Колдоискатели

— Сам постираешь, руки не отвалятся.

— Хорошо вам, господам магам, щелкать пальцами… — на грани слышимости пробурчал Катрем, и ретировался к костру, откуда уже доносился аппетитный аромат жареного.

Демжис проводил его взглядом, но, поколебавшись, присел возле меня.

— Настя, ну что ты расклеилась, а? Или вы там мяса не едите?

— Едим… Только у нас уже всё готовое продается. — Дома, глядя на куски мяса, я меньше всего думала о том, что оно в прошлом было частью живого существа. Демжис воззвал к логике:

— Это очень похоже на вранье самой себе, не находишь? Если ты ешь мясо, ты должна представлять, откуда и как оно берется.

Я кивала, намереваясь с этой минуты стать принципиальной вегетарианкой.

— Теперь пошли обедать.

Я замотала головой, хлюпая носом. В руках еще чувствовалась неподвижная тяжесть птичьей тушки, вызывая чувства, совершенно противоположные еде.

— Не хочу.

Демжис молча встал, пошел к костру и вскоре принес четыре поджаристых ножки.

— Нет!

— Как хочешь.

Невозмутимо взяв одну ножку, он принялся спокойно и с аппетитом ее обгрызать. Свежее жареное мясо распахлось на пол-леса, напоминая майские пикники с шашлыком у меня дома. В животе заурчало.

Через пять минут борьбы голода и принципов, рыдая и презирая себя, я грызла вторую ножку.

Компания, подобрев после еды, принялась дружно подшучивать надо мной.

— Гляди как ревет, аж вместо воды запивает.

— Это она солит мясо так — слезьми!

Я попыталась успокоиться. К тому же чем сильнее я ревела, тем сильнее ныло в груди — вот уж не думала, что мое физическое сердце такое слабое. Рядом Демжис растянулся на траве, блаженно разглядывая слишком мелких для охоты птичек в кронах деревьев.

— Демжис, извини, что я так расклеилась…

— А, ладно, что с вас, девушек, взять, — отмахнулся он. — Сколько я перевидал, все вечно плачут…

Слезы тут же высохли — от прилившей к щекам жаркой крови.

— Неправда, мы не все такие! И много ты повидал?

— Да уж достаточно… А что? — взгляд у него был донельзя лукавый. Похоже, он действительно знает, как разговаривать с девчонками.

— Ничего хорошего — в частой смене партнерш!

— Кому как.

Пакость черноволосая. Впрочем, зря я так, вдруг он хороший парень… Просто женщины вообще склонны злиться на любого, кто не поддается их чарам, сделала мудрый вывод я.

На лес накатился вечер. Местная флорофауна по такому случаю засияла, как Таймс-сквер в Рождество: длинные фиолетовые ветви мерцали, кусты переливались золотистыми искорками, плесень на стволах отливала сине-зелёным. Не лес, а карнавал. Но Демжис строго-настрого предупредил, что если я отойду без его позволения от костра дальше, чем на пять шагов, спасать меня вторично он не будет. Проверять не хотелось.

— Совсем ты зазнался со своей дурацкой магией! — я отвернулась, свернулась клубочком на куче веток. Впрочем, эмоции быстро прошли, а дрожь осталась — в лесу быстро холодало.

Маг и его товарищи доставали из заплечных мешков скатанные одеяла и расстилали на ночь.

— Демжис, а, Демжис! — тихонько позвала я. — А у вас нет случайно запасного одеяла… Или плаща… Или хоть куртки?

— Извиняйся, — послышалось с его стороны бормотание. — Я, между прочим, обиделся!

Настоящие женщины не извиняются. Они гордо отворачиваются и с негодованием мёрзнут, сохраняя собственное достоинство и презрительное выражение лица. Наверное.

— Извини, пожалуйста. Я погорячилась…

— А теперь остыла? — ехидно завершил фразу Демжис, и щёлкнул пальцами. Тёплый шерстяной плед упал на меня сверху и накрыл с головой.

— Спасибо! Магия — зашибенно классная штука! — искренне сказала я. — Может, и деревья можешь притушить?

Ещё один щелчок — и нас окутала темнота.

— Спи уже, — проворчала Крайяна.

Легко ей сказать. Это вам не пикник с ночёвкой. Ныли не только ноги, а вся нижняя часть тела, бурчало в животе. А эти спят, как ни в чём не бывало.

