Соперники

– Обязательно надо мечтать, – откликнулся Ченс. – Иначе твои мечты не сбудутся.

– А твои мечты сбываются? – полюбопытствовала она.

– Некоторые – да. Над осуществлением иных я все еще бьюсь.

– Например? – Она попыталась угадать, о чем он мечтает.

– Чтобы этот самолет летел быстрее!

Она одобрительно засмеялась.

16

Солнце висело низко, озаряя облака на горизонте, когда самолет коснулся частной посадочной полосы на западном побережье Мексики. О том, что это Мексика, Флейм догадалась по тому, что они взяли курс на юг от Сан-Франциско – прибрежные горы находились слева, а Тихий океан – справа. Ченс подтвердил ее догадку в отношении Мексики, но и только.

Рядом с беговой дорожкой среди пальм и зарослей бугенвилеи стояло небольшое открытое сооружение. Когда самолет выруливал по посадочной полосе, Флейм заметила надпись на здании, которое явно было аэровокзалом. Однако надпись промелькнула слишком быстро, а ее познания в испанском были слишком ограничены. А потому она так и не узнала, где они находятся. Впрочем, это ее не беспокоило.

Напротив, налет таинственности лишь возбуждал ее интерес и усиливал приятное волнение в предвкушении выходных вдвоем с Ченсом.

На асфальте их уже ждала машина. На дверце со стороны водителя красовался уже знакомый вензель «Стюарт корпорейшн». Не успели Флейм и Ченс подойти к машине, как их багаж уже выгрузили из самолета и уложили в багажник лимузина.

Меньше чем через пять минут с момента посадки они уже отъезжали от аэропорта по мощеной дороге, зигзагами спускавшейся с гор к океану.

Когда они приблизились к смотровой площадке, Ченс что-то сказал водителю по-испански. Машина тут же сбавила скорость и съехала на крытую гравием обочину у самой площадки.

– Тебя по-прежнему интересует, куда мы едем? – Ченс выгнул бровь, искоса поглядывая на нее с легким самодовольством.

Она угадала его желание что-то ей показать – желание, порожденное гордостью и стремлением поделиться. Что же до нее самой, то она умирала от любопытства, а потому быстро откликнулась:

– Да, да, да!.. – и широко улыбнулась.

Он помог ей выйти из машины, затем подвел к краю смотровой площадки, не переставая крепко обнимать за талию.

Перед ними раскинулся Тихий океан, на котором золотой дорожкой играли косые солнечные лучи. Там, где заканчивалась солнечная дорожка, начиналась небольшая бухта, вокруг которой ослепительно полыхало золотое зарево, перебегавшее вверх, на черные холмы. От этого зрелища у Флейм перехватило дыхание, она не верила своим глазам – золотое сияние исходило от зданий, ярус за ярусом опоясывавших горы. Кое-где рубиновыми вкраплениями вторгались красные соцветия вьющихся растений, а кое-где виднелась изумрудная зелень могучих пальмовых ветвей.

– Добро пожаловать в… золотой город Стюарта!

– Ченс!.. Это невероятно!.. – Она смотрела на золотую башню многоэтажного отеля рядом с жемчужно-белым пляжем; с его балконов свешивались густые гирлянды рубиновых цветов. – Такое впечатление, будто здания покрыты позолотой. Неужели это и в самом деле так?

– Нет. После шести месяцев экспериментов мы наконец-то изобрели компонент штукатурки, состоящий главным образом из слюды, которая отражает солнечный свет. В это время суток эффект довольно любопытный.

По мнению Флейм, эта характеристика была излишне скромной.

– У меня такое чувство, словно я смотрю на волшебный золотой город.

– Подожди, ты еще не видела его ночью, когда он отражает серебряное свечение луны и звезд!

Вернувшись в машину, они продолжили спуск по извилистой горной дороге к стоявшему особняком курортному комплексу – мимо бухты, где стояли яхты, мимо причала с катерами напрокат – для выхода в открытое море и рыболовного спорта. Бродячий мексиканский оркестрик играл на пляже для тех, кто задержался здесь, чтобы погреться в лучах заходящего солнца.

