Журналистика и разведка

Как интересно порой складывается жизнь, делая самые неожиданные повороты! Сидя в кабинете московской студии, мы с Джоэлем не могли представить такого курьеза: реальный русский царь сослал в Суздаль свою русскую жену, с тем чтобы жениться на эстонке, а его зарубежный кинодвойник - актер Максимилиан Шелл, снимавшийся в роли Петра,- почти триста лет спустя найдет в этом древнем городе свою будущую жену, русскую актрису Наташу Андрейченко, и затем увезет ее с собой в Голливуд.

- В исполнении Максимилиана Шелла,- рассказывает директор картины,Петр Первый предстанет перед американскими зрителями как великий политический деятель своей эпохи, смелый, энергичный преобразователь России, широко распахнувший окно на Запад. И все-таки это, возможно, будет чисто американская трактовка образа Петра. Какая? Там увидим. А пока скажу, что картина - скорее художественная человеческая драма, чем историческая правда. И еще одно - наш проект далек от всякой политики.

- Далек от политики? - спрашиваю я, радуясь, что не пришлось поднимать эту тему самому.- А как быть с "Голосом Америки"?

- Я надеюсь, что подобные передачи не воспримут всерьез,- убеждает Джоэль.- Члены съемочной группы не согласны с такой информацией о фильме и вашей стране.

Я знаю: это то, что нужно для ТАСС и советской прессы. Назавтра эти слова Джоэля Каца будут переданы на все западные страны мира на четырех основных языках. Что поделаешь, идеологическое противостояние диктует свои законы.

На похвалы в наш адрес не скупится и режиссер Марвин Чомски. Он появляется всего на несколько минут - слишком занят. Но для меня и эти минуты - подарок. Не так уж просто для журналиста встретиться с всемирно известным деятелем кино. Даже для американского корреспондента. В Голливуде к нему не подойти.

- Суздаль - это, безусловно, не Голливуд, где все приспособлено и для самых невероятных съемок, и для обслуживания кинозвезд,- комментирует он передачу "Голоса Америки".- Мы встречались там с рядом трудностей. Например, мы в то время еще не привыкли к вашим методам работы в кино. Но это была целиком и полностью наша проблема. Здесь хозяева - вы, и нам, как говорят в Суздале, не подобает лезть со своим уставом в чужой монастырь. Зато работать с русскими актерами было очень интересно. Все они настоящие мастера своей профессии. Борис Плотников - в фильме Алексей, сын Петра,- и Наташа Андрейченко - его жена Евдокия - заслуживают особого упоминания как талантливые, я бы сказал, замечательные актеры. Им удалось создать яркие образы в фильме. Меня удивил и их хороший английский язык. В общем,заканчивает Чомски,- встреча с группой ваших артистов явилась приятным сюрпризом для всех нас.

Великий маг и волшебник, всемогущий Джоэль Кац! Как ты удивил меня в тот памятный день! Не успела закрыться дверь за гениальным режиссером, как в кабинете его сменил кумир большинства женской половины планеты - Омар Шериф. Первое чувство от встречи - обычный человек "кавказской национальности". Мимо сотен таких проходишь ежедневно на московских улицах и рынках. Но что делают кино и талант! Это они превращают обыденность в совершенство, статиста в подлинную и всеми признанную мировую звезду.

Мягкий, улыбчивый, тактичный, он избегает расставлять поименно свои оценки русским коллегам. Зачем? Невзначай можно кого-то перехвалить, другого принизить, обидеть. Каждый актер - неповторимая индивидуальность со своими плюсами и минусами. На каких весах можно точно определить его место в киноискусстве? Он предпочитает высоко оценивать всех советских участников съемок без исключения.

- Съемки проходили в самых сложных условиях за всю мою актерскую жизнь,- рассказывает он.- Мороз в 30 градусов с ветром. После оттепели иней превратил деревья в ледяные сказочные скульптуры. Ощущение - ты попал в ледяной капкан, из которого не выбраться. Или тебя затолкнули, как в гангстерском боевике, в гигантскую холодильную камеру, чтобы избавится от неудобного свидетеля. Впрочем, свидетель я для русских как раз удобный. Не могу припомнить ничего плохого. Актеры? Наши отношения и творческое сотрудничество были просто прекрасными. Съемки прошли чудесно - так, как мы, говоря откровенно, и не ожидали.

- Ну а как вы согревались, водкой? - пытаюсь пошутить.

