Жертвоприношение

— Решила поплавать? — усмехнулся Тайлер, держась одной рукой за бортик.

— Да, немного. А ты? Не ожидала увидеть тебя здесь.

Я спрятала волосы под шапочку и по ступеням спустилась в воду, нырнула, проплыла немного и оказалась возле Тая.

— Я уже собирался уходить, — ответил он. — Здесь сегодня странно безлюдно.

— Это точно, — цокнула я, озираясь и не зная, что еще сказать.

Локвуд немного помялся, а потом выдал в лоб:

— Я удивился, когда узнал, что ты провела с Паркером некоторое время в заточении, а потом он тебя отпустил. Это… как понимать? Он что… хм… исправился?

Я прямо ощущала ярость Тайлера, казалось, что вода вот-вот забурлит от его горячей крови.

— Прости, — тут же осознав, что наговорил, пробормотал Локвуд и, проведя ладонью по лицу, направился к ступеням.

— Тайлер, — окликнула я приятеля, и он взглянул на меня через плечо. — Мне жаль.

В груди снова заныло, будто там сидела мерзкая заноза, которая начала гноиться. Парень кивнул и выбрался из бассейна, а я продолжила свои занятия: ныряла, плавала под водой, а потом просто сидела на краю, свесив ноги и думая о своем.

Что-то громыхнуло. Тут же подскочив на месте, я встала и огляделась, прислушиваясь. Пульс резко подскочил, а во рту пересохло. Поспешно стянув шапочку, я подбежала к скамье, подхватила полотенце и, обернувшись им, пошла в сторону раздевалок.

Кто-то открыл горячую воду в душе, и теперь пар клубился по всему помещению, куда я заглянула, думая, что там кто-то есть. И действительно, я увидела промелькнувший силуэт, но почему-то сразу отмахнулась от мысли, что это Лилиан, мне казалось, пришел Паркер. Страшно не было, напротив, я взволнованно прижала руки к груди, ожидая, что вот-вот увижу Кая. Это был однозначно он, и хотя наша эмоциональная связь разорвана, я все равно чувствовала его присутствие, почти осязала его взгляд.

Прочистив горло и постоянно сглатывая, я прошла немного вперед и позвала:

— Кай? Это ты? Я знаю, что это ты. Только у тебя такие жуткие шутки.

Никто не отозвался, и я, решив, что пора отсюда убираться, развернулась, шагнула к двери и вскрикнула от неожиданности, в ужасе стискивая полотенце. Передо мной стоял не менее ошеломленный уборщик и таращил свои глаза так, словно увидел привидение, и я подумала, что он сейчас наорет на меня из-за столь внезапного появления перед ним. Но мужчина сделал акцент не на этом, он посмотрел мимо меня и, разведя руками, спросил обвиняющим тоном:

— Ты в трех кабинках одновременно моешься?

— Оу… — обернулась я, растерянно моргая, и снова взглянула на уборщика, при этом протискиваясь мимо него и чувствуя себя жутко неловко из-за такого откровенного вида. — Сэр, я… эм… простите, сэр, — и я понеслась в раздевалку, бормоча себе под нос. — Черт, вот же гад, это ты, я знаю, Паркер, это твои проделки, — и распахнув свой шкафчик, я устало и обессиленно опустилась на скамью, глядя на окровавленное человеческое сердце. К нему прилагалась записка, которую я осторожно взяла в руки и, развернув, прочла: «Сюрпри-и-из! Ох, Кэтти, я жутко скучаю по тебе. Ты делала меня таким милым, но жалким, теперь все иначе. И, кстати, я в отличие от тебя пытаюсь отыскать ведьмака, связавшего нас заклинанием. Это еще теплое сердечко прилагается, как бонус, ну, или напоминание о том, что я рядом, детка. До встречи, моя маленькая студентка Портлендского Университета. Оу, верно, ты еще не просматривала утреннюю почту. Беги домой, тебя ждут».

Мороз прошелся по коже, когда я осознала, что Паркер следит не только за мной, но еще и за всей моей семьей. Это вогнало меня в невероятную, просто катастрофическую панику.

«Так, только не реви, Кэт, все хорошо, Кэт, — твердила я себе, — не нужно бояться, Кэт».