Нет, я явно чужая здесь. Хочу домой, к маме и папе. Прочь из этого дикого леса, от этих диких людей, в мягкую темноту родной квартиры, слушать, засыпая, как в соседней комнате бубнит телевизор, сосед дядя Саша за стенкой отбрёхивается от жены, а где-то льётся вода… Идти бы и идти туда…

Демжис никогда не ставил часовых — во-первых, без толку, всё равно ведь заснут. А во-вторых, чутьё мага работало куда лучше. Несмотря на крепкий сон, он моментально пробудился от шелеста листьев и хруста веточек под чьими-то ногами.

Несколько секунд Демжис лежал с открытыми глазами, не столько видя в ночном мраке, сколько вслушиваясь. Подсветить деревья? Спугнёт… Прижал пальцами глазницы, меняя зрачки на кошачьи. В проступивших серых очертаниях кустов торчала чья-то фигура, причём нисколько не скрываясь. По растрёпанным кудряшкам Демжис узнал Настю.

Девушка потопталась на месте, а затем, уверенно повернувшись на северо-восток, побрела сквозь подлесок. Прямо, ломая ветки и даже пытаясь обходить препятствия. Естественно, через десять шагов налетела на дерево. Демжис поморщился от стука, оповестившего о столкновении лба со стволом. Судя по звуку, растение явно умней.

— Настя! Что ты делаешь? Далеко собралась?

Но та, не обращая внимания ни на что, продолжала брести вперёд. Ударилась об следующее дерево, упала, встала на четвереньки и дальше уже поползла. Вздохнув, Демжис перешёл от наблюдения к действию, подскочил к девушке и бесцеремонно схватил за руки.

Я проснулась от того, что меня куда-то тащили. Грубо так, за запястья. В темноте захватчика было не разглядеть, я попыталась брыкаться наугад. Успешно — попала, кажется, по коленке, мы повалились на землю, и тогда по оханью я опознала Демжиса.

— Ты что со мной делаешь, развратник?! — мои руки он так и не отпустил.

— Это ты что делаешь, коза засланная! — пропыхтел он. — Куда ты побежала?

— Я спокойно спала, пока ты меня не потащил куда-то!

— Да неужели же?!

Демжис что-то шепнул, деревья вокруг ярко засияли. Оказывается, мы стояли метрах в десяти от лагеря, впрочем, он быстро приволок меня к костру. Остальные проснулись от шума.

— Господин, что там? На нас напали?

Кирли уже возбуждённо хлопал крыльями.

— Что, Дем, не дала она тебе добровольно? Гляди, девочку из другого мира уломать — это тебе не то же, что наших сельских баб!

— Заткнись, — огрызнулся Демжис. Плюхнул меня на лежанку, вперился взглядом. Я вздрогнула — зрачки у него были суженные, кошачьи. Впрочем, он тут же провёл ладонью по лицу и вернул им нормальный вид.

— Так куда ты отправилась посреди ночи? Отвечай не задумываясь!

— Может, в туалет, то есть в кустики, по нужде? Во сне захотелось? — неуверенно предположила я и прислушалась к организму. В кустики, кстати, хотелось, правда, больше от страха. — Демжис, я спала, честное слово! И проснулась только когда ты меня потащил за руки! Ну, может, у меня лунатизм! Хотя раньше такого никогда не было…

Демжис ещё некоторое время смотрел на меня.

— И как на деревья натыкалась, не помнишь?

— Нет… — я только сейчас почувствовала, что лоб и нос саднят, как от сильного удара.

— Пусть так… Не нравятся мне эти твои загадки… — пробормотал он, отпуская меня и возвращаясь к своему одеялу.

Глава 3

Под одеяло закралась утренняя сырость, прогоняя дрёму. Ночь окончилась, лес был укутан белесым туманом раннего утра. Резко пахло сосновой хвоей. И невдалеке — два голоса, тихие, но различимые в утреннем безмолвии. Первым собеседником был Демжис, он говорил невнятно и раздражённо. Затем умолк, и в воздухе послышался смешок, тихий, но явственный, определенно женский, и совсем не похожий на бас Крайяны. Я завертелась на жёсткой лежанке — неужели ещё одна девица, откуда бы, в лесной-то чаще? И зачем?

Женское любопытство никто не отменял даже в другом мире. Скрываемая кустами, стволами деревьев и туманом, я попыталась подкрасться к месту беседы. Ветки так и норовили треснуть под ногами или звучно хлестнуть меня, но обошлось — собеседники продолжали диалог.