Горечь жестоких людей

Горечь! Самая настоящая горечь!

– Таир, – прошептала девочка-художница, – не надо… так…

Ревокарт погладил мою щёку указательным пальцем и спросил почти нежно:

– А как нужно? Ты пытаешься купить жизнь отца, продавая своё тело. Думаешь, я пересплю с тобой и изменю своё решение?

Горечь!

– Таир…

Он схватил меня за подбородок.

– Я не хочу и не буду тебе врать. Ты знаешь меня и знаешь себя. Знаешь, в какой ты ситуации. Прими реальность и не пытайся её изменить. Езжай к нам домой, и проведи время с нашим сыном. Когда я вернусь – всё будет закончено.

– Ни черта! – закричала я, толкая его в грудь. – Если это твой выбор, тогда я сделаю свой! Думаешь, ты так всесилен?! Что ж, да подавись ты своей всесильностью!

Я подошла к нему и снова толкнула в грудь что есть мочи.

– Вот и наступил конец нашей войны! Наслаждайся, ты победил! Когда сделаешь своё дело – удосужься прочитать документы, там чётко описаны все поступки и приказы Астора Ревокарта! А с меня хватит!

Я застегнула платье, подскочила к столу и со злостью ударила по нему кулаком. Потребовалось несколько секунд, чтобы боль в руке начала стихать. Запасы моих сил были на исходе, накатила усталость. Я оперлась о столешницу обеими руками.

– Ты слеп, Таир Ревокарт! Ради тебя я была готова поступиться всеми принципами, всеми желаниями, и по-настоящему позволить себе впустить тебя в своё сердце! Одного я не могла себе позволить: предать человека, который любил меня всю свою жизнь и заботился обо мне!

Я снова повернулась к Ревокарту.

– Небеса, Таир! Если ты его убьёшь – это конец!

Но он молчал, подтверждая мою мысль: что бы я ни сказала, что бы ни сделала – Ревокарт не отступит.

– Я дам тебе возможность попрощаться с отцом, – сказал мужчина. – Это всё, что я могу тебе обещать, Клара.

– Я не смогу… не смогу видеть его таким, он сам бы этого не хотел.

– Это твоё право. В таком случае садись в машину и уезжай из ГУКМа. Тебе пора.

Его тон был холодным, а лицо – бесстрастным.

Я приблизилась к мужчине. Это была наша последняя встреча, хоть он в тот момент об этом и не догадывался.

– Это твоё окончательно решение? – спросила, не желая расставаться с надеждой.

– Да!

Горечь! Небеса, какая же это горечь!

– В таком случае, – я погладила его по щеке, – прощай, Таир, – и направилась к выходу.

Он хватил меня за руку.

– Я знаю, что ты задумала, но не будет никаких «прощай», Клара, – сказал Ревокарт резко. – Тебя отвезут в мой дом, к твоему сыну. Ведь ты же не забыла, что он там?

– Ты пытаешь получить всё и сразу, не так ли? Я предупреждала, так не бывает…

– Бывает! Даже не думай сбегать!

– Отпусти меня…

– Клара, ещё один побег я тебе с рук не спущу, – сказал он предостерегающе.

Ревокарт будто с цепи сорвался – исчез равнодушный взгляд, передо мной стоял мужчина, готовый требовать и угрожать.

– Охрана предупреждена, по дороге тебе запрещено выходить из машины. Ты вернёшься в мой дом и будешь меня там ждать. Поняла? Если только посмеешь…

– Что тогда? – спросила я спокойно. Теперь, когда война была поиграна, спорить мне не хотелось. – Ты убиваешь дорогого мне человека, и я не думаю, что останется на этой планете ещё кто-то, кем ты сможешь в дальнейшем меня шантажировать. Что ещё ты можешь мне сделать, Таир? Хотя постой, – я горько рассмеялась. – Есть ещё Астор, твой сын. Ну же, пригрози ещё и ребёнком.

– Клара… – он и сам не знал, как закончить предложение.

Но я больше не нуждалась в глупых оправданиях. Он принял решение, мне предстояло сделать то же самое… и исчезнуть из его жизни.

– Мне жаль.

Я медленно высвободилась из его цепкой хватки и молча, так ни разу и не обернувшись, вышла за дверь, где меня уже ждали жуки. Их задача – сопроводить пленницу к ожидающей машине и убедиться, что авто направляется к дому Таира Ревокарта.

