Страница 8 из 16
Она услышал, как она щелкает на клавиатуре.
– Алло! – сказала она чуть погодя. – Вы слушаете?
– Да. Что там?
– Продукты были заражены.
Иного ответа он и не ожидал.
– Чем?
– Там было много инфекций.
– Вы их уничтожите?
– Уже уничтожили.
Желудок у него сжался и заурчал голодным зверем.
– Вы говорите неправду! – резко сказал Сергей. – Они не были заражены.
– Почему вы так решили? – удивилась женщина.
– Потому что я сейчас стою перед вашими зданиями – и никакой лаборатории не вижу.
– Мы переехали, – спокойно ответила она, – уже давно. Вам выписали квитанцию на старом бланке.
– И где вы теперь находитесь? – не сдавался Сергей. – Я хочу к вам подъехать.
– Зачем?
– Посмотреть заключение.
– Я не могу этого сказать.
– Почему? – удивился он.
– Это закрытая информация.
– Да что вы говорите!? – возмутился он. – И кто же ее закрыл?
– Закон.
– Какой?
– «О пищевой безопасности и продовольственном экстремизме». Места проверки качества продуктов огласке не подлежат.
Об этом законе Сергей кое-то слышал. Его приняли пару лет назад и суть его сводилась к известной фразе: "Лопай, что дают".
– А если бы продукты оказались хорошими, как я мог бы их забрать, не зная вашего адреса?
– Их привезли бы к вам домой.
– Что, бесплатно?
– Нет, за деньги, но небольшие.
– Но как же тогда быть с заключением?
– Я пришлю его вам по электронной почте. У вас есть адрес?
Он назвал мейл. Она записала и нажала отбой.
Сергей почувствовал себя так, будто его намеренно и прилюдно унизили, хотя людей здесь не было, не считая строительных рабочих на крыше цеха. Он обошел вокруг машины, зачем-то открыл и закрыл багажник. Огляделся вокруг – пустая промышленная улица, состоящая из цехов и заборов.
В словах лабораторной женщины ему слышалась явная ложь. Он не поверил ни единому ее слову: что продукты заражены, что лаборатория переехала, что бланк старый и что закон не велит раскрывать адрес. «Крысы канцелярские! – бурлило в нем негодование. – Да кому вы на фиг нужны, чтобы вас секретить? Здесь вы, голуби, и сидите, только шифруетесь».
Проходная завода не охранялась. Во всяком случае, он никакого охранника не увидел. Сунув руки в карманы, он решительно прошел через покосившуюся вертушку и углубился на территорию. Заброшенных цехов оказалось неожиданно много, гораздо больше, чем видно было с улицы. В каком-то из них, он был убежден, находилась лаборатория. Но в каком? Везде одинаково тихо и безлюдно.
Он знал по рассказам знакомых, что в последние годы всевозможные государственные службы и службочки стали работать без вывесок и скрывать свои адреса. Объясняли это требованиями безопасности в связи с террористической угрозой, но все понимали, что чиновники просто не хотят, чтобы им докучали жалобщики и просители. Сплошь и рядом можно было встретить какой-нибудь комитет на первом этаже общежития педагогического техникума, а министерство – на чердаке железнодорожного вокзала. Так почему бы санитарной лаборатории не находиться в заброшенном цехе?
Сергей отошел уже довольно далеко от ворот, как вдруг его окликнули.
– Эй, уважаемый!
Он оглянулся. Сзади в нескольких метрах стояли строительные рабочие, которых он раньше видел на крыше, три человека. Он и не услышал, как они подошли. В зеленых спецовках, кирзовых сапогах и оранжевых касках. Обращался к нему молодой кавказец, стоявший на шаг впереди остальных. Вероятно, он был у них за старшего.
– Далеко ходим? – спросил он.
– В лабораторию, – буркнул Сергей.
– Здесь нет никакой лабораторий.
– А вот у меня написано, – Сергей потряс в воздухе бумажкой.
– На забор тоже написан один штук, – нагло заявил тот, – а там совсем другой.
– То «штук», – терпеливо сказал Сергей, – а то квитанция. Мне нужно в лабораторию.
– Э-э, слюшай, лабораторий-шмараторий – нэт, говорю!
– А ты кто? – Сергей решил, что обращаться к нему на «вы» будет много чести.
