Горечь жестоких людей

«Не нужно», – повторяли мои губы беззвучно, пока слёзы оставляли солёные дорожки по всему лицу.

Он смотрел на меня – долго, пристально.

– Таир… прошу тебя… не так…

– Иначе с тобой не получается, – его руки ослабили хватку, но не отпускали.

– Таир…

– Клара, ты вынуждаешь… Я не сделаю больно, только не противься, – шептал он сбивчиво, не желая отказываться от мысли, что получит доступ к моему телу.

– Отпусти меня… пожалуйста.

– Клара, я никогда не…

– Пожалуйста, – прошептала я, заглядывая ему в глаза. Как покорная голодная собака, рассчитывающая на подачку.

– Разве я тебе противен?

– Сейчас – да!

– А в «Лакрице»?

– Таир, ты ведь знаешь, тогда было по-другому, – прошептала я.

– Клара…

– Пусти…

И тогда он одним рывком слез с меня. Размахнулся и с силой ударил рукой по стоящему рядом столу, надламывая хрупкую мебель.

– Проклятая женщина!

Мужчина подошёл к окну, пытаясь успокоить дыхание и избавиться от возбуждения. Я затихла и отползла в сторону, стараясь слиться с обстановкой.

– Проклятая баба!

На меня он не смотрел – в окно, то самое, круглое, как апельсины.

– Проклятая женщина! – повторял он с яростью. – Лучше бы я тебя убил в тот самый день, когда мы встретились! Проклятая стерва!

Он резко подошёл ко мне. Я думала, ударит, но он схватил меня рукой за затылок и прорычал прямо в лицо:

– Ты сама виновата, что так получилось! Сама, Клара! Какая дура может отказать советнику?! Ты что, не понимала, сколько выгоды тебе сулит брак со мной?! Ты бы имела всё! А что ты сделала вместо этого?! Убежала! И что, стала счастливой со своим стареющим мужем?! Что он тебе дал, чего не мог дать я? Чего молчишь?!

Не было правильных слов, чтобы ответить на его вопросы, но он и не нуждался в моих ответах. Он был мужчиной, отказавшимся взять женщину силой. Но он также был мужчиной, который приковал эту самую женщину наручниками к кровати.

– Куда ты полезла, Клара, что сделала со своей жизнью?! – спросил он. – Ты хоть сама понимаешь, кто такие Тритоны?! Они бандиты и убийцы! Дегенерис – дурак, что не оградил тебя от своей деятельности!

– А ты разве не такой? – прошептала я тихо, без вызова.

Он смотрел на меня – напуганную, плачущую, и я видела: в те секунды его злость испарялась, уступая место чему-то новому.

– Клара, – он опустился рядом со мной на кровать и рывком пересадил меня к себе на колени. Гладил грудь, бёдра, шею, спину, и я не сопротивлялась, лишь бы не спровоцировать новое нападение.

Затем он уткнулся носом мне в грудь, да так и замер.

– Дурная женщина, ты сама заставляешь меня так с тобой поступать.

– Я не…

– С самого начала тебе не стоило убегать из Древесн.

– Тебе не стоило… загонять меня в ловушку, – ответила я несмело.

Я боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть затишье. Легко быть смелой, когда рядом орды Тритонов. Наедине всё по-другому, Ревокарт сильнее, и я полностью зависима от его настроения.

– Иначе с тобой не получается…

– Ты постоянно это повторяешь… Но ты не пробовал по-другому.

– Клара… дурная женщина…

Ловким движением он пересадил меня обратно на кровать и встал. Подошёл к окну да там и замер. Я следила за ним не мигая.

– Я нашёл доказательства, – сказал он спустя минуту-две, – что Ричард Дегенерис когда-то укрывал Рема Тебриса.

«А вот и новая ловушка», – подумала я.

Мне сразу стало понятно, какая опасность нависла надо мной и отцом. Было время, когда я просмотрела целые стеллажи архивов, разыскивая информацию о потомках Белой Войны. И законы я читала так много раз, что они врезались в мою память на века. Если Ревокарт докажет, что Ричард Дегенерис укрывал Рема Тебриса, – это катастрофа.

– И о чём это должно мне говорить?

Я укуталась в лежащее рядом одеяло и отползла в угол кровати.

– Он укрывал государственного изменника, за голову которого была назначена высокая награда.