Но вразрез со своими мыслями я дрожала как от дикого холода, хотя в раздевалке было тепло, и когда сняла с себя мокрый купальник, явственно ощутила пристальный взгляд. Но, бог мой, я не испугалась, а, напротив, выпрямилась, спокойно натянула белье, джинсы, майку, огляделась по сторонам с глуповатой улыбкой и, обувшись, прикрыла глаза, откинулась спиной на шкафчик и вспомнила запах Кая Паркера. Запах опасности, бунтарской непокорности, упрямства, запах его непоколебимости и мужественности, постоянно срывающейся на мальчишескую беззаботность. Я представила, вспомнила, как Паркер целовал меня, касался и тут же покраснела, почувствовав себя сущей идиоткой. Он рядом, он наслаждается зрелищем, а я еще и подыгрываю ему. Дура.

Нервно схватив свою куртку и сумку, я покинула помещение.

Дома меня действительно ждали, но я еще больше задержалась, поскольку избавлялась от сердца и записки.

— Кэтлин, — стоило мне только войти в дом, как меня сразу же окликнула мама. — Милая, подойди сюда.

Я бросила сумку на пол и поплелась в сторону кухни.

Мама нарезала овощи на салат и поглядывала в телевизор, где шел ее любимый сериал, но сразу же посмотрела на меня, когда я показалась на пороге.

— Что такое, мам? — пробормотала я, приваливаясь плечом к дверному косяку и скрещивая руки на груди.

— Взгляни, — она указала ножом на прямоугольный конверт, который висел на дверце холодильника, прижатый магнитом. — Это из Портленда.

Я затаилась, а мама улыбнулась, глядя на меня и явно думая, что я просто волнуюсь. Но ведь Кай сказал — студентка.

Тут же вскрыв конверт, я радостно и в то же время растерянно выдохнула:

— Поступила, — и вскинув глаза на маму. — Меня приняли. С ума сойти.

— Ничего удивительного, — проговорил за спиной папа, только что вошедший на кухню. — Ты так готовилась.

Я покраснела от его слов, потому ничего я не готовилась, а их память просто-напросто подкорректирована, и они не знают, что я пропустила кучу занятий в колледже, что Джей — вампир, и что мне просто повезло.

— Спасибо, пап, — сказала я и подалась к нему, когда он раскинул руки, предложив свои объятия.

— Молодец, девочка, — пробормотал папа.

Весь вечер я держалась просто замечательно. Мы все вместе поужинали, я рассказала о студенческом городке в Портленде, куда собиралась отправиться в конце августа уже на заселение в общежитие. Документы были в порядке, меня зачислили, все круто, но кое-что портило картину: Кай Паркер и его отключенная человечность. То, что он затаился, еще не давало права расслабиться и думать, что все будет хорошо. Это не так. Паркер уже передал мне свой «привет», так и пышущий «любовью», потому закрыть на это глаза уже не выйдет. Жуть.

В общем, проведя с родными приятный вечер, я, кивнув Джею, как бы спрашивая, в порядке ли он, пожелала всем хороших снов и поднялась к себе. А в комнате тут же схватила сотовый и позвонила Бонни.

— Только не говори, что Кай и тебе подкинул сердце, — без приветствия выдохнула Беннет, и по моему молчанию сама все поняла. — Боже, началось. Кэт, началось, понимаешь? Могу точно заявить, у нас настоящие проблемы. И это вовсе не шутка. Паркер по одному отлавливает еретиков Лилиан и снова делает то же, что и с прошлой ее семьей. Понимаешь, в какие крайности может броситься разъяренная Лили? Она не побеспокоится о том, что ты «привязана» к Паркеру, просто убьет его. Ей будет плевать уже и на жертвоприношение, которое хотя бы как-то ее сдерживало.

— Подожди, Бон, — вздохнула я и, опустилась на кровать, улегшись на спину. — Лилиан заперта и находится под присмотром не только Сальваторе, вроде бы Энзо тоже следит за ней.

— Это меня и напрягает, — призналась Бонни тихим голосом, и я вновь приняла сидячее положение, спросив:

— Что ты имеешь в виду? Ему нельзя доверять?

— Ну… эм… не то чтобы… Короче говоря, Кэт, нам стоит быть осторожными. Я заметила, что Энзо немного странно относится к Лилиан. Сочувствует, если можно так сказать. Возможно, ему незнакомы такие эмоции.

— Я уверена, что ты ошибаешься, — сама не зная почему, но я стала выгораживать Сент-Джона. Он не казался мне таким уж злодеем. Да, он паршиво шутит, но чтобы вот так — нож в спину? Ну нет. — Я не могу представить Энзо предателем. Так что давай пока не будем навешивать ярлыков.