Страница 4 из 7
– Ах, это ты, Красимирушка, – добрым голосом сказала Майя, – пойдём-ка во двор, я хочу тебе кое-что показать.
Не ожидая такой реакции от одноклассницы, Красимир потерял дар речи.
«Чего это Тодорова стала такой добренькой? Влюбилась, что ли?»
Но заметив, как Майя ногой прикрывает дверь в класс, Красимир взвизгнул:
– А, Тодорова! Обмануть меня хотела? Кого ты там прячешь? – и вредный Красимир, оттолкнув девочку, ворвался в кабинет.
От ужаса Майя зажала рот рукой. Что сейчас будет?
Не прошло и минуты, как Красимир появился в дверях и покрутил пальцем у виска:
– Тодорова, ты ненормальная? Лечись, пока не поздно! Там никого нет!
«Не стану я жениться на этой психопатке, пускай хоть сто раз мне в любви признаётся!» – решил он и побежал в сторону выхода.
Не зная, что и думать, Майя медленно подошла к двери и заглянула в кабинет.
Албена Малинова как ни в чём не бывало сидела за учительским столом и проверяла тетради. Подняв голову, она заметила Майю и ласково сказала:
– Заходи! Ты чего такая бледная? Что-то случилось?
От удивления девочка не могла и слова вымолвить! Она быстро прошла к своему стулу, взяла книги и, выдавив и себя «до свидания», со всех ног помчалась к папе.
«Что же это получается? Красимир не видит госпожу Малинову, а я вижу? И как она успела так быстро переодеться и причесаться?» – не найдя ответов на эти вопросы в своей голове, Майя, лишь только села в машину, сразу спросила:
– Папуля, как ты думаешь, самодивы существуют?
Отец настороженно посмотрел на дочку:
– Ты опять за своё, котёнок?
– Нет, я серьёзно!
– А если серьёзно, то будучи дочерью учёных-археологов, ты должна понимать, что самодивы – это мифологические существа болгарского фольклора. Наши предки умели находить общий язык с природой. Она была им намного ближе, чем нам. Явления природы, капризы погоды, времена года и многое другое люди объясняли себе так, словно природа была человеком. Понимаешь, о чём я говорю?
Майя кивнула.
– Например, летом долго не было дождя. Сейчас мы сказали бы, что это связано с метеорологической обстановкой, а тогда считалось, что это самодивы обиделись на людей и заперли воду. Чтобы вернуть воду, самодив надо было задобрить. То есть принести им дары. Для этого придумывались разные обряды с жертвоприношениями. Их проводили жрецы в особое время и в особом месте. Люди ждали чуда, и когда оно случалось, о нём рассказывали везде и всюду. Так рождались легенды и сказки. Между прочим, среди самодив или самовил, их по-разному называют в разных районах Болгарии, есть лесные самодивы, морские, горные и даже облачные. Вот такие вот дела!
«Я так и знала! – вздохнула Майя. – Мне никто не поверит! Ладно, в понедельник сама во всём разберусь!»
Старичок из зоопарка
– Ура! – закричала Майя, открыв рано утром глаза. Сегодня она вместе с родителями едет в Софийский зоопарк.
Зоопарки Майя любила больше всего на свете. Особенно Пражский и Берлинский. Но вот что странно: с одной стороны, ей нравилось, что в зоопарке животные не то что на картинках в книжках. Они ходили, лазали, плавали, ели, играли. За ними можно было наблюдать, а тех, кого разрешалось потрогать, Майя обязательно гладила. Она просто обожала ощущать тепло животного, вдыхать его запах, чувствовать его горячее дыхание. Заглядывая в глаза зверю, Майе казалось, что она понимает его мысли. И именно в этот момент её настроение резко портилось. Майя горячо убеждала папу, что все звери и птицы в вольерах и клетках – самые несчастные существа на земле, и их немедленно надо выпустить на свободу! Каждый раз папа объяснял ей, что большинство животных рождается в зоопарке, и это их дом! Оказавшись на свободе, такие животные непременно погибнут! Майя не верила ему и продолжала спорить. В конце концов, она уходила из зоопарка со слезами на глазах, но проходило время, и Майя снова начинала проситься к животным.
