Страница 25 из 37
Для истории философии и культуры такие свидетельства современников чрезвычайно интересны. Обилие произведений науки и культуры, которые на протяжении десятилетий и столетий как бы встают в один ряд, конкурируя друг с другом, затмевает тот факт, что отдельные сочинения (о которых впоследствии забывают или судят с поверхностной снисходительностью) в исторический момент их появления могли играть роль поистине поворотных событий в истории духа, в истории философии. Названная книга Ф. А. Ланге и была таким событием. Кстати, именно так она была воспринята философами далекой России, и не только ими: книгу Ланге сначала в оригинале, а потом в переводе читали также и естествоиспытатели, литераторы, врачи, словом широкая интеллектуальная публика нашей страны, интересовавшаяся философией.
Вернемся к Файхингеру. Наряду с работой Ланге он осваивал всё самое интересное, что имелось в то время в философии, психологии, особенно немецкой. Отметим такой любопытный факт. Файхингер фиксирует, как значительное для него обстоятельство, прибытие в Лейпциг осенью 1875 года Вильгельма Вундта (1832–1930), уже известного в то время психолога и философа. Напомню, что в 1876 году лекции Вундта в Лейпциге слушал и Э. Гуссерль. Имя этого философа ещё встретится нам: Гуссерль нередко ссылается на его работы в «Философии арифметики». Для нашего конкретного – здесь: историко-философского – исследования необходимо зафиксировать, как причудливо порою пересекаются «линии судеб» в творческом развитии мыслителей, принадлежащих к различным направлениям, но в «пространстве философии» так или иначе встречающихся с одними и теми же идеями, интеллектуальными веяниями.
Файхингер выразил свое отношение к некоторым из этих идей и веяний в своей первой книге «Гартман, Дюринг и Ланге. К истории философии в XIX веке. Критическое эссе» (Hartma
А в 1876 году он написал объемистое габилитационное сочинение, общий заголовок которого – примечательно для будущей гуссерлевской философии – гласил: «Логические исследования. I часть»! Правда, подзаголовок был таким, какой, казалось бы, (и такое всё еще кажется сциентистским читателям Гуссерля, особенно логикам) никогда не мог появиться в более поздней одноименной гуссерлевской работе: «Учение о научных фикциях». Не забудем, вместе с тем, что в жестком логицистском пространстве I тома уже гуссерлевских «Логических исследований» все законы естествознания – в противовес истинам логики и математики – тоже названы «идеализирующими фикциями»! Сам Файхингер отмечал, что по смыслу и содержанию его диссертация уже включала в себя идеи того учения, которое позже, в 1911 году, было предложено им в качестве целостной «философии Als-Ob», «философии как если бы», тогда и принесшей Файхингеру шумную, даже несколько скандальную известность.
В 1877 году в Страсбурге он защитил «Логические исследования» как свою вторую диссертацию. Файхингер, правда, намеревался дальше работать над первым наброском рукописи. У него также был план осуществить исследование английской философии. Но тут ему пришлось, из-за смерти отца, на несколько лет отвлечься от научной работы и заняться делами семьи.
В Галле экстраординарный профессор Ганс Файхингер появился в 1884 году (т. е. за три года до Гуссерля). Но ещё до приезда в Галле Файхингер усиленно занимался «Критикой чистого разума» Канта, первый том комментария к которой он подготовил к осуществленному в 1881 году в Штутгарте юбилейному изданию этого великого произведения кенигсбергского мыслителя. Второй том вышел только в 1892 году (как отмечал сам Файхингер, усиленная лекционная деятельность в Университете Галле и слабое здоровье затянули выполнение начатого проекта).
Уже в качестве ординарного профессора Университета Галле Файхингер в 1896 году учредил журнал «Кантовские исследования», или «штудии» (Kantstudien) – важнейшее кантоведческое издание, существующее до сего времени. Позднее им будут основаны Фонд Канта и Немецкое кантовское общество. Это были важные, исторически дальновидные инициативы.
