Страница 7 из 83
Вождь тяжело встает: отважный воин и сильный мужчина, но теперь он сломлен, на его плечи будто взвалили неподъемную ношу. Вождь, наконец, обращает ко мне суровое лицо: оно темным-темно от горя, под глазами черные мешки. Греп - его гордость, единственный сын. И мне известно, что вождю уже успели наплести «доброжелатели», будто это я виноват в гибели Грепа, будто это я его то ли столкнул, то ли вынудил...
Но это правда лишь наполовину, спор действительно был, но все решал Греп самостоятельно, однако оправдываться сейчас выше моих сил.
Мой друг и брат погиб, а черноволосая женщина-ведьма исчезла, словно ее никогда и не было. Исчезла с обидным язвительным хохотом: назвала дураком, и - «юрк!» в лесную чащу, только взметнулась желто-зеленая юбка, да мелькнули оленьи копыта под ней. Но мне никто не поверит, что видел дриаду. Так что лучше прослыть убийцей, чем убийцей-лжецом...
- Изгнание, - рычит вождь. И тут же шепчет с ненавистью: - Будь ты проклят, Дарк...
...Поросшие пышной зеленью горные склоны удаляются. Я ухожу, чтобы больше никогда в жизни не увидеть своих родителей, сородичей и отчий дом.
Путь мой был долог. Ушла весна, минуло лето. Я прошел два или три королевства, пока не оказался на краю этой страны. И в одном из местных трактиров проклятье отца Грепа, наконец, настигло меня.
Пришелец, - а пришельца из дальних земель во мне легко угадать, - всегда вызывает повышенное внимание у лихого люда. Подговорив разносчицу в трактире, разбойники подсыпают мне в пиво дурман-травы.
...Я прихожу в себя уже ночью, на тракте. Я полностью голый, грабители не побрезговали даже портками, и, конечно, нет и следа кошеля, заплечного мешка и простенького меча, который удалось купить на скудные сбережения (ведь фамильный клинок, конечно, пришлось оставить дома - негоже изгнаннику носить такое оружие).
Валяюсь в грязи под дождем, пытаюсь встать, и вдруг ночь прорезает ослепительно белый шар Ловцов, я слышу приближающийся лай собак...
* * *
Бог ты мой!
Видения пропали, а я все лежу, забыв про возможность дышать!
Что это было?!
Так ярко, так... чувственно и живо! Все словно происходило со мною в действительности!
Но... будто и вправду ведьмы постарались! Лица! Что это были за лица!
Черноволосая красавица, дриада, ведьма из-под Каменных холмов, рассорившая меня с другом, - она один в один Аня! Ошибки быть не может, это действительно Аня, моя девушка из того, настоящего мира!
Отличия есть, но они минимальны. Цвет волос другой, Анька блондинка, да и смеяться так восхитительно не могла, нет в ней столько природной женственности, но... это был ее образ!
А отец Грепа? Вождь горного племени, который изгнал и наложил проклятье - это же отец спасенной мною девочки Вари!
Невероятно... просто невероятно!
[ваша история сформирована, Дарк]
[вы - горец-изгнанник, человек без прав и прошлого, позор своего Рода]
[ваш уровень развития: низший]
[ваше влияние и лидерство: 0]
[умения не развиты; специализаций нет; профессией не обладаете]
[наличность: 0; кредитоспособность: 0; вещей, экипировки и оружия нет]
[харизма: начального уровня, не развита]
[на вас оказывает влияние: квест «Проклятье отца, потерявшего сына»]
[справка*: действие квестового дебаффа случайно-хаотическое; срабатывание и урон - случайные]
[справка**: этот квест имеет статусы «Эпический», «Уникальный»; подсказок, как снять проклятие, нет; дополнительных сведений - нет]
Обалдеть...
2
Обдумать ситуацию более детально не вышло.
В самой обстановке вдруг что-то изменилось, возникло напряжение и что-то такое, отчего сердце забилось тревожней. Я ощутил, как фургон пошел медленней, послышались голоса, и тон переговоров теперь нельзя было назвать спокойным.
А потом раздался крик возницы:
- Вижу Рудник!..
ГЛАВА 2. Невольничий рынок
1
Снаружи царила суета. Кто-то на кого-то орал, другой оправдывался, третий радостно что-то доказывал.
