Жертвоприношение

— Давина.

И та, прикрыв глаза, принялась читать какое-то заклинание. Я почувствовала, что Паркер занервничал, но стало еще хуже, когда Элайджа, вдруг уставившись на меня, прищурился и сказал:

— А она зачем здесь? — он обошел ведьму и приблизился ко мне, но между нами встал Паркер. — Хм, мило.

— Вы просто убьете нас и все? — не выдержала я, не веря в происходящее. — То есть ты, Клаус, до этого так боролся за мою подругу, а теперь просто возьмешь и причинишь ей боль? Да что с вами?

— Жаль тебя расстраивать, Кэтлин, — ответил вместо Клауса Элайджа. — Но твой приятель вместе с Бонни Беннет открыли врата, и мы вынуждены избавиться от вас, тем самым заперев их. Понимаешь? Врата не закрыть, если оставить вас в живых. А твари, что так и рвутся оттуда, навсегда истребят нас. Это простая борьба за выживание. Побеждает сильнейший.

Стены задрожали от магических слов, выкрикиваемых Клэр, а Кай, резко склонившись в мою сторону, шепнул:

— Доверься мне…

И он начал произносить нечто в ответ, а я, чтобы не мешать, отошла к стене, однако за мной тенью последовал Элайджа, но зато я увидела, что Клаус растерянно озирается, потому что Паркер явно скрыл нас заклинанием.

Резким движением руки старший Майклсон стиснул мое горло.

Он хладнокровно смотрел мне в глаза и все сильнее сжимал пальцы, а Давина продолжала «соревноваться» с Паркером, но я видела, что тот сдается. Она была слишком сильна.

Возникшие за ее спиной Бонни и Кэролайн вогнали меня в неописуемую радость, но тревога за Кая все продолжала расти, потому что он оказался в руках Клауса — видимо, магия Кая разрушилась. Тот обхватил голову ведьмака и уже готов был свернуть ему шею, и если бы не Форбс, прооравшая что-то невразумительное, гибрид сделал бы это, но на долю секунды он отвлекся, а Паркер вмиг вырвался, схватил меня за руку и, шагнув к Давине, остолбенел. Та смотрела прямо на Паркера и злобно ухмылялась, и когда мы попытались обогнуть ее, внезапно словно провалились в столб света, а в следующее мгновение, я и Кай изумленно оглядывались по сторонам, оказавшись в совершенно незнакомом помещении. Это была комната, вероятно, большого особняка.

— Что… — только и выдавила я, а Кай пояснил, качая головой:

— Мы у Майклсонов, и теперь нам не выбраться. Давина заперла нас. Хитрая сучка…

Я обреченно упала на кровать.

— Боже, а я думала, все закончилось.

— Боюсь, если на нас охотятся первородные, все только начинается, — и Паркер шикнул со злостью: — Бонни, дура, неужто не могла найти ведьму с менее отмороженными друзьями. Теперь пока они не убьют тебя, не отвяжутся.

— Меня? — выпрямилась я. — Элайджа сказал — нас…

Взгляд Кая стал темнее, чем обычно, таким, каким делался в моменты сильной злости.

— Тебя, потому что меня они убить не смогут. По крайней мере это никому не удавалось.

И я отвернулась, уставившись в окно. Неужели это правда, и я теперь обречена? Стоило лишь почувствовать себя сильнее, как на голову тут же обрушилось нечто новое.

Я взглянула на Кая с надеждой, но он отвел глаза, будто и сам не верил в то, что с нами произошло. Мы оба были беспомощны. Впервые. Оба.

***

В комнате, как и во всем доме, стояла тишина. Мы сидели на полу у стены, Кай по-хозяйски обнимал меня одной рукой, а я привалилась к нему спиной и положила голову на его плечо.

Окно было открыто, и тонкие занавески бежевого цвета с мелкими золотистыми цветочками раскачивались на легком ветру. Солнце светило ярко и обещало обрушить на город еще более сильную жару.

Попытка выбраться не увенчалась успехом: мы слегка обгорели, когда оба сунулись в окно, и Кай сделал вывод, что Давина заперла нас сильной магией. Теперь, сидя с задернутыми шторами, я апатично рассматривала обстановку приятной светлой комнаты и просто размышляла над словами Элайджи. Что-то в его речах было не так, первородный солгал, я чувствовала это. У него совсем другие виды на нас. Или на меня?

