Горечь жестоких людей

– Конечно, ради тебя. Всё, что я делаю, – только ради тебя, мой дорогой друг.

– Чем же я заслужил подобную честь?

– В тебе нет чести, – ответила я сквозь зубы. – В твоём роду одни лишь ублюдки, прикрывающиеся известной фамилией.

Он сжал мою руку – будет синяк.

– Не смей! – прохрипел на ухо.

Поиграем?

– А то что?

– Думаешь, выйдя замуж за Дегенериса, стала бессмертной?

– Нет, но ты, кажется, в своём бессмертии перестал сомневаться уже очень давно.

– Одно моё слово – и ты из этого зала живой не выйдешь!

– Одно моё слово, – парировала я, – и Тритоны устроят тебе войну похлеще Белой.

Ревокарт усмехнулся. Его пальцы начали выводить круги у меня на спине, и мне приходилось усердно делать вид, что я этого не чувствую.

– Любопытно, знает ли Ричард, как самоуверенно ты распоряжаешься его активами?

– Таир-Таир, – я не могла не усмехнуться. – Ты до сих пор относишься ко мне как к жене Ричарда. Твои шпионы не отрабатывают свой хлеб, иначе ты бы понимал, что я намного больше, чем просто чья-то жена.

– В таком случае, кто же ты? – спросил он глумливо.

– Я знаю, кем я больше не являюсь, – слабой художницей Кларой Мафодией, с которой всемогущий Ревокарт делал всё, что ему заблагорассудится. Помнишь, как ты меня ломал? А как ударил, тоже помнишь?

– Клара…

– Теперь моя очередь!

Музыка завершилась. Мы поклонились друг другу, я резко вырвалась из его рук и двинулась к столикам.

Ко мне подошёл Красс.

– Мы готовы, пора начинать.

– Прекрасно.

– Как всё прошло? – поинтересовался Красс.

– В смысле?

– Тебя пригласил Таир Ревокарт. Чего он хотел?

– Просто потанцевать, – ответила я, предпочитая не посвящать в свои тайны чужих. – Ну что, поехали?

– Вы уже уходите?

Ко мне обратилась хозяйка вечера, внимательно следившая за передвижениями наиболее важных гостей.

– Увы, нам пора. Эпиры не дремлют, дела – тоже.

В глазах собеседницы читался вопрос: «Какие именно дела не дремлют ночью?». Что ж, я дала ей пищу для размышлений.

Мы вышли на улицу и направились к стоянке. Проходя мимо карет, запряжённых лошадями, я не могла не скривиться. И почему-то всплыла неуместная мысль: «Интересно, а на чём сегодня приехал Ревокарт?». Поговаривали, у него уже были авто, но и каретами советник пока не брезговал.

На улице, несмотря на начало июня, было прохладно, и я поплотнее запахнула накидку. Приятно удивилась, увидев, что хозяева дома даже на улице провели электричество, и теперь подъездная аллея сверкала маленькими хрупкими лампочками, к которым огромными полчищами слетались комары и прочие насекомые.

«Интересно, наблюдает ли он за мной сейчас, – не могла не думать я. – Окна бальной комнаты выходят как раз на аллею».

Красс тем временем повторял вслух самые важные пункты плана:

– Главное – отвезти её к отцу, – поучал заместитель Ричарда. – Она должна быть в том состоянии, чтобы не возникло сомнений: от самого страшного мы её спасли.

– Красс, возможно, в это сложно поверить, но я помню все твои слова наизусть. Верь мне, – я заглянула ему в глаза, – всё будет так, как нужно, не иначе.

Он хмыкнул.

– За «иначе» в нашем деле можно и пострадать.

Мы сели в автомобиль. Водитель завёл мотор.

– Далеко? – спросила.

– Нет, около мясной лавки Патни.

Невольно я улыбнулась.

– Бедный Патни, опять будет ругаться.

– Да уж, – ответил Красс, и уголки его губ слегка дрогнули, – это он хорошо умеет. Ну ничего, утром компенсируем, если что.

Мы выехали из богатого района Медных Колоссов и завернули в квартал Часовщиков – райончик совсем неплохой, но дыра по сравнению с Колоссами.

По улицам бродили усталые люди, видимо, возвращались с вечерних смен. У некоторых лицо было в смоле или копоти – работники шахт и заводов. На перекрёстках продавали свои тела проститутки, на лавочках у домов обсуждали последние новости болтливые старушки. Казалось, им не хватило целого дня, чтобы наговориться.

