Страница 3 из 16
Посветил в окно – поезд почему-то стоял в тоннеле. Наверное, не хватило места в депо. Не очень хорошо соображая, что он делает и зачем, Сергей отжал плечом дверь и спрыгнул на рельсы. Он ехал в последнем вагоне, следовательно, чтобы вернуться на станцию, нужно было идти назад. Он обошел вагон, стараясь не испачкаться о стену тоннеля, и двинулся в сторону предполагаемой станции. Он не был слишком впечатлительным и передвижение пешком в пустом тоннеле метро не казалось ему чем-то особенным. В сказки про крыс и подземных бомжей он не верил. Какого хрена им делать там, где нет ни воды, ни еды? Чего здесь действительно стоило опасаться, так это токопроводящего рельса с высоким напряжением. Но сейчас стояла глубокая ночь и напряжение должны были отключить.
Отойдя метров пятьсот от поезда, он растерял остатки сна и сообразил, что можно было бы никуда и не идти, а остаться ночевать в вагоне. Все равно дома его никто не ждал. Дождался бы утра и спокойно приехал на работу тем же поездом. Но теперь возвращаться назад не хотелось, он предпочитал никогда не возвращаться туда, откуда уже ушел.
Где-то далеко позади ударили чем-то тяжелым по рельсам и они загудели, как ему показалось, из конца в конец подземки. Сергею сделалось неуютно. Он остановился и прислушался. С той стороны слабо донесся едва различимый возглас и каркающий смех, умноженный эхом. Судя по звуку, это было очень далеко. «Ремонтники чинят путь», – успокоил он себя и прибавил шагу. Удары и смех больше не повторялись. Зато еле слышно гудели и потрескивали гроздья кабелей, висевших по стенам с обеих сторон и это успокаивало – значит, где-то люди не спят и шлют по этим кабелям какие-то сообщения: «Как там у вас?» «У нас все хорошо. А у вас?» «И у нас тоже».
Впереди, наконец, начало едва заметно светлеть и вскоре показалась станция. Освещена она была гораздо слабее, чем днем, на потолке горели лишь несколько тусклых лампочек. В центре зала стояла небольшая группа людей. Они смотрели на противоположный тоннель. Сергей вскарабкался на платформу. Все молча повернулись в его сторону.
– Добрый вечер! – поздоровался он еще издалека.
Подходя, он разглядел двух женщин с малыми детьми, державшими их за руки, и дежурную по станции в метрополитеновской форме. Женщины имели усталый вид, а дежурная излучала чувство собственной значимости.
– Доброй ночи! – ответила дежурная и окинула его подозрительным взглядом. – Кто вы такой? – подозрительно спросила она.
– Отстал от поезда, – пошутил Сергей.
Женщины улыбнулись, но как-то вяло, а дежурная осталась безучастной. Видимо, ей требовалось больше времени, чтобы оценить шутку.
– Уснул в вагоне, – добавил Сергей. – Как бы мне подняться наверх?
Дежурная немного смягчилась.
– У нас уже все закрыто. А вам куда нужно?
– На Тушинскую.
– Это на другой ветке.
– Я знаю, – сказал он.
Повисла долгая пауза, которую никто не пытался нарушить. Казалось, что все о нем вдруг забыли и прислушиваются к каким-то звукам, которые должны прийти издалека и что-то здесь изменить.
– Так что мне делать? – напомнил о себе Сергей.
Дежурная словно очнулась и посмотрела на него, как на назойливого просителя.
– Сейчас подъедет Пацифик, – сказала она, – с ним и договаривайтесь.
Сергей не очень понимал, почему нужно договариваться с неведомым Пацификом, но промолчал. Очевидно, по ночам в метро другие порядки.
Вдалеке послышался перестук колес и к перрону подкатила довольно просторная мотодрезина с двумя сидениями от пассажирских вагонов. Управлял ею жилистый длинноволосый мужчина неопределенного возраста в брезентовой куртке и метрополитеновской фуражке. Он приветственно помахал рукой дежурной и объявил.
– Прошу пожаловать на борт, дамы!
Женщины стали рассаживаться. Сергей подавал им чемоданы. Расставляя их на дрезине, мужчина повернулся к нему спиной и Сергей увидел, что на ней нарисован знак «пацифик», от которого тот, вероятно, и получил свое прозвище. «Весело у них тут», – подумал Сергей.
