Потомок демона

— Мэри, тебе придётся поехать с Себастьяном в Россию.

— Что? — в недоумении переспросила она. — Я поеду с тобой.

— Нет, — строго ответил я. — Исключено. Теперь о твоей безопасности позаботится Себастьян, пока я буду в Аликанте.

— Но…

— Мэри, даже не возражай, — предупредил я. — После взлома защиты Идриса я целиком и полностью буду принадлежать Валентину. Мне неизвестно, останется ли ангельская кровь во мне или нет. Борьба ещё идёт, и я не знаю, сколько ещё я буду вот таким, как сейчас.

— Джонатан, — начала Мэри. — Я хотела тебе ещё сказать в отеле, но не находился случай. В общем, я беременна.

На моем лице мгновенно появилась улыбка. Я обнял девушку и, закружив в своих объятиях, заговорил:

— Ты серьёзно? — охотница кивнула. — Боже, это самая радостная новость за весь месяц.

Я поцеловал Мэри, притянул к себе и только спустя минуту отстранился.

— Тем более ты поедешь с Себастьяном.

— Но я хочу быть с тобой, — вновь повторила Мэри, и мне показалось, что она заплачет в любую секунду.

— Мэри, когда Валентин будет мёртв, я приеду к тебе, и тогда у нас с тобой будет все хорошо, — я аккуратно поцеловал её руку и, увидев кольцо, продолжил. — Пока оно на тебе, я всегда буду рядом. Я не оставлю тебя одну, обещаю. Я люблю тебя, Мэри.

— И я тебя люблю, Джонатан, — ответила Мэри, соприкасаясь своими губы с моими. — Обещай, что вернёшься живым.

— Клянусь Ангелом.

Наши губы вновь слились воедино. Казалось, что это будет последний поцелуй, и поэтому я наслаждался каждой секундой, проведённой с Мэри.

Мэри, Мэри, Мэри… Какое простое имя, но сколько воспоминаний и любви вызывает оно. Я вспомнил, как впервые встретил её, как учил меткому броску. Какую приятную дрожь вызвал первый поцелуй. Как я любил просыпаться с ней утром и ждать, пока девушка откроет глаза, ведь будить её совсем не хотелось. Какую озорную улыбку дарила мне охотница каждый день, как заставляла моё сердце трепетать.

Мэри — человек, подаривший мне счастье, на которое я даже не рассчитывал. Именно Мэри осталась со мной, несмотря на ужасную правду, которую я рассказал о себе. Именно она полюбила меня таким, какой я есть. Мэри хранила множество секретов, и сейчас, несмотря на войну, которая грядёт между нефилимами, она хочет отправиться со мной.

Я положил одну руку ей на талию, а другую на лицо, притягивая девушку к себе. Она обвела своими руками мою шею, не желая прекращать поцелуй. Её губы подобны лепестками роз, целовали нежно и бережно. Дурманящий запах кофе, который казался мне вечным и привычным для девушки, вновь почувствовался. Я прижимал её хрупкое, но очень могущественное тело к себе как можно ближе. Мэри вновь судорожно хватала воздух, а на моем лице появлялась улыбка.

С трудом отстранившись, я посмотрел на сумеречную охотницу, запоминая каждую частицу её тела.

Молча, я направился к выходу, хотя мне хотелось сказать «до скорых встреч» или что-то в этом роде, но всем известно — сумеречные охотники никогда не прощаются.

— Мэри, — все же начал я, обернувшись возле двери. — Если родится мальчик, пусть его будут звать Джейс Кристиан Моргенштерн, а если девочка — то придумай имя сама.

— Почему Джейс? — спросила Мэри.

— Так звали одного сумеречного охотника, который был мне как брат.

Больше я не сказал ни слова, направился к выходу и, встретив Себастьяна по дороге, произнёс:

— Раз уж ты мой парабатай, исполни свой долг.

— Ты мне как брат, я сделаю все, что ты захочешь, — сказал нефилим уже не пьяным голосом.

— Уезжай с Мэри в Россию, как можно дальше отсюда. Не возвращайтесь в Идрис, пока я сам вас не найду, — начал я. — И ещё, если ты почувствуешь, что я мёртв, не говори этого Мэри. В её положении нельзя нервничать.

Себастьян заколебался, и мне казалось, что он возразит, но он ответил:

— Я сохраню ей жизнь, клянусь именем ангела Разиэля, но и ты сохрани свою, парабатай.

