Горечь жестоких людей

Увы, образ то и дело слетал со строгого лица, являя её истинную натуру: вольную, резкую, привыкшую командовать. Да и можно ли требовать слишком многого от женщины, которая одной из первых вышла из тени мужчин и руководила, интриговала, вмешивалась и жила так, как ей заблагорассудится?

Но все же их дружба с годами лишь крепла. И когда бывшему и нынешнему руководителям Тритонов удавалось встретиться, каждый раз Дакниш поражался неугомонной энергии близкой его сердцу женщины.

Новая жизнь позитивно сказалась на её характере. Клара Ревокарт стала намного более открытой, привычка в каждом незнакомом лице видеть врага ослабла. При встрече с Дакнишем она рассказывала свежие новости, делилась планами на будущее, просила советов. Её мужа эти встречи доводили до белого каления, но он свой урок усвоил, и ему даже в голову не приходило запрещать жене видеться с Дакнишем Дорадо.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы Конгрес-Магеры поняли: Клара Дегенерис никуда не исчезла, она просто изменила свою фамилию.

Таир Ревокарт позволял жене влиять на сенат! В первый же год их брака Клара добилась отмены закона, обязывающего девушек, обучающихся в учебных заведениях, не выходить замуж. За это её критиковали многие, но кто такие «многие»? Сборище журналюг и несколько особо рьяных жителей столицы. Ну что, что они могли сделать жене Таира Ревокарта?!

•••

Клара приехала в «Лакрицу», чтобы повидаться с Амели, но та в кабаре отсутствовала, и женщина зашла к Дакнишу, который, как и сама Клара прежде, любил проводить время в этом заведении, а не в главном офисе «Тритон-Конгрес».

Он знал: тот факт, что он, Дакниш, так любит место, ею спроектированное, придуманное, тешит самолюбие госпожи Ревокарт. Но Дакниш испытывал особую симпатию к кабаре не потому, что оно ему так сильно нравилось. Всё дело было в том, что именно здесь много лет назад зарождались его отношения с Амели. Отношения были неправильными, высасывающими все силы и из него, и из неё, но, к счастью, сейчас уже всё позади.

Дакниш и Клара разместились в его кабинете. Она пила чай, а он сидел за столом, иногда отвлекаясь на срочные документы: доносы, отчёты, договора на подпись. Их встреча не была запланирована, и ему приходилось разрываться между разговором и не терпящими отлагательств делами.

Клара не была против – она помнила, каково это. Глядя на Дакниша, погружённого в работу, у неё в голове проносились воспоминания, как она сама ночами корпела над документами, пытаясь разобраться в том, что казалось ей чужим и сложным. Сложно было всегда, сколько бы учебников она ни «проглотила» и сколько бы удачных сделок ни провернула. Клара всегда чего-то не знала! Но каким-то образом всегда справлялась, какой бы непомерной ни казалась нагрузка.

Да, она вспоминала то время со смесью ужаса и сладкой истомы.

– Я хочу поехать к отцу через месяц.

– Зачем? – спросил Дорадо, царапая острым пером по сероватой бумаге. – Ты же только вернулась.

– Проведать, – она повела плечом. – Да и Астора заодно свожу, он начинает беситься, когда долго не видится с Ричардом. К тому же… скоро я не смогу путешествовать.

– Чего так?

Она смотрела на него с такой загадочной улыбкой, что Дакнишу даже пришлось отложить в сторону небрежно просматриваемые документы и полностью сосредоточиться на женщине.

– Клара, я тебя знаю. Не тяни…

– Я беременна.

– Ого…

Дакниш откинулся на спинку кресла и уставился на Клару.

– Не знал, что вы планируете, – он был озадачен.

– Мы не планировали, но… так получилось.

Дакниш очень сомневался, что у президента такие вещи «просто получаются», но он предпочёл пока не делиться своими мыслями.

– А что Ревокарт?

Женщина хмыкнула.

– Он рад, как слон…

– Интересное сравнение…

– …но приставил ко мне ещё одного телохранителя. Дакниш, я и шагу не могу ступить без толп охраны вокруг!

Дакниш принял её игру: не хочешь говорить о ребёнке – не нужно. Твоё право, Клара.

– Я думал, ты привыкла к ораве людей, вертящихся вокруг тебя. Амели, например, уже даже не жалуется, когда я прошу не ходить без сопровождения.

