Страница 11 из 16
Песни Шерцингера органично вплавлены в действие, они мотивируются им, выражая чувства и мысли персонажей. Все слито одно с другим. Нет ни номеров, ни сольных выступлений. И Любич с таким драматургическим мастерством выстраивал действие, что уже тогда, в те дни, он с успехом использовал обычно избегаемый всеми элемент – тишину. «Парад любви» не претендовал быть «стопроцентно» звуковым фильмом. Он освободил камеру из «холодильника», в который она все еще была заключена, вернул ей подвижность и тем самым дал возможность взаимодействовать со звуком.
Ритм фильма определялся музыкой. Даже в тех сценах, где музыка не звучит, в движении, в течении событий чувствуется окрыленность, которая охватывает нас при прослушивании хорошей музыки. При этом в фильме отсутствует непременный элемент музыкального фильма – танцы, а доминируют романтические зонги, которые поют Джанет Макдональд с ее нежным сопрано и звезда парижского мюзик-холла Морис Шевалье.
Любич, по существу, остался на избранном пути, хотя в своем следующем фильме, «Монте-Карло» (1930), он отказался от такой индивидуальности, как Морис Шевалье, который во многом способствовал успеху «Парада любви». Но в остальном режиссер остался верен себе. Главным в фильме был далеко не сам сюжет. Рассказ очень продуктивного писателя-либреттиста Ганса Мюллера и эпизоды из часто экранизируемой оперетты «Месье Букаре» служили лишь основой для истории о прекрасной графине Елене Мара (Джанет Макдональд), которая освобождается от своего неуклюжего жениха графа Отто фон Либенхайма (Клод Элистер) и влюбляется в парикмахера, оказавшегося графом Рудольфом Фарьером (Джек Бьюкенен)… От подобного сюжета волосы встают дыбом, однако Любич и его сценаристы так его переработали, что он стал острой, чарующей историей любви. Снова и снова Любич направляет свой иронический взгляд на мир старой европейской оперетты. Графы, князья, графини, их дворцы, отели, будуары и казино Монте-Карло – все это предлагалось в изобилии, на грани с пародией. Однако у Любича не было намерений разрушить весь жанр оперетты и выбросить его за борт. Устранялись обожание аристократии и непереносимая сентиментальность. Жанр приспосабливался к запросам времени. Сохранилось лишь то, что стоило сохранить. В этом полном иронии фильме вполне серьезно воспринимаются чувства женщины, а судьба высокопоставленных аристократов представлена лишь как повод для насмешки. Чувства женщины, которая сама находит спутника жизни, показаны с пониманием и симпатией. Можно даже утверждать, что «Монте-Карло» полностью порвал с опереттой. Герман Г. Вайнберг, биограф Любича, так анализирует уже упомянутую сцену, где Джанет Макдональд, высунувшись из окна, поет песню «За голубым горизонтом», колеса поезда отбивают ритм, и крестьяне на полях подхватывают рефрен: «В историю кино эта сцена вошла как образец виртуозного умения Любича приводить в соответствие звук и изображение. С этим фильмом из произведений Любича исчезли последние остатки опереточности, и камера обрела ту свободу движения, какую она имела в лучших немых лентах»[29].
Не в последнюю очередь благодаря фильмам-опереттам Любича были развеяны опасения, что звуковое кино выбросит за борт ту азбуку, которой оно обучалось во времена немого кино. В 1930 году британский киножурнал с энтузиазмом писал:
«Сейчас мы можем оставить для себя лишь “Парад любви” и “Монте-Карло”, а все остальное сжечь – потери никто не заметит»[30].
Третьим большим фильмом-опереттой Эрнста Любича был «Смеющийся лейтенант» (1931). В противоположность обеим предыдущим работам здесь он взял за основу непосредственно сценическую постановку-оперетту. Точнее, Любич обратился к поистине вечному материалу – оперетте Оскара Штрауса «Вальс-мечта». Уже дважды в Германии на этом материале ставились картины. Последняя версия (созданная Вильгельмом Тиле) появилась всего на год раньше. Естественно, Любич устранил щедро представленный в оперетте китчевый элемент, все подверг иронии, тем самым не изменив себе и в этой работе. Поэтому «Парад любви», «Монте-Карло» и «Смеющегося лейтенанта» можно рассматривать как своего рода трилогию.
