастно, то заложник из «дан-Энрикса» не самый лучший. Несмотря на все слухи, признанным бастардом Валларикса он так и не стал. Раньше Крикса это уязвляло, но сейчас он понимал, что это был мудрый поступок. Благодаря этому претензии Дарнторна ничего не будут значить — император всегда сможет пожать плечами и сказать, что так называемый «дан-Энрикс» — просто безродный сирота, подобранный мессером Иремом из прихоти. И крыть Дарнторну будет нечем.

О том, каково Валлариксу, недавно потерявшему единственную дочь, будет терять еще и сына — пусть даже и незаконного и навсегда оставшегося относительно чужым для императора — Меченый предпочел не думать.

Лорд Сервелльд осклабился, словно довольный волк.

— А я-то был уверен, что Хоббард совсем свихнулся! — сказал он. — Когда я назначал вознаграждение за Меченого, Ульфин прочитал его приметы и начал на всех углах орать, что это Рикс. Я ему тогда сказал, чтоб он пошел проспаться и не нес всякую чушь. Мало ли на свете энонийцев со шрамами на лице. А получается, Хоббард был прав! Но ты уверен в том, что ты не обознался?..

— Уверен, — мрачно сказал Льюберт, вертя в руках тяжелый серебряный кубок. Лорд Дарнторн пил вино, но Льюберт еще не успел полностью протрезветь после купленного в трактире пива, так что предпочел оремис. — Что ты собираешься с ним делать?..

Уточнять, что речь идет о Риксе, было глупо. И вдобавок Льюберт испытывал странное нежелание произносить это имя вслух.

— Прежде всего, мы выясним, что ему известно о войске мессера Ирема.

— Скорее всего, ничего, — чуть-чуть подумав, сказал Дарнторн. И, встретившись взглядом с лордом Сервелльдом, пояснил свою мысль — То есть не больше, чем всем остальным. Меченого ловят еще с лета — значит, он все это время находился здесь. Я даже думаю… — Дарнторн запнулся, но потом все же решился и закончил — Думаю, что он уехал из Адели в то же время, что и я. Ведь он же все-таки пошел против Валларикса и лорда Ирема. Если бы он остался в городе, его бы посадили в Адельстан.

Льюберт надеялся, что эти слова направят мысли лорда Сервелльда в нужное русло, но отец услышал только то, что его интересовало.

— Да, я об этом как-то не подумал… Жаль. Останься Рикс оруженосцем коадъютора, он был бы нам куда полезнее. Ну ладно, пусть расскажет нам о Серой сотне и о планах Родерика из Лаэра.