– Мужчину захвати, – попросила дежурная и кивнула на Сергея, – уснул в вагоне.
Пацифик молча кивнул. Загудел электромотор дрезины, и они тронулись.
– Вы собираете опоздавших со всех станций? – спросил Сергей.
– Только на Замоскворецкой линии, – неохотно ответил тот.
– Хорошая работа.
– Что хорошего? – раздраженно возразил Пацифик. – Все нормальные люди по ночам спят дома, один я тут как этот!
Женщины вышли на кольцевой линии. Там их встретила другая дежурная и повела к неприметной двери на перроне, над которой тускло светилась табличка из матового белого пластика «Комната матери и ребенка». Сергей удивился – он много раз бывал прежде на этой станции, но такой надписи не видел. Очевидно, ее включали только по ночам.
– А еще одного постояльца не возьмешь? – крикнул вслед дежурной Пацифик.
Не оборачиваясь, та отрицательно мотнула головой, а Сергей даже обрадовался этому – ему не хотелось ночевать рядом с орущими младенцами. Пацифик дернул ручку и они покатили дальше. Не очень яркий прожектор освещал путь лишь метров на десять вперед. Серые бетонные шпалы неслись навстречу из черноты и это было похоже на экран в кинотеатре. Пацифик напряженно смотрел вперед, как будто ожидал увидеть там что-то необычное и нежеланное одновременно.
– Не знал, что в метро есть комната матери и ребенка, – произнес Сергей, чтобы не молчать.
– Недавно открыли, – отозвался Пацифик, – и не одну.
Казалось, он обрадовался возможности поговорить.
– Зачем?
– Для тех, кто не успел на железнодорожный вокзал.
– Забота о людях, значит?
– Ага!
Еще пару сонных станций проехали молча. Только на одной из них шли ремонтные работы – сверкала сварка, паровой молот забивал сваи, а небольшой экскаватор на платформе рыл котлован.
– Что здесь будет? – спросил Сергей.
– А хрен его знает! – ответил Пацифик. – Может, реконструкция, а может, новый выход на поверхность.
Стройка осталась позади.
– Так вам куда надо? – спросил Пацифик.
– На «Волоколамскую».
– Ого! – удивился тот.
– Да уж, – развел руками Сергей.
– Могу довезти только до «Пушкинской», – заявил тот.
Сергей был обескуражен.
– А потом что? – спросил он.
– Подождете до утра, погуляете по перрону. Лечь уже не удастся – все скамейки к этому времени обычно заняты.
Сергей представил себе многочасовое «гуляние» по перрону и пожалел, что не остался ночевать в вагоне.
– Может, договоримся? – с надеждой спросил он.
– Не исключено, – загадочно ответил Пацифик.
– Сколько будет стоить?
– Ну, сам посуди, – начал издалека Пацифик, внезапно перейдя на «ты», – это мне надо с маршрута сваливать, просить, чтобы ребята подменили. А если начальство хватится?
– А если не хватится?
Пацифик состроил гримасу, обозначавшую «кто его знает», и не ответил.
– Так, сколько? – нетерпеливо повторил Сергей, предчувствуя немалую цену.
Пацифик зажмурился от собственной наглости и назвал сумму. Она выходила далеко за пределы разумного. В процессе торга Сергею удалось скостить ее третью часть. Получалось все равно дорого, но Пацифик с непонятным упорством стоял намертво. Сергею даже показалось, что тот не очень-то и хочет ехать, несмотря на очень приличные деньги. Он вздохнул и согласился.
Пацифик повернул дрезину в узкий боковой тоннель, развернулся там и они покатили к «Волоколамской». «Из-за дурной головы – ногам горе», – вспомнил Сергей когда-то слышанную поговорку. – И деньгам», – закончил он мысль, еще больше жалея, что не остался в вагоне. Спал бы сейчас спокойно, вместо того чтобы раскатывать по тоннелям с этим Пацификом. Ему-то что – будет завтра днем дрыхнуть. А мне тащиться на работу.
По противоположному тоннелю прогрохотал железнодорожный состав с закопченными нефтяными цистернами.
– Ох, ни фига себе! – вырвалось у Сергея. – Это что еще такое?
– Железнодорожники попросились пропускать транзит по ночам, – объяснил Пацифик. – У них там идет ремонт путей наверху.