Горечь! Я помню этот путь – из здания Главного Управления к машине. Я не имела права показать, как мне больно, но небеса, как же невыносимо тяжело мне было в тот момент! Вот же она, бесстрашная Клара Дегенерис, готовая валяться в ногах мужчины, лишь бы тот пощадил её отца.

Но мужчине это оказалось не нужно. Он не захотел, чтобы она пресмыкалась перед ним, он просто решил убить её отца, а её замуровать в своём доме.

Горечь!

Я была готова быть с Таиром Ревокартом, жить с ним, любить его! Эта мысль не была мне противна, я верила в наше будущее. Но он своими же руками разрушил всё то, что могло между нами быть, потому что прошлое важнее будущего.

Горечь!

Перед тем как сесть в авто, я оглянулась на здание ГУКМа и посмотрела на него, прощаясь со всем, что ненавидела много лет. На душе было горько, мысли об отце разъедали глаза. Я знала, Таир ещё не до конца понимает, какой выбор он сделал, не верит, что я смогу исчезнуть навсегда. По обыкновению, он меня недооценил.

– Прощай, Таир, – прошептала я.

Я села в авто и резко захлопнула дверцу. Машина тронулась.

Через несколько кварталов она остановилась, и в салон заскочил человек.

Мы с Дакнишем встретились глазами. Он ничего не сказал, ведь и так было понятно, что случилось. К тому же иногда Дорадо проявлял завидную тактичность.

– Всё в порядке? – спросила я, лишь бы не молчать.

– Да, Клара, всё идёт по плану. Ты как?

– Жива…

Я была благодарна, что Дакниш не пытается торжествовать. А ведь было из-за чего: он оказался прав, а я – нет, Ревокарт действительно не согласился на мои условия.

Отвернувшись, я безуспешно пыталась побороть слёзы.

Мимо нас проплывал уснувший город. К вечеру начинали загораться вывески, повсюду было проведено электричество. Карет на вылизанных дорогах почти не осталось – их вытеснили авто. Ухоженные дома, казалось, тоже удивлялись новому освещению. Город менялся, понемногу вступая в новую эпоху.

Эпиры – столица великой державы. Живя в крохотных Древеснах, я никогда не мечтала о столице, в моих фантазиях фигурировали Мирны – сосредоточие искусства и талантливых сердец. Но жизнь распорядилась иначе, и город-мечта для многих стал моим домом на долгие годы.

– Клара, – голос Дакниша вырвал меня из размышлений.

Я взглянула на этого хитрого, жестокого, умного мужчину, который смотрел на меня с таким пониманием и теплом, что это стало последней каплей. Я почувствовала, как снова увлажняются глаза.

Подонок Дорадо, он так хорошо чувствовал, как нужно себя со мной вести! Я заплакала, и от этого злость моя стала ещё сильнее.

– Как же я его ненавижу! Убийца! Скотина! – закричала я, выплёскивая накопившиеся эмоции. – Мой отец там, в стенах этого здания! Его мучают, и я ничего не могу с этим поделать!

– Клара, ты не виновата!

– Да как же не виновата!? Дакниш, я верила, что смогу убедить Ревокарта! В голове волей-неволей проскакивали картины, как мы вместе с Таиром… Картины нашего будущего… и мой сын… – от истерики я начала заикаться. – Знал бы ты, как мне больно!

Дакниш молча прижал меня к себе. От этого я стала плакать ещё сильнее, уже не зная, на кого злиться – на Дорадо, ставшего свидетелем моей истерики, или на Ревокарта.

Я врала самой себе – горечь мне принёс Таир Ревокарт, а Дакниш, наоборот, помогал не умереть от боли. Я крепко прижалась к груди своего помощника, не отпуская его, ведь знала: если сделаю это – сойду с ума.

– Он выбрал месть, – шептала я сквозь слёзы. – Он убьёт Ричарда, и я ничего не могу с этим поделать. Я буду жить с этим до конца своих дней.

– Ты не виновата.

– Только я и виновата! Если бы Ревокарт не искал на меня компромат, если бы…

– Если бы не любил тебя.

– Что ты такое несёшь?! – разозлилась я. – Ты что, не понимаешь?! Как смеешь говорить такое?!

Мне хотелось ударить Дорадо за эти его слова.

– Смею, Клара, потому что знаю: когда люди, без которых мы не можем жить, играют не по правилам, иногда мы готовы причинить им боль, лишь бы доказать свою правоту, – в его голосе послышалась усталость. – Ревокарт верит, что Рем Тебрис должен быть наказан, он действительно в это верит. Могу предположить, советник также надеется, что рано или поздно ты его поймёшь и простишь.