Дважды слышал, как мимо промчались всадники, их провожали ругательствами, дескать, совсем не смотрят, куда прут. Вдруг зашлись лаем псы, у меня мурашки пошли по спине, когда вспомнил их клыкастые раскаленные пасти. В ответ кто-то заверещал, принялся умолять. Ему презрительно скомандовали: «беги!»
- Ну, Бертран, сколько поставишь? - послышался веселый голос.
- На этого червяка?! - возмутился второй. - И гроша не дам - трави так!
- Ох ты и скряга... Ладно. Митус, спускай собак!
Сердце екнуло и застыло, когда я понял, что именно там происходит!
Песий лай взвился на октаву, потом стал удаляться. В нем отчетливо слышался свирепый восторг и голод.
Чем все закончилось - не узнал. Воображение довольно живо обрисовало далекий жалобный крик, но не уверен, действительно ли его слыхал. Во-первых, шума снаружи прибавилось; а во-вторых, полог фургона откинулся, и ко мне сунулся Дик. Глаза его блестели, в расширенных зрачках плескалось радостное безумие.
В ладони Дика блеснул кинжал с кривым лезвием.
- Видишь это? - оскалился Ловец. - Клянусь собственной матерью, которую, видят Медные боги, я люблю больше всего на свете, что без промедлений перережу твою глотку, если вздумаешь бежать. Понятно? Кивни, ублюдок, если в состоянии понимать людскую речь!
Я кивнул, но, видимо, недостаточно убедительно. Дик, помедлив, решил для начала обезопаситься. И сделал это типичным для него способом: без замаха ударил ногой, коротко и мощно... раньше я бы легко увернулся, но сейчас мешали цепи, да и с ловкостью моею что-то...
Меня швырнуло на спину, кандалы больно резанули кожу на запястьях. Подбородок горел от удара, а во рту стало солоно от крови.
- А теперь кивни еще раз, тварь!
Очень хотелось плюнуть прямо в этот исчерченный паутиной мешок на его башке, но вовремя заработали инстинкты. Боль слишком реальна, вот прям действительно слишком! И... довольно зыбкий, но все же неоспоримый аргумент: «вернуться ты обратно не сможешь», «жизнь с ноля, парень».
А у меня и так «с ноля» хреново получается, как у того танцора, да и кому понравится, когда тебя дубасят что есть силы? Нет-нет, я не мазохист, уверяю! А проверять на собственной шкуре, что будет, когда силы окончательно меня оставят... нет!
Я быстро кивнул.
На этот раз Дик удовлетворился. Хмыкнув, прижал лезвие кинжала к моему горлу, а сам довольно неуклюже принялся крутить чугунным ключом в отверстии замка. Ясное дело, кандалы и не думал снимать - просто отцепил ту железяку, которая крепилась ко дну фургона.
- Помни - ты без Знака. Если сдохнешь, то навсегда!.. А теперь вставай, ублюдок!
Я успел вскочить быстрее, чем он ударил, двинулся к выходу. Цепи моментально натянулись, меня рвануло назад.
- Куда, тупая тварь?! Я разрешал?
Я стиснул зубы от боли. Рывком кандалы разорвали кожу, по запястьям потекло горячее, липкое. Крови было неожиданно много. Видимо, это немного остудило пыл Ловца, он толкнул в спину.
- Пшел! И чтобы без глупостей!
Честно говоря, обстановка стала действовать угнетающей. Где-то в душе возник липкий страх, меня начало колотить. Я привык сражаться, привык отвечать на агрессию достойно, а сейчас, как баран на бойне!
Я приблизился к выходу. Кто-то снаружи помог: отдернул шкуру полога, я спустился по скрипучей деревянной лестнице. В ногах был отвратительная слабость, они дрожали, будто я перевыполнил план в качалке раза в три: мышцы были, но сил в них не осталось.
Белое солнце ослепило, я зажмурился. Вокруг шум и гам, звенит железо, фыркают кони. Отовсюду вонь разгоряченных и давно не мытых тел, ко всему примешивается дух дикого зверя и стальной привкус свежей крови.
- Дик, вывел ублюдка?.. Ага, сюда его!
Вновь рванули цепь, от неожиданности я упал. По коленям ударило: желтая земля утоптана до твердости камня! Сколько же здесь людей ежедневно бывает?!.