Алгоритм

Справа загорелся свет. Шлёпая босыми ногами, из спальни вышла Катрин. Легкий халатик на стройной фигуре, платиновые волосы собраны в нелепый хвостик, сонные глаза смотрят испуганно.

– Вы… кто? – Голос казался знакомым, но бесцветные интонации выдавали.

– Кэт, это я. – Надежда таяла с каждой секундой, но Кронекер не хотел верить.

– Кто, я? – никакой враждебности, только пустое любопытство.

– Маркус, твой… – не смог подобрать слова, чтобы назвать их отношения. – Ты не узнаешь меня?

Катрин наморщила лобик, покачала головой. Под ногами хрустнул ещё один осколок, Марк взял девушку за плечи, легонько встряхнул. На заспанном лице мелькнуло недоумение, тонкие руки неуверенно толкнули в грудь. Катрин отстранилась, но едва не потеряла равновесие. В поисках опоры левая рука нелепо зашарила в воздухе. Сделав пару неловких шагов, девушка привалилась к стене.

Кронекер оцепенел. Нарушение координации – побочный эффект «коррекции личности». Другой бы не заметил, но доктор видел такое раньше. Внутри что-то оборвалось. Катрин больше нет. Перед ним полуживая оболочка с минимальным набором умений. Из спальни послышался шорох, в проеме показался мужчина. Невысокий, темноволосый, с таким же заспанным лицом.

– Кто вы?

Безобидный вопрос стал последней каплей. Кронекер бросился вперед, сбил соперника с ног, тонкие пальцы вцепились в шею. Мышцы подчинялись плохо, но тупая ярость заставляла Кронекера бороться. Только мужчина не сопротивлялся, хотя выглядел тяжелее и наверняка был силен. На лице застыло безучастное выражение, руки неуверенно пытались оттолкнуть противника. Марк остановился, пальцы разжались. Ну конечно! Идея Сомова – селить пустышек группами, чтобы хоть как-то выживали.

Навалилась слабость, комната поплыла. Марк попытался встать, но завалился на спину, холодный пол оказался последней твердыней. Внутри шевельнулась тоска. Его вычеркнули из жизни, стерли и разрушили всё, чем дорожил. Кэт навсегда останется пустой куклой. Уютная квартирка больше не его дом. Работа всей жизни в чужих руках. Остается только одно.

Кронекер поднялся на ноги, пошатываясь, побрел на кухню. Катрин и её новый друг забились в угол комнаты. Тихие и послушные – на них можно не обращать внимания. На кухне ничего не изменилось. Шкафы, полки и холодильник остались на местах. Их содержимое оказалось равномерно разбросано на столе и по липкому полу – пустышки ещё не научились следить за порядком. Марк опустился на колено, рука нырнула под дверцу холодильника. Из под нее показался кожаный пенал. Квартиру обыскивали плохо, набор сохранился.

Щелкнула застежка, в тусклом свете блеснула хирургическая сталь. Кронекер вытянут скальпель, пару тонких шприцов и пошел в ванную. Пригоршня холодной воды привела в чувства, вернула уверенность. Марк мрачно улыбнулся зеркалу и закатал правый рукав. Тонкая игла ударила вену, двойная доза болеутоляющего попала в кровь. Механическая рука подчинялась плохо, но мелкая моторика сохранилась. Марк глубоко вдохнул, и острое лезвие полоснуло по запястью.

Глава 4 Дети подземелий

Скрипнул каблук, щелкнула застежка на рукаве. Я последний раз проверил снаряжение, затянул шнуровку на сапогах. Плотная серая ветровка и тертые джинсы отлично подходят для долгих переходов. На спине удобно устроился тощий рюкзак. В нем провизия на сутки, фонарь и простой сканер. В нагрудный карман спрятался старый КПК с электронной картой.

Маленькая квартирка в последние дни приобрела совсем унылый вид. Разбросанные вещи, сдвинутая по углам мебель, на всём изрядный слой пыли. Можно подумать, здесь давно никто не живет. Перед выходом я заглянул в зал, ещё раз глянуть на работу. Стены и потолок скрывала чудовищная сеть графов, руническая вязь символов и формул. В углу возле окна за два дня выросла новая ветвь. Штабеля таблиц, столбики диаграмм и сотни структурных блоков поместили в себя мотивы и реакции модулей «Фанатизм» и «Катастрофа». Грубо, обобщенно, но лучшего за два дня сражений с психозом не собрать. Подобной клинописью покрыто всё в моем обиталище. Социсследование «на дому». Показать бы психиатру.