– Ревокарт, одумайся! Четверть столетия прошло, но ты до сих пор не можешь оставить в покое этого человека!

От советника веяло холодом, мне хотелось очутиться от него как можно дальше и просто… отдохнуть. Казалось, одно лишь его присутствие рядом лишает меня остатков сил.

Какая ирония: где бы я ни была, чего бы ни достигала, рано или поздно я оказывалась подвластна воле Ревокарта, и он делал со мной что угодно… как в тот день.

Ревокарт повернулся ко мне. При виде меня, завёрнутой в одеяло, он криво усмехнулся и сказал:

– Ричард Дегенерис пойдёт под суд за нарушение главного закона Конгрес-Магер.

– Ну и чем он помешал твоей вендетте?

– Тем, что укрывал убийцу Астора Ревокарта и ещё тысяч людей.

Я оперлась спиной о стену и спросила устало:

– Наступит ли день, когда ты перестанешь гоняться за призраками?

– А ты перестала?

– Я пытаюсь, Таир. Но мой призрак следует за мной по пятам, с завидной регулярностью похищая меня и глумясь.

– Глумления не было, – оскалился мужчина. – Но если ты настаиваешь…

– На что ты рассчитываешь? Думаешь, липовое обвинение принесёт Ричарду какой-либо вред?

– Клара-Клара, ты действительно не понимаешь, – мужчина сел на кровать, и я отползла от него как можно дальше. – Если я смогу доказать, что Дегенерис укрывал Тебриса, – он сядет, притом надолго. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.

Он резко схватил меня за ногу и притянул к себе. Я зашипела:

– Чего ты хочешь, Таир? Зачем похитил меня, если обвинения пытаешься предъявить Ричарду?

– Потому что ты его любишь, – внимательный взгляд исследовал каждую мою эмоцию.

Возможно, он ожидал, что я стану отрицать правду, но я не стала, ведь на поверхности всё было именно так – я действительно люблю Ричарда.

– Допустим. Что дальше?

– Удивительная вы пара, Клара, – пробормотал он задумчиво. – Не живёте в одном доме уже несколько лет, но при этом остаётесь образцом для подражания для всех Эпир.

– Ближе к делу! Чего ты от меня хочешь? – повторила я по слогам.

Он склонился ко мне и заправил за ухо прядь волос. Как только он это сделал, я дёрнула головой, вновь позволяя прядям струиться вдоль лица.

– Ты с ним разведёшься, Клара.

Пауза. Мне понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.

– Чего ещё ты от меня хочешь? – спросила глумливо. – Может, крестиком для тебя рубашку вышить?

– Только это, – он пожал плечами, как будто не просил ни о чём необычном. – Я хочу, чтобы в течение следующего месяца ты начала бракоразводный процесс, иначе, – и он снова заправил мои волосы, – будешь пересылать драгоценному мужу посылки в тюрьму до конца его дней. А ведь Дегенерис уже не молод, представляешь, как ему будет тяжело?

В дверь негромко постучали – мальчишка принёс кувшин с водой и баночку спирта.

– Оставь, – приказал Ревокарт, не отрываясь от меня.

Когда мы вновь остались наедине, он подошёл к кувшину, взял лежащую рядом тряпку, намочил её сначала в воде, затем – капнул спирта. Вернулся обратно ко мне.

– Дай руку.

Я не шевелилась. Тогда он сел на кровать и резко дёрнул меня за руку на себя. Я зашипела.

– Иногда нужно просто слушаться, – и приложил тряпку к порезам. – Дурной у тебя характер.

– У тебя не лучше! – огрызнулась.

Я стиснула зубы, пережидая лёгкую боль.

– Давай вторую руку. Клара, быстро!

Он проделал те же манипуляции со второй рукой.

– Если бы ты не рыпалась, – прокомментировал Ревокарт, – этого бы не случилось.

– Если бы ты не заковал меня в наручники, – гавкнула я в ответ, – я бы не рыпалась.

И мы уставились друг на друга.

За окном началась вьюга. Круглые «апельсиновые» окна покрылись слоем снега, и от этого казалось, что наша комната оторвана от остального мира.

Я не знала, где мы находимся, и не горела желанием спрашивать. Это было неважно. Захочет – сам скажет, в тот момент у меня не было возможности как-либо повлиять на ситуацию.