Все фильмы отличались шармом, брызжущей через край веселостью. Мир рассматривался в них словно через бокал шампанского. Любич, мастер постановочного фильма, любил изображать громадные дворцы, пышные декорации, костюмы, волшебные фантазии, прелестных нежных девушек. И все это прекрасно ему удавалось. Он создавал грандиозные шоу, содержавшие то, о чем мечтал зритель в своих фантастических снах: всю эту мишуру, бархат и кружева. Однако все подвергается иронии, ничто не воспринимается серьезно. Вновь и вновь появляются сцены, близкие китчу, но их спасают от пошлости веселые гэги. Неоднократно повторяется излюбленная находка Любича: шепчущаяся любовная пара пародируется либо слугами, либо прохожими, родственниками или хотя бы собаками.
Все три картины являются творением Эрнста Любича, но также и продукцией его коллектива. Эрнст Любич понимал, что нужно привлекать людей с оригинальными идеями. Режиссер видел дальше Бродвея – он вызвал в Голливуд мастера венской оперетты Оскара Штрауса, певца Мориса Шевалье, архитектора Ганса Дрейера, большого мастера в области декорационного искусства, работавшего в Германии в период немого кино. Лео Робин и Ричард Уайтинг писали острые тексты к песням фильмов. Фильмы-оперетты Любича создали школу, что стало очевидным уже в 1932 году, когда на студии «Парамаунт» родился фильм, который не был снят Любичем, но явно испытал его влияние, – «Люби меня сегодня ночью». Его поставил опытный бродвейский режиссер Рубен Мамулян, пригласив многих творческих деятелей, которые раньше сотрудничали с Любичем. Мамулян, одинаково плодотворно работавший и на сцене музыкального театра, и в киноателье, был автором одного очень важного для истории киномюзикла произведения. В 1929 году, когда в Америке доминировали киноревю, он создал «Аплодисменты», необычный драматический фильм с музыкой, – историю стареющей звезды шоу (несколько десятилетий спустя эта же история была представлена в сценическом мюзикле). Ленты «Городские улицы» и «Доктор Джекилл и мистер Хайд» показали, что театральный опыт Мамуляна может оказаться полезным и для кинематографа.
Лента «Люби меня сегодня ночью» базировалась на французской пьесе. Специально в расчете на ее экранизацию Ричард Роджерс (1902–1979) и Лоренц Харт (1895–1943) написали несколько песен. Вечная как мир история – принцесса Джанет (Джанет Макдональд) влюбляется в своего портного Мориса Куртелена (Морис Шевалье) – была воплощена Мамуляном очень изобретательно. Наряду с диалогами и пением здесь весьма впечатляюще введены шумы и музыкальное сопровождение. Как и у Любича, каждая мелодия варьируется и развивается другими персонажами. Так, например, портной Морис демонстрирует заказчикам свое новое творение – свадебный фрак. Из диалога портного и его клиентов неожиданно возникает рифма, и портной провозглашает свою программу.
Студии-конкурентки уже на следующий год выступили с музыкальными лентами, которые, весьма значительно отличаясь от известных оперетт, были больше связаны с американской повседневной реальностью и, в сущности, уже вполне соответствовали тому, что мы сегодня понимаем под киномюзиклом. Этим фильмам сопутствовал большой успех. Лишь благодаря высокому реноме Эрнста Любича фирма «Метро-Голдвин-Майер» предложила ему еще раз снять фильм-оперетту. Руководство МГМ искало соответствующий материал для своей новой звезды Джанет Макдональд, и таким образом вновь объединилось удачливое трио американского фильма-оперетты: Морис Шевалье – граф Данило, Джанет Макдональд – веселая вдова, Эрнст Любич – режиссер. Это был их последний совместный фильм, и, возможно, самый лучший. Любич – что для него необычно – довольно точно воспроизвел в картине действие оперетты, значительно меньше внимания уделяя популярным мелодиям Легара. Иногда они лишь бегло проигрывались в общей музыкальной ткани, выделялись лишь самые известные мелодии венского мастера. Даже там, где предполагались большие сцены, большие выходы ревю, Любич постановочно акцентировал внимание на музыкальном материале. Лишь однажды, когда звучит знаменитый вальс, режиссер вводит большой балет, который танцует, отражаясь в зеркале.
29
Weinberg H. G. The Lubitsch Touch. New York, 1968. P. 29.
30
Cinema. December. 1930. Цит. по: Kobal J. Op. cit. P. 57.