Зверь

В общем, всем было хорошо, однако, периодически обращая свой взгляд на Филатова, я замечала его нервозность. Он часто косился на часы, потому я все ждала, что Фил в итоге уйдет. Но нет, он продолжал болтать с парнями, при этом потягивая пиво и не переходя на крепкие напитки. Костя, как истинный именинник «наквасился» первым. Причем Юля разозлилась на него и начала бубнить, а дальше они и вовсе переругались. Потому мне пришлось увести Юльку на кухню и зависнуть там с ней надолго. Компании разделились. Наш дуэт расслаблялся за кухонным столом, а парни остались в комнате. Однако вскоре этот самый Илья причалил к нам с Юлей и принялся сетовать на бабский род. Долго слушать эту ересь мы с приятельницей не смогли, и уже после парочки крепких словечек в адрес женщин я отрезала:

— Умолкни ты! Невинная овца, блин.

Илья завелся с пол-оборота, подскочил на месте и ляпнул в ответ:

— Тупая! Я ж и говорю, что вы дуры тупые!

Юлька вдруг выплеснула ему в лицо свое пиво. Я вскочила, прежде чем этот придурок шарахнул моей приятельнице кулаком в челюсть. Она упала навзничь, зацепив мою любимую вазу, что стояла на подоконнике, а я проорала:

— Ты что, не в себе, дебил?!

Илья, сделав страшные глаза, метнулся ко мне и ухватил за грудки, а мне, к счастью, удалось, врезать ему по голени ногой, но парень, рыкнул и встряхнул мою тушку так, что у меня клацнули зубы, а голова запрокинулась. Стакан выскользнул из моих пальцев, и тут же под ногами захрустело стекло. Благо, я была в домашних тапочках.

— Руки! — раздался громкий возглас за спиной Ильи, и я заметила Фила, который всего в два шага пересек кухню и вцепился в парня, рванув того за шиворот. Но этот болван потянул за собой и меня.

Я вскрикнула и, хватаясь за все подряд, полетела прямо на стекло, которое тут же врезалось в мои ладони. Зажмурившись, я на некоторое время замерла, чтобы справиться с болью. Но грохот, что донесся уже из прихожей, привел меня в чувства. Вскочила, отряхнула руки и, выбежав из кухни, нечаянно сбила с ног Илью, что, несомненно, помогла Филу. А когда я вскинула глаза на своего парня, то чуть не обомлела. Ребята удерживали Вадима, а поднимающийся с пола Илья уже и сам не стремился бросаться в бой. Видимо испугался. Все испугались, потому что по шее Фила стекала тоненькая струйка крови, а на полу под моими ногами лежал маленький складной нож. Судя по спокойному выражению лица Вадима, с ним все было в порядке, но глаза его казались просто дикими.

— И как там Каспер поживает? — спросил он едко и, вырвавшись, провел пальцами по ране, взглянул на перепачканные пальцы, и снова посмотрел на Илью. — Это же от него «привет»?

Илья сплюнул кровь, что сочилась из лопнувшей губы, согнулся, подхватил нож и, задев Филатова плечом, выскочил из квартиры. А через мгновение вернулся, сорвал с крючка свою куртку, поднял ботинки и снова исчез за дверью.

Неловкое молчание длилось недолго. Я повернулась к Юльке, сидящей на полу в кухне, и, качнув головой, произнесла:

— Идите отсюда. Одни проблемы от вас. Уйдите.

Никто и не возмущался.

А ушел даже Фил, но прежде, натягивая свою новую черную куртку, совсем не косуху, проговорил:

— Ты, Мария, молодец, что правду говоришь. Правда — она дорогая. Люди не ценят. Только, пожалуйста, береги себя. Вот я тоже резал правду в глаза, а теперь зарезать пытаются меня. Будь осторожна, ладно? — приблизился, обнял. — Просто всегда скрывай от людей то, что внутри. Твой мир никому не нужен. Есть только один человек, который будет понимать, но решать тебе — встретила ты его или нет…

Отодвинулся, поцеловал, быстро, но мягко, и все.

«Закрой за мой дверь, я ухожу…».

***

В том, что случилось нечто страшное, сомнений у меня уже не было. Я целую неделю таскалась на работу, вызвавшись сама, но в последний день, вдоволь наслушавшись воплей начальника, развернулась и вышла из его кабинета, прямо задом чувствуя изумленный взгляд.

После спокойно написала заявление на увольнение, которое шеф одобрил с демонстративным видом, словно я ему до конца дней буду должна и еще приползу на коленях, и покинула набившее оскомину место работы.

На улице остановилась, втянула в себя промозглый влажный воздух и рассмеялась. Свобода. Плевать на бытовуху. Рассчитают меня в течении нескольких дней, там денег на пару месяцев оплаты за квартиру хватит, а поесть всегда найдется, потому что родители помогают. Или помогут…

Неважно. Все наладится…

Только вот Фила не было семь дней. Ровно семь долбанных дней он не отвечал на звонки, собственно, совсем выключив телефон, и не приезжал ко мне. Я все глубже замыкалась в себе, боясь даже предположить, что с ним могло случиться.