Мы подъехали к нужному переулку. Там было темно, так как кто-то «случайно» посбивал все лампы на фонарных столбах.

Издали была заметна карета без упряжки и с отсутствующим колесом, а совсем рядом девушка в белом платье отбивалась от нападающих на неё мужчин. Она громко кричала, и крики эти лишь отпугивали потенциальных спасателей, заставляя прохожих десятой дорогой обходить опасное место.

Мы остановили машину. Красс выбежал первым и сразу бросился на нападающих. Их было двое, но помощник отца выигрывал в росте, координации, а желания наносить увечья у него было, пожалуй, на десятерых.

Этот мужчина производил впечатление человека, которому строгий костюм мешает, и он только и ждёт, чтобы избавиться от классической одежды и влиться в драку, где сможет раскрыть весь свой «потенциал».

Я наблюдала, как Красс одним мощным ударом укладывает на землю сначала одного, потом второго нападающего. Выждав немного, я нацепила на лицо взволнованную маску и подошла к девушке.

– Ты в порядке? – накинула на неё своё пальто. – Ничего-ничего, пошли со мной… ну не плачь, садись в машину.

Она села. Ей было страшно, её трясло, и во мне юная Марица Дорадо увидела свою спасительницу. Я не возражала – всё шло согласно плану.

– Они напали… напали… – всхлип, – так неожиданно.

– Ничего-ничего, всё уже позади.

Наследница папиного состояния, поняв, что опасность позади, начала эмоционально рассказывать обо всех приключившихся с ней ужасах. Как на неё набросились воры, как они пытались надругаться над ней, но юная девушка до последнего отбивалась от нападающих (как будто бы в реальной жизни это вообще возможно). Я её успокаивала, держала за руку и убеждала, что всё будет хорошо.

Тем временем мы приближались к фамильному имению одной из богатейших семей в Конгрес-Магерах.

– Они ударили нашего кучера… Я не знаю, не знаю г-где он. Всё произошло так быстро.

Красс сидел спереди и молча вёл машину. Наш водитель остался на месте происшествия под предлогом выяснения обстоятельств. На самом деле он должен был оказать Тритонам первую медицинскую помощь, ведь Красс хоть и бил не в полную силу, но удар у него что надо. Да и лишние следы замести не помешало бы до приезда полиции.

Марица поглядывала на Красса с опаской. Хоть он и спас ей жизнь, непроизвольно она постоянно тянулась ко мне, ища защиты, не подозревая, что именно я подстроила это нападение.

Но чем ближе мы подъезжали к её дому, тем нетерпеливее становилась девушка. Страх медленно перетекал в желание получить сочувствие и поддержку. Она знала, что в родном доме найдёт всё это в избытке.

Мы подъехали к Дорадо-Холлу и остановились у ворот.

– Может, мне лучше выйти? – несмело предположила девушка.

– Подожди, моя хорошая, – сказала я так мягко, как умела. – Пусть лучше кто-то из охраны объявится.

Сначала ничего не происходило, но спустя две-три минуты из-за ворот вышел охранник. Мы открыли окошко машины, он прищурился и увидел заплаканное лицо девушки.

– Госпожа Марица… – ахнул солдат.

– Открывай ворота! – сказала девушка приказным тоном, совсем не тем, каким разговаривала со мной.

– Вы… вы в порядке? – охранник глянул на меня подозрительно.

«Ну не дурак ли? – подумала я. – Кто ж о таком спрашивает а лоб? Я бы в Тритоны человека, задающего столь неуместные вопросы, точно не взяла».

– Да! – ответила девушка. – Немедленно открой ворота!

Мужчина быстро кивнул постовым, и высокие ворота с острыми шпилями разъехались в разные стороны, пропуская нашу машину.

Понемногу светало. Мир в утренней мгле казался задумчивым, даже сказочным. Утром мне всегда хотелось верить в лучшее…

Из дома к нам уже спешили слуги и глава семейства – Амин Дорадо. Он переступал две ступеньки одним шагом, чтобы побыстрее добраться до нашего авто, что в его возрасте и при достаточно крупной конституции было делом нелёгким. Но Амину уже передали новость о неизвестной машине, в которой непонятным образом оказалась его дочь, и он хотел как можно скорее понять, в чём дело.