Страница 28 из 92
-Нет, конечно. Прости, боярин, ежели обидела тебя. Мне что-то сегодня не здоровится – в глазах вдруг потемнело.
-В самом деле? Быть может позвать чернавку, пусть отведёт тебя в ложницу?
-Нет, ни к чему. Просто… мне надо к мужу.
Молодая княгиня встала и направилась было к дверям, но, пройдя несколько шагов, почувствовала, что голова её закружилась, а в глазах потемнело. Вадим едва успел подхватить на руки падающую Ефанду и отнёс её на лавку.
-Быстро принеси воды княгине! – крикнул он заглянувшему отроку.
Буквально через мгновение парнишка уже вернулся, держа в руках чашу с водой. Боярин принял её у отрока, жестом отправив его обратно. Не смея ослушаться старшего, парнишка тут же рванул к дверям и не увидел, как Вадим простёр руку над чашей и что-то быстро прошептал. Потом повернулся к Ефанде и поднёс чашу ей к губам:
-На-ка вот, княгиня-матушка, испей, легче будет.
Молодая женщина жадно припала губами к посудине. Прохладная освежающая жидкость полилась в горло, буквально возрождая её. Ефанда закашлялась, вытерла губы и торопливо поднялась с лавки.
-Благодарю тебя, Вадим, - смущённо пробормотала она. – Не понимаю, что со мной случилось.
-Ничего, княгиня. Иди, тебя князь уже, небось, ищет.
На негнущихся ногах Ефанда направилась к дверям, провожаемая задумчивым взглядом боярина Вадима.
Остаток дня прошёл в приготовлениях к завтрашнему походу. По совести говоря, сборов особых не было. Оружие своё и доспехи рюриковы воины всегда держали в надлежащем виде, кони в княжеской конюшне были всегда ухожены и сыты. Оставалось лишь взять припасов на два дня пути и отправляться. Но бывалые воины не гнушались лишний раз проверить верное оружие, не передоверяя его отрокам. Глядишь, и не подведёт, выручит-сбережёт при случае. Да и коня – друга сердечного – не чтили за труд собственноручно обиходить.
Лишь к вечеру князь Рюрик смог выкроить время, чтобы заглянуть на конюшню. Его верный конь по прозвищу Лютый как всегда приветствовал появление хозяина радостным ржанием. Варяг ласково улыбнулся ему и погладил по белоснежной морде.
Вдруг сзади мягко, почти бесшумно прошелестели чьи-то шаги. Князь обернулся. Позади него стоял невысокий, кряжистый муж, волосы и бороду которого уже изрядно побила седина – воевода Дубыня.
-Не любо мне всё это, княже, - без обиняков заявил воевода.
-Что не любо?
-Вся эта сказка[5] про Олега, – уверенно закладывая большие пальцы рук за пояс ответил Дубыня. – Я хорошо знаю сего воеводу, он не стал бы идти супротив совести и покрывать урман, а с наветчиками сам бы разобрался, да так, чтоб вдругорядь неповадно было. И потом, ты знаешь, что гридни, прибывшие с этой вестью, не из олеговой дружины, а из вадимовой?
- Ну и что ж с того? Вадим родич мне…
- Так-то оно так, да только не всякий родич другом бывает. Нутром чувствую – нечисто тут.
-Что нечисто?
- Не ведаю, - досадливо покачал головой Дубыня. – А вот жену с дочкой ты бы всё-таки поостерёг.
-Вот ты и пригляди за ними, - проговорил Рюрик, подкармливая Лютого с руки загодя принесённым лакомством. – И смотри, коли убыль какая с ними приключится – ни на что не погляжу, живьём шкуру спущу, понял?
Воевода задорно прищурился, растянув тонкие губы в довольной ухмылке.
-А вот это мне любо, княже. Не беспокойся, сумею девочек в целости и сохранности сберечь до твоего приезда.
Вдруг на конюшню вбежала растрёпанная и раскрасневшаяся Доброгнева. Поведя шальными глазами вокруг и увидев князя, она тут же кинулась к нему:
-Князюшка, помоги! Брат не велит мне с тобой ехать. Говорит, что немного от меня в походе проку будет, даром, что состою в ближней дружине. А вот у княгини, говорит, на душе неспокойно, и потому ей наперсница нужна. Ну, какая из меня наперсница, князюшка, коли я только мечом и умею махать?
Следом за девушкой вошёл хмурый Вадим. Рюрик про себя подивился такому решению боярина – после того, как его сестра сумела пробиться в дружину, тот никогда не препятствовал её участию в походах, не единожды подчёркивая, чьё это было решение, а, следовательно, кому и ответ держать. Однако, обдумав слова Доброгневы, князь нашёл доводы Вадима разумными.
-Твой брат прав, боярышня, - мягко проговорил Рюрик. – Княгиня и впрямь в последнее время будто немного не в себе. Да и Любавушка будет скучать по тебе. Так что, сделай милость, останься с ними. А в походе мы и впрямь без тебя справимся.
Девушка было вскинулась, желая спорить, но не посмела. Обиженно надув губы, она лишь пробормотала: «Твоя воля, княже», - и, будто ужаленная, выскочила в двери. Облегчённо вздохнув, Вадим в знак благодарности склонил голову перед князем:
-Спасибо, княже, что вразумил девку неразумную.
Лишь Дубыня, наблюдавший за этой сценой, недовольно нахмурился, но этого никто не заметил.
Вадим возвратился в свою усадьбу уже очень поздно. Немногие слуги, ещё не успевшие лечь спать, спешили убраться подальше от грозного взора боярина. Нравом он в последнее время стал слишком уж суров. Ни на кого не сзглянув, молодой боярин прошёл в свою ложницу. Здесь в светце мирно курилась лучина, давая слабый, мерцающий свет. Вадим плотно прикрыл за собой дверь и направился к маленькой дверце в дальнем углу комнаты. Взору открывалось небольшая клетушка, в котором раньше мужчины его рода молились родовым богам и духам. Теперь здесь обитали совсем другие силы. Кругом стояла кромешная темнота, которая тут же обвила боярина будто липкими щупальцами, но тот нисколько не смутился - он давно уж научился видеть в непроницаемой для других тьме.
-Ну что, всё сделал? – раздался свистящий шёпот из тьмы. Вадим вздрогнул, как будто за шиворот ему бросили горсть муравьёв, но быстро справился с собой.