А в распоряжение тех, кто избегал соленой воды, отель-небоскреб предоставлял огромных размеров бассейн, напоминавший скорее причудливую тропическую лагуну, где были даже водопад и скалистые уступы. Наискосок от отеля находилась небольшая деревня с магазинами, фонтанами и обсаженной деревьями площадью, где продавались традиционные мексиканские товары. На близлежащих холмах ярусами располагались коттеджи, рассчитанные на несколько семей, и частные виллы. К одной из таких вилл водитель их и подвез.

Как талько они въехали в ворота, Флейм была поражена красотой окружавшего виллу сада. Пышная бугенвилея с красными и лиловыми цветками так разрослась, что в ней терялись ароматные мальвы и высокие грациозные пальмы. А струйки золотистого фонтана под лучами солнца превращались в алмазные брызги.

Но она была еще сильнее зачарована самим домом. Выстроенный в монументальном стиле вокруг отделанного кораллами внутреннего дворика, внутри он изобиловал архитектурными и художественными украшениями – окна, спрятанные в нишах; резные, сводчатые потолки; старинные деревянные двери; коралловые камины; полы, выложенные испанской мозаикой и дубом. Произведения сохаканского искусства и искусства ацтеков ненавязчиво довершали интерьер – например, среди тропических растений стояла терракотовая кадка, усиливавшая эффект открытого пространства прохладной просторной виллы, а великолепная бронзовая чеканка в виде солнечного диска словно подчиняла себе всю комнату.

Лоджия спальни выходила на выложенный мозаикой бассейн, окруженный бортиком из белого итальянского известняка. За бассейном сверкал залив, отражавший алый свет закатного неба.

– Как тебе это скромное пристанище?

При этом чуть насмешливом вопросе Флейм отвернулась от раскинувшейся внизу панорамы и постаралась ответить тем же беспечным тоном.

– Простенькое… но милое, – она с деланным равнодушием пожала плечами, но не в силах даже в шутку продолжать притворяться, обняла его за шею, соединив пальцы у него на затылке. – Ченс, это восхитительное совершенство совершенно восхитительно!

– Я рад, что ты так думаешь, любимая.

Она прочла в его глазах щемящую нежность, и ее собственные глаза потемнели. Он обхватил ее за талию, и она уже было придвинулась вплотную к нему, но тут заметила дородную мексиканку – его экономку, – приближавшуюся к открытым дверям лоджии из стекла и кованого железа.

– Простите, сеньор Ченс. – Она остановилась в проходе, низенькая толстушка, казавшаяся еще ниже и толще из-за крепко накрахмаленного белого передника, надетого поверх черного форменного платья. Застенчивые темные глаза извиняясь взглянули на Флейм. – У телефона сеньор Род. Спрашивает, приехали ли вы. Хотите с ним поговорить?

Ченс с сомнением и сожалением посмотрел на Флейм.

– Да, передайте ему, что я сейчас подойду, Консуэло. Я возьму трубку в кабинете.

– Si [Да(исп.). ], – проговорила она и вышла из комнаты.

– Извини, – обратился он к Флейм. – Род Вега – мой местный управляющий. Я быстро. Ты пока можешь принять душ или отдохнуть, встретимся в большой гостиной, скажем, через тридцать минут.

– Так долго? – Она игриво-недовольно выпятила нижнюю губу.

– Так долго, – улыбнулся он.

И вновь ей пришлось довольствоваться горячим, но коротким поцелуем. После того как он ушел, она ненадолго задержалась на балконе – она знала, что он вернется и вечер будет принадлежать им. Она повернулась к панораме и вдохнула бодрящий чистый морской воздух. Рай по-стюартовски, – сказал капитан Донован. Это было отлично сказано.

Она услышала, как открылась дрерь в спальню, и подумала, что если она хочет переодеться и привести себя в порядок, то тридцати минут едва хватит. Она вошла в комнату и увидела, что вернулась экономка.

– Рамон принес ваш багаж, – сказала женщина, указывая на два чемодана, лежавших на украшенной богатой резьбой подставке. – Сеньора желает, чтобы я их распаковала?

– Будьте так добры, – Флейм подошла к подставке и из чемодана поменьше извлекла сумочку с косметикой. – Когда достанете голубой шифоновый костюм, приготовьте его, пожалуйста. Я хочу его надеть.