В этот воскресный день в зоопарке как всегда было людно. Устав бродить от вольера к вольеру, родители присели на скамейку, а Майя подошла к клетке с огромным бурым медведем. На его груди белым треугольничком красовался передничек. В свой обеденный час мишка кормился большой рыбиной и причмокивал от удовольствия. Майя близко-близко подошла к клетке и, прислонившись к прутьям решётки, наблюдала за медвежьей трапезой.
– Я знаю этого медведя. Ему шесть лет!
Майя обернулась. Рядом с ней стоял невысокий интеллигентного вида старичок с аккуратно подстриженной клиновидной бородкой и в старомодной соломенной шляпе. Он смотрел на Майю синими глазами, от которых разбегались лучики-морщинки, и взгляд его был настолько проницательным, что девочка смутилась.
– Его предки жили в Гималаях, поэтому его зовут гималайским медведем, – продолжал старичок.
– Спасибо, я знаю. У меня есть энциклопедии, – вежливо сказала Майя и сделала попытку уйти от незнакомца.
– Нисколько не сомневался. Надеюсь, что также легко ты сможешь распознать и Златно Яблоко!
– Какое яблоко? – не расслышала Майя.
– Златно! Удачи тебе, царица Майя!
Последние слова старичка Майя не расслышала. Да и немудрено! Насытившись, мишка поднялся на задние лапы и издал такой громкий рык, что лев от зависти, наверное, проглотил свой хвост. Забыв об осторожности, Майя стояла у самой решётки и с восторгом смотрела на блестящий мех, когтистые лапы, мокрый нос гималайского медведя, и, понятное дело, она тут же забыла о старичке в соломенной шляпе.
Ведьма
– По ночам в полнолуние баба Мара летает на метле! Спросите у пастуха! Он сам видел! А ещё он рассказывал, что она плясала вместе с чертями на лесном болоте! – конопатая рассказчица с косичками сделала большие глаза и загадочным полушёпотом продолжила. – Она и детей ест! Жарит в печке и ест!
Девчонки впитывали каждое слово Тодорки, но когда дело дошло до «жарит в печке и ест», всем стало смешно. Всем, кроме Майи. Слушая Тодорку, она думала о своей учительнице: «Если Албена – самодива, тогда баба Мара вполне может быть ведьмой! Почему нет? Жаль, что мне так и не удалось поговорить с госпожой Малиновой!»
После тех выходных в зоопарке Майя неожиданно заболела гриппом, а когда выздоровела, начались каникулы. В деревню Люляково, где жила папина двоюродная сестра, тётушка Иванка, родители привезли Майю отдохнуть и набраться сил после болезни, а сами полетели в Англию на конгресс археологов.
Майя любила гостить у тёти Иванки. Её дом стоял на холме в окружении плодовых деревьев. Он был самым высоким в Люляково и выделялся ярко-красной черепичной крышей с флюгером. Когда-то в доме жила большая дружная семья: тётя Иванка, её муж Петко и их пятеро детей. Но дети выросли и уехали жить в город, дядя Петко три года назад умер, и тётя Иванка осталась одна. Её старшая дочь не раз предлагала матери переехать к ней, да разве променяет деревенский человек собственный просторный дом и чистый воздух на суету большого и беспокойного города?
– Майя, детка! – тётушка Иванка стояла у ворот и вытирала руки о передник. – Подойди ко мне, милая!
Не мешкая ни секунды, Майя оставила подружек и подбежала к плетёному забору.
– Я пеку пирог, а дома, как назло, закончился мёд. Сбегай к бабушке Маре, купи баночку, – попросила тётя Иванка и протянула племяннице деньги. – Только быстро, ладно?
Майя взяла монетки и побрела вдоль улицы.
«Нет, вряд ли баба Мара – ведьма! Просто немного вредная. И страшная! Если что – убегу! С её горбом ей за мной не угнаться!»
И всё же слова Тодорки крепко засели в Майиной голове. А тут ещё полная луна выкатилась из-за леса. И сколько Майя себя не успокаивала, до дома бабы Мары она шла долго, а когда, наконец, дошла, с трудом заставила себя вдохнуть побольше воздуха и толкнуть незапертую калитку.