Я коротко кивнул и, прикоснувшись к кольцу, начал исчезать в Идрис. Последние слова, которые я услышал, принадлежали Себастьяну:

— Если понадобится помощь, только попроси.

========== 18. Пенхоллоу ==========

Я вышел на широкую улицу, обрамлённую рядами лавок. Горожане спешили мимо, не обращая на меня никакого внимания. Кое-кто носил точно такую же боевую форму, прочие были одеты по погоде: в длинные старомодные плащи и накидки. Задувал холодный порывистый ветер.

Я прошёл мимо индуски в роскошном, шитом золотом сари и с двумя изогнутыми клинками на поясной цепочке. У витрины оружейной лавки стоял, заглядывая внутрь, высокий мужчина с угловатыми ацтекскими чертами лица; его запястья были унизаны браслетами из того же сверкающего материла, из которого созданы сторожевые башни. Дальше по улице какой-то бедуин сверялся с картой улиц.

Пока я шёл к нужному дому, вспоминал все то, что мне когда-то рассказывал отец.

Все, что мне известно о семье Пенхоллоу, так это то, что они старинная, богатая семья Сумеречных Охотников, которые однажды руководили Институтом Пекина. Они члены Клэйва и в настоящее время живут в Аликанте. Текущий патриарх семьи, Джиа Пенхоллоу, делит своё время между Идрисом и Запретным Городом, Пекином, так же как делили её родители.

Дом Пенхоллоу, точно, как собор в Нью-Йорке, будто происходил из иной эпохи. Узкие залы и лестницы, всюду камень и тёмное дерево, стрельчатые окна с видом на город.

Поднявшись на крыльцо, я взялся за дверную колотушку в форме пары ангельских крыльев. От стука внутри дома разнеслось эхо, будто от удара тяжёлого колокола.

Я постучал в дверь всего один раз, и она тут же открылась, будто хозяева только и делали, что стояли у двери, ожидая гостя.

— Здравствуйте, — любезно поприветствовал я.

Казалось, Джиа Пенхоллоу была разочарована, увидев меня, но все же после приветствия ответила:

— Мы знакомы? — глаза кареглазой женщина были удивлённые и явно немного расстроенные.

— Меня зовут Себастьян Верлак…- начал я, и Джиа сразу вспомнила, перебив меня.

— Прости, я тебя не узнала, — она виновато закусила губу. — Ты так вырос… тебя и впрямь не узнать.

Мои волосы уже давным-давно были покрашены в чёрный цвет, а письмо, которое я должен был написать Валентину, мой верный сокол отнёс сразу же, как только мы вернулись в Аликанте.

— Ничего страшного, — отмахнулся я от её слов как от мухи. — Мы с вами не виделись уже много лет.

— Не стой на пороге, проходи в дом, — быстро заговорила Джиа. — Алин давно хотела с тобой увидеться.

— Правда? Она тут?

— А где же ещё? — ответила хозяйка, закрывая дверь. — Как только мы прочли письмо от твоей тётушки, то сразу Алина начала представлять, как ты вырос и всякое такое. Она с нетерпением ждёт твоего прихода.

— Я тоже по ней скучал.

— Дочь сейчас в гостиной, — пояснила Джиа Пенхоллоу. — Иди к ней, а я пока тут останусь. Я жду ещё одних гостей.

— Правда? Я их знаю?

— Не думаю, — коротко ответила она.

Больше я не стал ничего спрашивать, просто направился в гостиную, чтобы познакомиться с ещё одним членом семьи Пенхоллоу.

В обстановке чувствовался отчётливо азиатский дух: скользящие двери-содзи на первом этаже, китайские лакированные вазы на подоконниках, шёлковые картины на стенах с сюжетами из мифов о Сумеречных охотниках, написанные на причудливый восточный манер военачальники с клинками серафимов и красочные пучеглазые, драконообразные демоны.

Оставшиеся ступеньки я преодолел быстрым шагом и вошёл в просторную комнату, совмещающую черты старого и нового: венецианское окно с видом на канал и музыка из невидимых колонок. В комнате было совсем немного мебели — только пухлые диванчики у пылающего камина, полки, на которых стояли книги, и небольшой столик с вазой викторианской эпохи.

На диванчике сидела девушка. Во внешности я заметил азиатские черты: утончённые миндалевидные глаза, блестящие черные волосы, а ещё — проказливое выражение лица. Изящный подбородок у неё заострялся, словно у кошечки. Не красавица, но глаз не отвести! Она читала книгу Льва Толстого «Война и мир», но, когда я вошёл и дверь немного скрипнула, она резко подняла голову.