Женщина закатила глаза и возвела руки к небу.

– Одно дело, двое-трое Тритонов рядом, и совершенно другое – два десятка жуков!

– Сочувствую.

Дакниш знал: Клара может ворчать и жаловаться на неудобства сколь угодно, но она также понимает, почему это нужно, и чудить не станет.

Внезапно Дакнишу Дорадо пришла в голову любопытная, хоть и простая мысль. Он подумал, что, пожалуй, найти себе в этом мире человека, равного по духу, – занятие не из лёгких. Таир Ревокарт счастливчик, он встретил такую женщину – на всех официальных приёмах от жены глаз не может отвести, хоть на него и вешаются другие. Он не изменял, это Дакниш знал наверняка. Будь по-другому – Дорадо бы первым побежал с новостями к Кларе.

Дакниш усмехнулся. Ему тоже удалось найти Амели, хоть их путь, пожалуй, был даже сложнее, чем история Клары и Таира. Он заманил её в свои сети обманом, шантажом и устрашением и допустил даже больше ошибок, чем Таир Ревокарт.

Дакниш усмехнулся и посмотрел на небольшую коробку на краю стола, с гребнем внутри – подарок для Амели.

«Что ж, – засмеялся в душе Дакниш Лагорас Дорадо, – для того мы и приходим в этот мир, чтобы учиться на собственных ошибках».

– Клара, я тебя поздравляю.

Он встал, подошёл к ней и крепко обнял эту хрупкую женщину. Она усмехнулась – весело, беззаботно – и спрятала лицо у него на груди.

– Кто бы мог подумать, – прошептала Клара, и не было нужды заканчивать эту фразу.

Действительно, кто бы мог подумать, что их знакомство перерастёт в самую крепкую дружбу. Это был нелёгкий путь: иногда Дакнишу казалось, что он испытывает к Кларе плотский интерес, иногда так казалось ей. Иногда она обвиняла его в наглости и инфантилизме, а он её – в упёртости и излишней браваде.

Но эти двое стали близки, и связь, возникшая между ними, ценилась намного выше, чем физическая близость.

– Действительно – хмыкнул Дакниш, – кто бы мог подумать.

•••

Совещание затянулось. Он это понимал, и в душе бушевала-клокотала ярость. Зачем он вообще согласился приехать в ГУКМ сегодня?! Наводнение в западных регионах? Да неужели его помощники не могут справиться с проблемой самостоятельно?! Разве не может он позволить себе хоть один день передышки, чтобы в семейном кругу отпраздновать день рождения жены?!

Всю дорогу к дому он смотрел на утонувший в сумраке и снегах город и придумывал, как будет объяснять своей женщине четырёхчасовую задержку. Четыре, мать твою, часа! Но разве ж он мог предположить, что в дополнение к наводнению сегодня прорвёт дамбу в Штаксах?! Конечно, не мог, и она должна это понимать! Не его вина, что пришлось задержаться в ГУКМе, давать журналистам публичные объяснения и координировать действия спасательных служб.

Но на душе всё равно было гадко…

Он вошёл в дом, стряхнул с себя снег, отдал вещи служанке и замер.

Тишина. Гости уже давно разошлись.

Медленно он поднялся на второй этаж. Заглянул в комнату к спящему сыну и направился в свою спальню.

Тихо, стараясь не шуметь, он открыл дверь. Клара спала. Задравшаяся кверху шёлковая рубашка обрисовала контур тела, аппетитно оголяя бедро. Будто почувствовав его присутствие, она проснулась и сонно пробормотала:

– Я думала, ты будешь раньше.

На ходу снимая с себя одежду, он подошёл к кровати и присел с краю, обнимая Клару за талию. Женщина извернулась и положила голову ему на колени.

– Извини. Дамбу прорвало… – начал было он, но она сонно потёрлась о его руку.

– Не переживай, я объяснила всё гостям и обещала, что в следующий раз будет лучше, – и, скрутившись калачиком, женщина снова начала проваливаться в сон.

Он погладил её по плечу, по голове, послушал её дыхание.

Несколько бесконечных мгновений он наблюдал за ней, не решаясь даже пошевелиться. Погладил талию, почти случайно подмял кверху шёлковую рубашку. Прикоснулся к щеке.