Время не ждет. Я вышел в тесную прихожую, защелкал замками. В двери стояли надежные механические запоры. Никакой электроники, сенсорных панелей, инфракрасных лучей. Я программировал такие игрушки, потому знал им цену. Хотя может, это просто паранойя. Тесный лифт, семнадцать этажей вниз, и я выбрался из жилого комплекса. Сухой пыльный ветер дохнул в лицо. Ранняя весна в Кольце не сильно отличалась погодой. Только хмурое небо и короткий холодный вечер напоминали о времени в лабиринтах стекла, стали и бетона.

Узкая мощеная дорожка потянулась между стенами высотных корпусов. На ходу я заметил, что облицовка плит местами оплыла, тонированные окна переливаются и неестественно отражают свет. Препарат, сдерживающий симптомы, достать не удалось. Придется мириться с плывущими зеркалами и живой тенью.

Людей на улице почти нет. Треть Полиса оцеплена из-за аварии на химкомбинате. Местные боятся, что облако выброса доползет до Кольца, и стараются не покидать тесных квартир-боксов. Пока я добирался до окраины сектора, мне встретился едва ли десяток прохожих.

Последний квартал граничил со старой подстанцией. Жилой массив внезапно закончился, и я вышел к высокому сеточному заграждению. За ним, в центре асфальтированной площадки высилась последняя башня линии электропередач. Вокруг нее десяток вышек поменьше, чуть дальше – кирпичное здание самой подстанции. Всё выглядит старым и заброшенным: оборванные провода, потеки ржавчины на опорах, осколки керамических изоляторов на земле. Самое место для моих новых друзей.

В одной из секций заграждения нашлась удобная дыра. Я проник внутрь и побрел к зданию трансформаторной. Подстанция уже давно не работала. После очередной аварии погоревшее оборудование не стали менять. Новый энергоблок отстроили южнее, теперь он питал сектор. Но площадку не снесли, просто отрезали от сетей и закрыли.

Под ногами захрустел битый кирпич. Я подошел к ржавым воротам. Одна створка была приоткрыта, но бродить в темноте между горевшими трансформаторами меня не тянуло. Осмотрелся – никого. Время и место встречи. Где все? Я присел на плиту у порога, стал ждать. Бледное солнце на секунду показалось между облаков, керамический осколок у ног ответил легким бликом. Раньше я бы даже не заметил.

За стеной что-то тяжело упало и покатилось. Внутри трансформаторной кто-то тихо сматерился. Спустя пару секунд створка ворот тяжело заскрипела, в проёме появилась Дана – невысокая темноволосая девушка в длинном грязно-сером плаще.

– Ладно, обойдемся без посвящения, – улыбнулась. – Привет, Юр.

За ней из темноты появился крепкий рыжий парень в камуфляжных штанах и кожаной куртке. Не просто рыжий, а огненный, включая густые брови и кончик короткой бороды.

– Семен, – кивнул парень, с явным сожалением сматывая небольшой пыльный мешок.

– Юра, – ответил я, пожимая руку.

Дети подземелий – маленькая группа, осколок апокалиптической субкультуры, некогда смешавшей многие неформальные движения в больших городах. В последние полсотни лет Конца света так и не случилось. Но то, что пришло ему на смену не сильно отличалось от представлений старых фантастов. В мире хватало выжженных пустошей и мертвых городов. Нашлось место радиоактивным могильникам и брошенным лабораториям. Всё, что не давало спать комнатным приключенцам, теперь было рядом.

Я узнал о группе случайно. Наткнулся на раскопки старой фабрики у границы отчужденной зоны. Дети отличались от простых обитателей Кольца и Полиса. Не только странной одеждой и запрещенными вылазками в мертвые районы. Каждый из них понимал, где находится и почему. Многие разбирались в истории, признавали религиозное мировоззрение. Другие взгляды, философия, пусть даже у всех разная. Копаясь в одной канаве, каждый искал своё, но они хотя бы искали. Сегодня я пойду с ними.