– Ваха, – последовал лаконичный ответ.
– Шел бы ты… на крышу, Ваха, кирпичи добывать, – посоветовал Сергей, – и земляков своих прихвати. А я уж сам тут разберусь.
Рабочие красноречиво переглянулись.
– Они минэ нэ земляки! – сказал Ваха.
– Ну и ладно, – Сергей повернулся, чтобы продолжить поиски, – мне без разницы.
– Ходи на выход! – сказал Ваха.
– Что?
– Ты слышал.
– Отвали.
– Сам не пайдош – отведем.
– Попробуй.
Рабочих не пришлось долго упрашивать. Повинуясь кивку Вахи, они кинулись к Сергею и схватили его под руки. Были они щупловаты и ощутимо слабее рослого и накачанного Сергея. Ему не составило труда стряхнуть их с себя в несколько движений. Но едва он освободился от последнего, как Ваха очень быстро выхватил из кармана спецовки электрошокер и ужалил его длинным разрядом в грудь. Теряя сознание, Сергей услышал.
– Буян какой, твой мать!
Очнулся Сергей уже в своей машине. Он лежал на переднем сидении, водительская дверь была открытой. Посмотрел на часы – прошло больше часа. Квитанции санитарной лаборатории в кармане не оказалось. Бумажник тоже исчез. Утешало только то, что денег там оставалось немного. Заводские ворота теперь были закрыты, а «рабочих» на крыше не было. Старая кирпичная труба на территории завода клубилась черным дымом. «Продукты жгут», – с иронией подумал Сергей и включил зажигание.
Ему смутно припоминалось, что когда он уже лежал на земле, изо всех сил цепляясь за остатки ускользающего сознания, над ним вместе с Вахой вроде бы склонилось и лицо Игорехина. Впрочем, в последнем он не был уверен. Зато твердо был убежден в другом. Молчаливые подручные Вахи – это те самые подсобники, которые грузили отнятые на дороге продукты в санитарную фуру, он вспомнил их очень ясно.
9. НАВАЖДЕНИЕ (ЧАСТЬ 2)
Потянулись будни, заполненные однообразной работой и скверной едой. В офисной кафешке, как и в любых кафешках вообще, кормили плохо, потому что продукты там были из тех же магазинов.
Неделю спустя Сергей припозднился и возвращался домой, когда уже стемнело. Весь день шел дождь и конца ему не было видно даже к ночи. Лето выдалось мокрым и холодным. Ближе к дому у него прихватило живот – сказался обед на работе. Сначала не сильно заурчало слева и затихло. Он насторожился. Урчание не повторилось, и он успокоился. Недалеко от дома нутро напомнило о себе опять, уже гораздо громче и настойчивее. Сергей испугался – не пришлось бы спешно останавливаться и бежать туда, не знаю куда. Но все опять стихло. Он понадеялся, что до дома все-таки дотянет. Но получилось все совсем не так.
Только он поставил машину возле дома и отошел от нее на несколько метров, как заурчало с новой силой, да так, что стало ясно – до подъезда не добежать, а уж про то, чтобы вызвать лифт и подняться на двенадцатый этаж, и думать было нечего. Времени оставалось в обрез.
Согнувшись пополам, он метнулся к парку, начинавшемуся в двух десятках метров. Парк был старым, наполовину заброшенным, с беспорядочной растительностью и густыми кустами. Искать укромное место долго не пришлось. Не обращая внимания на дождь и мокрые ветки, он вломился в середину кустарника и там затаился.
Но, к его удивлению, процесс не пошел. Живот болел по-прежнему, а ничего не происходило. Его словно бы разрывало изнутри, как в фильмах, где инопланетяне откладывают в людей личинки, чтобы те питались их соками, а потом они прорываются наружу через живот или грудную клетку своих кормильцев.
Сергей даже с опаской провел по животу ладонью. Нет, никто не рвался из него на свободу. Все происходило традиционным образом, но весьма болезненно – где-то образовался затор, как на реке весной. В таких случаях, лед бомбят с военных самолетов, чтобы потом не снесло мосты. Сергей же напряг все мышцы, которые у него имелись в той области, и заскрипел зубами. Затор стал понемногу продвигаться, но происходило это с огромным трудом.