«Пока сердце будет стучать, мы будем верить и ждать…».

Я ждала и верила. А потом раздался тот звонок…

========== Глава десятая ==========

Я никогда не задумывалась о том, сколько боли отведено каждому человеку. Никогда прежде меня не волновало, насколько силен внутренний стержень, что так упрямо держит и не дает упасть. Что держало меня? Наверное, отрицание раельности. Это когда внутри чернота, как та, что светилась в глазах Вадима, но только мертвая. Моя уже мертвая чернота.

Это случилось ровно тридцать три дня назад.

Раздался звонок. Это была Наталья, мать Филатова. Ее голос, словно загробный, словно зазвучавший из подземелья, произнес: «Вадим мертв».

Это сообщение вырвало из меня душу и выбросило в окно. Я не упала в обморок, не стала истерически кричать, не попросила ее опровергнуть сказанное. Просто села на стул, положила мобильный на стол и уставилась в серое небо за окном. Близился вечер.

Бледно-оранжевые блики заката растворялись вместе с моими надеждами, будто даже небеса смеялись над той участью, что они для меня уготовили.

За что так с ним, а? За что его так? Ведь он старался. Да, ходил по лезвию бритвы, напрашивался на неприятности, но это потому что характер такой, натура такая, но ведь не из-за вздорности и совсем не по причине аморальности…

Он не был аморальным. Он верил, а вы вот так с ним…

***

Собственно, тело не нашли. А раз не нашли…

Да, узнав об этом, я вдруг загорелась изнутри темной надеждой на лучшее, а темной, потому что она меня пожирала и обещала стать комком адской боли, если все же не оправдается.

Стоя лицом к ветру, я смотрела, как к воде клонятся плакучие ивы. Это была та самая узенькая речушка, вдоль которой мы когда-то гуляли с Вадимом.

Я уселась на лавочку, игнорируя порывистый ветер, забирающийся под капюшон парки, и не заметила, как вздрогнула, лихорадочно всхлипнув, так, словно это нечто прочно сидевшее в груди вырвалось наружу. Мне стало плохо. Просто настолько сильно разболелась голова от постоянных размышлений, от невыплаканных слез, от бессонницы, что осталось лишь сильно зажмуриться, уткнуться лицом в ладони и разреветься в голос, пугая редких прохожих.

Странности в этом деле, касающемся непосредственно самого убийства, меня совершенно бесили. Все считали, что Фила именно убили. Как убили? Где? Кто?

Каспер, вероятнее всего.

И вот еще что. Этим утром мне позвонил Олег Иванович Филатов. Представился, и я онемела от изумления. Прокурор, отец Вадима. Он лично следил за этим делом. Он лично ездил к Касперу, а после попросил меня заглянуть к нему, Филатову, в прокуратуру. Но передумал и назначил встречу в кафе во избежание слухов.

Дело пытались замять, потому как вышли на брата Каспера, однако Олег Иванович, наверняка стремясь хотя бы сейчас загладить вину перед сыном, придал все-таки некоторые факты огласке и «оборотня в погонах» задержали. Более того, отец Вадима как-то слишком дотошно расспрашивал меня о Сашке, моем брате, и тогда я словно очнулась. Встрепенулась и поинтересовалась, при чем тут он?

— А при том, — ответил Филатов, — что расследование привело именно к нему, как к потенциальному информатору. — Я непонимающе моргнула. — То есть ваш брат, Мария… — ох, это слово, будто огонь обожгло мой слух, — …помог поймать братьев Касперовичей с поличным. Мы не афишируем его причастность к расследованию, но вам настоятельно советую связаться с Александром и поинтересоваться, что ему известно об исчезновении Вадима, — Филатов тяжко вздохнул, опустив глаза. — Мне нужно отыскать тело сына. В любом виде. Пусть хотя бы будет похоронен должным образом… Знаешь, Маша, — вдруг как-то по-доброму, по-отечески, произнес мужчина, переходя на «ты», — Вадим пришел ко мне за несколько дней до… кхм… Я так удивился, когда увидел его на пороге своей квартиры. Мы посидели, поговорили обо всем… Он о тебе рассказывал, много и взахлеб. Его глаза светились, мой сын был счастлив. И хотя я знал, что эти синяки у него под глазами — следствие пагубного действия наркотиков, я впервые понял, что мой паренек очнулся, что он справляется с собой. Ты… Мария, пожалуйста, позвони, если вдруг узнаешь что-то. И еще… — Филатов встал, — Наталья, моя бывшая супруга, скрывает нечто важное. Ты не беседовала с ней? Мне она ничего не расскажет.