А как протекала собственная творческая деятельность философа? Согласно описаниям самого Файхингера, он постоянно – ещё начиная с габилитационного сочинения, во время создания Комментария к «Критике чистого разума», при подготовке и чтении лекций – по крупицам формировал, дополнял, видоизменял свою «философию Als-Ob», «как если бы». «…Ещё между 1877 и 1879 годами, – пишет Файхингер, – я отметил в сочинениях Канта важнейшие “как если бы” места (“Als-Ob-Stellen”)» (S. 194). А потом таких Als-Ob – ссылок, признается философ, накопилось на сотни страниц. К уже накопленному богатству годами добавлялись новые материалы, например, в том же духе использовались учения Ф. Ланге и Ф. Ницше. Наконец, в 1911 году работа над «Философией Als-Ob» была закончена.
Нас более всего интересует тот период в философском развитии Файхингера, во время которого он и Гуссерль трудились, как коллеги, в Университете Галле. Между обоими философами – довольно известным профессором-неокантианцем и пока скромным приват-доцентом Гуссерлем – не было, кажется, особо тесных, тем более дружеских отношений. В «Философии арифметики» Гуссерль на Файхингера не ссылался – столь далека была непосредственная тема его работы от сочинений этого философа. Однако было нечто формально общее, объединявшее старшего и младшего коллег – это, во-первых, интерес к Канту, который вчерашний математик Гуссерль проявил начиная со своих первых работ, а во-вторых, знакомство и Гуссерля, о чем мы уже говорили, с упомянутой ранее работой Ланге. Однако ведь интерес к одним и тем же философам, проблемам, произведениям не обязательно предполагает единство, родство взглядов и подходов. Чтобы осмыслить сходство или различие подходов Гуссерля и других неокантианцев, его коллег – Б. Эрдманна, Г. Файхингера, А. Риля, – надо при осуществлении углубленного исследования ранних гуссерлевских работ не забыть и об этом специальном аспекте темы.
А сейчас обратим внимание на ту же проблему, которая нами уже была поставлена применительно к Б. Эрдманну. Подобно последнему, Г. Файхингер (несмотря на слабое здоровье, на постоянно ухудшавшееся зрение) весьма активно участвовал в университетской и внутрифакультетской жизни. Главные линии размежевания будут более подробно рассмотрены как раз на примере Файхингера. О ней он рассказывает в своей «Автобиографии».
Споры вокруг «позитивизма» и идеи Файхингера
Когда Файхингер начал разрабатывать свою философскую систему, то он дал ей название «позитивистский идеализм», или «идеалистический позитивизм» (Ibidem. S. 195). В этой связи Файхингер упомянул трехтомное сочинение Эрнеста Лааса «Идеализм и позитивизм» (Ernst Laas. «Idealismus und Positivismus», 1884–1886). И напомнил, что как раз в то время Мах, Авенариус, Шуппе активно разрабатывали позитивистское учение, правда, не акцентируя слово «позитивизм» в программных постулатах и обозначениях. А главные направления тогдашней немецкой философии, согласно Файхингеру, все еще оставались верными традиционным идеалистическим ориентациям. С этой констатацией в целом можно согласиться. «Мне казалось, – пишет Файхингер, – что между этими обеими односторонностями необходимо опосредование, тем более что в других странах такие попытки уже с успехом предпринимались. И мне думалось, что настало, наконец, время предоставить слово синтезу идеализма и позитивизма. Успех этого дела показал, что нужное слово было сказано в нужное время» (S. 195–196). Мы присутствуем, тем самым, в начале той истории создания, восприятия, рецепции второго позитивизма, при описании которого редко учитываются оттенки, подобные борьбе Файхингера за протягивание связующих нитей между философией прошлого и новыми позитивистскими веяниями.
Претензии системы, задуманной Файхингером, вообще были весьма широки. Он хотел показать, как философия синтезирует, объединяет подход к природе и подход к сознанию, этим «двум полушариям действительности (beide Hemisphären der Wirklichkeit)» (S. 198), ибо она объясняет проблемы происхождения мира и целей бытия, преодолевая расхождения естественных наук и наук о духе. Беда была, однако, в том, что задуманный философский синтез на этот раз осуществлялся, в основном, в творческой лаборатории Файхингера, оставаясь неизвестным читающей публике. Возможно, Файхингер проговаривал эти идеи на лекциях. Но коллеги-то лекций не слушали… (А когда в 1911 году результаты «синтеза» были опубликованы, оказалось, что они не оправдали ожиданий читателей и не соответствовали завышенным претензиям автора.)