— Ну, раз это, возможно, наш последний день, давай, Кэтти, рассказывай, как давно ты в меня влюбилась? И как же так получилось с Мэтти?

— Ох, Кай, ты выбрал не самое лучшее время…

— Это почему? Лучше не придумаешь. Мы совсем одни, я и ты, — дернул бровью Паркер, когда я немного повернулась и посмотрела на него снизу вверх. — Я серьезно, крошка, — по моему телу разлилась сладкая истома от того, как Паркер глядел на меня — так открыто. — Давай просто поговорим. Вряд ли нас выпустят отсюда. Если делом заинтересовались Майклсоны — нам конец.

— Весьма обнадеживает, — скривилась я, но помолчала немного и, отодвинувшись от Кая и присев у стены так, чтобы он мог видеть мой профиль, забормотала, теребя пальцами подол платья. — Ну… не знаю, наверное, тогда на парковке, когда ты попросил прикинуться твоим другом. В тот момент со мной что-то стряслось, — я взглянула на Кая, глаза которого искрились весельем. — Нет, правда, я не знаю, почему мне так сильно захотелось тебе поверить…

— Хм… — улыбнулся Паркер, но дальше спросил с серьезностью и даже некоторой строгостью. — А Донован? Ты ведь обожала его в школьные годы? Колись? Я не слепой, видел, как он пялился на тебя. Неужто мою малышку хотят увести?

Я не отреагировала на реплику Кая, но глаза не отвела. Он смотрел на меня выжидающе, и я цокнула, ответив:

— Ладно, Мэтт мне нравился. Но это было очень давно, так что не считается.

— А… Он твой первый?

— Что? — вылупилась я, даже подскочив на месте. — Кай, не зарывайся. Моя прошлая личная жизнь тебя не касается, ясно? И Мэтт, если хочешь знать, встречался с Кэролайн и довольно долго. До тех пор, пока она не стала вампиром. И вообще, — я вдруг кое-что осознала и, ненадолго умолкнув, довольно улыбнулась. — Ты снова ревнуешь, Кай, это так мило.

Вопреки моим ожиданиям, Паркер не стал отнекиваться, а лишь неопределенно передернул плечами и отвернулся, а я пошла в наступление, придвинувшись к нему поближе, и, кокетливо хлопая ресницами, принялась теребить рукав его джемпера.

— Кай, ну признайся, я тебе дорога, — заговорила я нежно. — Ты ведь не станешь это отрицать сейчас, после всего, через что мы прошли?

Он опалил меня взглядом серо-голубых глаз.

— Не стану. Поэтому предупреждаю, если не умолкнешь, я сверну тебе шею. Теперь это можно проделывать целыми днями, детка. И меня ничто не остановит. Так что просто помолчи и не ковыряйся во мне. Я не любитель поддерживать подобные разговоры, меня от них мутит.

— Тебя не понять, — надулась я и снова отодвинулась. — То притягиваешь, то отталкиваешь. Надоела твоя неуверенность в себе.

Паркер обалдел от такого предположения и, хмыкнув, ответил:

— Неуверенность в себе? Отлично. А я уж думал, что это какие-то психические отклонения, а тут всего лишь неуверенность в себе. Ну окей, малышка. Так даже приятнее.

Мы снова замолчали, а потом я решилась спросить:

— Значит я остаюсь с тобой? Ты позволишь?

Кай тянул с ответом слишком долго, и я принялась таращиться на него почти с маниакальным вниманием, и он, посмотрев на меня, сказал:

— Позволю.

— И не прогонишь?

— Нет, если не будешь бесить. Но ты будешь, уж я-то знаю. Впереди целая вечность, Кэтти, — улыбнулся ведьмак. — Главное, будь где-то поблизости и… — внезапно Кай притих. — Ты слышала?

— Что? — я напрягла слух и да, это были шаги. — Кто-то идет прямо сюда?

— Спокойно, — отрезал Паркер, поднимаясь. — Не паникуй. Если мы все еще живы, значит пока что зачем-то нужны первородным.

Звука поворачиваемого в замочной скважине ключа не последовало за стихшими у самой двери шагами, этот некто просто дернул за ручку и вошел в помещение, и я похолодела, поскольку знала этого человека, вернее, вампира, и он пугал меня дико, потому что именно Кол Майклсон из всей семейки первородных не был обременен моральными принципами и милосердием. Он был таким же, как Паркер, только с ведьмаком оказалось чуточку проще, он хотя бы умел привязываться к кому-либо, а насчет Кола — не уверена.