Невеста Перуна

Высекая при встрече искры, оба меча взметнулись над головами поединщиков.

Нет, не хотелось Рюрику проливать кровь своего родича. Бесспорно, ещё несколько лет назад подобная «нелепица» ничуть не смутила бы страшного Варяжского Сокола, но с тех пор многое изменилось и в его жизни, и в его душе. Князь действительно стал понимать всю ценность родственной крови – ведь и его враг был потомком Перуна, таким же, как и он сам. Но Вадима должно убить, иначе распрям, кровопролитию и прочим бедам не будет конца.

Варяг, давно уже изучивший все слабые и сильные стороны своего родича, прекрасно знал, что Вадиму более по душе стремительная, бешенная атака и такая же стремительная победа. Долгий, затяжной бой утомляет его. Поэтому князь, будучи более выносливым воином, поначалу занял оборонительную позицию. Его противник был превосходным воителем, меч мелькал в его руках, точно молния, а движения напоминали какой-то безумный танец – красивый и смертоносный. Но Рюрик был не прост: он, будто чувствуя, куда в следующий момент качнётся Вадим, безупречно отражал все его удары. Постепенно новгородец начал уставать, дыхание со свистом вырывалось  из его груди, пот градом катился по лицу, руки уже не столь уверенно поднимали тяжёлый меч. Видя это, варяг от защиты перешёл к нападению.

Теперь противники будто поменялись местами. Отныне Вадиму приходилось уже не нападать, а защищаться. В один миг его глаза, утратив былую насмешку, загорелись дикой ненавистью, но Белый Сокол теперь был явно сильнее. «Ненависть – очень коварное чувство, - вспомнил Рюрик слова Ольги. - Поначалу она как будто даёт тебе безграничную силу, но сама тем временем беспощадно подтачивает тебя и, в конце концов, забирает гораздо больше, чем дала. Лишь любовь даёт жизнь и силу, ненависть же забирает последнее». Князь воочию видел, что мудрая девушка, как всегда, оказалась права.

Варягу не пришлось долго ждать. Всё-таки усталость плохой советчик. Подавшись на обманное движение Рюрика, Вадим лишь на миг приоткрылся, но этого оказалось достаточно: тяжёлый меч вошёл в мягкую, податливую плоть в аккурат меж рёбрами. Серые глаза молодого воина широко раскрылись, меч выпал из враз ослабевших, ставших непослушными пальцев, рука невольно потянулась к глубокой ране на груди. Вадим безвольно рухнул на молодую, изумрудно-зелёную траву. Рюрик опустился на одно колено рядом со своим врагом. Лицо бывшего боярина исказила гримаса боли, в уголках рта появилась кровавая пена, но глаза горели всё той же отчаянной ненавистью.

-Вадим, скажи мне только, почему?.. – тихо спросил варяг, опскаясь рядом с поверженным противником на колени и пристально глядя тому в глаза.

-Глупец, ты так ничего и не понял, - Вадим усмехнулся окровавленными губами. – Я ведь в самом деле до рези в глазах и сердце ненавижу тебя. После смерти Гостомысла именно я должен был занять новгородский престол, но тут явился ты. С этой потерей я смирился с лёгкостью, но ты отнял у меня ту, что любима была мной больше жизни. Этого простить я тебе был не в силах. Именно ты, Белый Сокол, толкнул меня на все те преступления, что я совершил. Твоими стараниями попал я в объятья Морены, богини смерти. Ты же пустыми, глупыми разговорами вскружил голову моей сестре, и я потерял её гораздо раньше, чем она ушла в иной мир. Что ещё можешь отнять у меня ты, потомок Перуна, любимец богов?

-Пустые разговоры? – грустно улыбнувшись, переспросил Рюрик. – Это слова о преданности, чести и доблести ты так называешь?

-Честь, преданность… Да кому, кроме жалких глупцов и сопливых юнцов они нужны? Всё это лишь красивые слова, не более. Конечно, дорога в светлый Ирий навеки закрыта для меня, но я ни о чём не сожалею. А ты жди, князь, вскоре я приду за тобой. Ты выиграл эту битву, но ещё не победил.

Стоя на коленях рядом с изменником и клятвопреступником, Белый Сокол видел, что каждый последующий вздох даётся ему труднее, нежели предыдущий, а глядя в эти затуманенные болью и близкой смертью глаза, он вспоминал юную девушку с точно такими же глазами, убитую собственным братом. Когда же последний вздох замер на помертвевших губах Вадима, Рюрик поднялся с колен, подхватил свой меч и медленно направился к своему войску.

Неожиданно раздался жуткий рёв. Спокойные воды озёра заколыхались, и на его поверхности показалась огромная уродливая голова, похожая на змеиную, но заросшая жёсткой шерстью. Разгребая могучими лапами воду, чудовище подплыло к берегу, выбралось на сушу, оглядело всех пронзительными жёлтыми глазами. Довольная Морена радостно захохотала, предвкушая лёгкую победу. Поражённые люди не в силах были даже пошевелиться. Явно удовлетворённое реакцией чудище заревело, мощным ударом лапы отправило бездыханное тело Вадима прямо в озеро и тяжело, вразвалочку направилось к Рюрику.

Вдруг мощнейший раскат грома расколол небо прямо над их головами. Голубой небосклон разрубила золотая молния, вонзившаяся в дерево на краю поляны. Небо в мгновение ока заволокли сизые тучи. Воздух рассёк оглушительный женский крик. Князь замер: из тысячи других он узнал бы этот голос. Обернувшись, варяг увидел, что дуб, под которым стояла Ефанда, объят золотым сиянием, а сама женщина, раскинув руки, спиной прижимается к его стволу. В один миг любовь к жене и мысль о ещё нерождённом ребёнке властно заглушили голос обиды и раздражения. Рюрик, не раздумывая, ринулся к ней. Войско послушно расступилось, пропуская своего вождя, и вновь сомкнуло ряды за его спиной. Он уже почти достиг края поляны, когда дорогу неожиданно заступила Ольга.

-Стой, варяг! – властно крикнула она. – Ты только всё испортишь.

Повинуясь голосу ведуньи, князь остановился, но глаза его при этом горели столь мрачным огнём, что любой другой бы попятился, благоразумно убираясь с пути.

-Пусти, Ольга, - хрипло проговорил Рюрик. – Ты очень многое сделала для всех нас, но нынче, когда речь идёт о жене и ребёнке, память моя на редкость коротка.