- На работе только кофе или горячим чаем. Ну а вечером кто как мог. Некоторые из нас хорошо усвоили русский обычай прогонять мороз с помощью ста граммов.

Я прощаюсь с Омаром Шерифом, испытывая чувство глубокого сожаления. Интересный собеседник, выдающийся киноактер. Он мог бы много рассказать о себе. Написать о нем книгу - мечта многих журналистов. Кто знает, увижу ли его еще. Не пришлось, даже и во время поездок в Америку. Место проживания звезды - весь мир, вернее, все съемочные площадки мира. Он там, где работа и большие деньги. Ему не приходится жить на заработную плату советского киноартиста.

Витторио Сторато подтверждает слова Джоэля Каца:

- Да, этот фильм должен был сниматься в вашей стране. Иначе он неизбежно превратился бы в "клюкву". Здесь во всем испытываешь чувство достоверности - в природе, декорациях, костюмах. Кстати, эти декорации и костюмы могли создать лишь такие блестящие художники мирового класса, как Александр Попов и Элла Маклакова. Это не просто высокоодаренные профессионалы. Они - органическая частица того великого целого, что зовется русским культурным наследием. Без них, без их коллег декораторов, гримеров картина не стала бы ярким полотном истории государства царя Петра.

В заключение беседы Витторио Сторато переходит уже сам без наводящих вопросов на политику.

- Хочется надеяться,- говорит он,- что гигантский телевизионный эксперимент двух корпораций - Эн-Би-Си и Киностудии имени Горького запомнится миллионам людей как значительная веха в киноискусстве, как пример возможностей развития связей Америки и России в области культуры.

Что ж, высказывание, как будто взятое со страниц советской прессы брежневских времен! Но сейчас, когда вспоминаешь прошлое, невольно думаешь: где теперь наши звезды, частицы великого русского наследия, Александр Попов и Элла Маклакова? Все еще работают и живут в России или составляют славу Голливуда? Как перебивается московская студия имени Горького? Ей теперь, конечно, не до российско-американских кинопроектов стоимостью в 26 миллионов долларов. Дай бог уцелеть, не пойти по миру с протянутой рукой.

ХАЧАТУРЯН, БЛАНТЕР И ДЕТИ ВОЖДЕЙ

И еще один эпизод из поры журналистской жизни в "генеральском звании" - встреча со Светланой Сталиной в Москве, тоже организованная по инициативе КГБ. ТАСС всколыхнула новость - Светлана возвращается! Та самая Светлана, что сбежала из Индии на Запад, подставив под удар премьера Косыгина. Он гарантировал ее благонадежность, несмотря на протесты КГБ. А она подвела его, знавшего ее чуть ли не с детства, а заодно и своих ближайших друзей, рассказав в своей книге "Один год спустя" об их настроениях и антисоветских высказываниях у нее на кухне в московской квартире. Подвела не только их, но и память отца, осложнила жизнь дочери и сына, оставленных в Советском Союзе - стране, где она родилась, выросла, вышла впервые замуж и пользовалась всеми благами любимого чада диктатора. О характере этих благ она рассказала потом сама, частично мне довелось узнать некоторые детали от ее первого мужа Григория Иосифовича Морозова. С ним судьба свела далеко от Москвы - в Дели, за дружеским столом в доме Эдуарда Сорокина. В детстве Гриша был однокашником сына Сталина Василия, сидели в школе за одной партой. В 1934 году школьный друг пригласил его на дачу в подмосковное Зубалово. Там и довелось познакомиться со Светланой. Мужем и женой они стали через десять лет - весной 1944 года. Страна сражалась с немецким фашизмом, и хотя фронт уже был далеко, Сталин все-таки распорядился поселить молодоженов на своей "дальней даче", в ста километрах от столицы. Эта резиденция вождя, вспоминает Григорий Иосифович, представляла собой сравнительно небольшой, но уютный дом: удобная, без претензий мебель, мягкие ковры. В ней юные супруги провели в одиночестве свой медовый месяц. Органы безопасности проявляли о них отеческую заботу. Страна голодала, мерзла холодными зимами - на даче было тепло и сытно. Особое внимание уделялось безопасности. Чтобы приехать в гости, даже близким друзьям требовалось специальное разрешение НКВД. Вскоре супруги получили прекрасную по тем временам квартиру в доме правительства в Москве, а затем их переселили на более близкую дачу в Зубалове, на Рублевском шоссе. И снова все привилегии, о которых народ истощенной войной, разрушенной страны не мог и мечтать.