Горечь жестоких людей

– Вляпался… смешное слово.

– Ну… я, в принципе, очень смешной человек, Клара, но жизнь заставила… маскироваться.

– Что было дальше? – спросила я нетерпеливо.

– Дегенерис начал подозревать, что я и есть тот самый Рем Тебрис…

– И как ты поступил?

– Клара, а как я мог поступить? Нашёл несколько человек, недовольных его руководством, убил Ричарда, занял его место, потом уничтожил свидетелей и сросся с новым именем. Вот так и живу последние… бог знает сколько лет.

– Банда Дегенериса была организована совсем не тогда, когда в город прибыл Рем Тебрис, – пробормотала я, усмехаясь. – Надо же, как всё хорошо сложилось.

Ричард щёлкнул пальцами.

– Да, Клара, неплохо всё получилось, – он поднялся. – Но это лишь звучит легко. Я рисковал… – Ричард задумался. – И ты правильно сказала, тогда это была всего лишь банда. Я, и только я создал Тритонов… Ну ладно, дочка, пойду я спать.

– Спокойной ночи…

У порога он остановился. Обернулся ко мне.

– Всё хочу спросить… Зачем ты дала сыну такое имя? Играешь с огнём.

Я кивнула.

– Играю.

Но даже самой себе я не могла ответить, зачем, небесные властители, дала сыну это имя.

Астор… В честь старшего брата Таира, Астора Ревокарта.

•••

Став женой Ричарда Дегенериса – мужчины, умершего много лет назад, – я обрела новые права. Со мной были вынуждены считаться. Люди отца, прибывая в его дом, теперь всенепременно отвешивали мне поклон при встрече. Это лишь маленькая деталь, но насколько значимая.

Я начала присутствовать при встречах – сначала в виде слушателя, потом – позволяя себе скромные реплики. Верхушка Тритонов – мужчины неглупые, но резкие в суждениях, с ними следовало быть максимально осторожной. Один неверный шаг – и навсегда потеряешь с трудом завоёванную репутацию.

Что я поняла – нельзя выказывать сомнения. Нужно взвешивать все «за» и «против» в одиночку, а на встречу приходить с готовым решением. И так до тех пор, пока не сформируется собственный круг тех, кому можно доверять. У меня таких людей, помимо отца, не было – я размышляла в одиночестве.

Прошёл год. Воспоминания о Париже покрылись лёгкой снежной дымкой. Я была склонна идеализировать того юного мальчика со своего счастливого прошлого и ещё больше ненавидеть Ревокарта. За разрушенные надежды, за жестокую реальность.

Наша первая с ним встреча случилась ещё через через год. Я распланировала её заранее, тщательно подготовившись к «единению душ». Мне хотелось появиться эффектно, совместив приятное с полезным.

Дария Матау устраивала ежегодный приём, куда приглашала сливки общества со всей страны. Эта дама была атеисткой, пацифисткой и пофигисткой, ей было плевать на социальный класс, если в кармане у человека имелись заработанные трудом (неважно, каким именно) деньги.

Главное – она любила власть и эпатаж. Я воплощала и первое, и второе. Первое – потому что считалась женой главного Тритона, а второе – так как к тому времени по городу уже поползли слухи о моём непосредственном участии в некоторых операциях самой влиятельной группировки.

Конгресс-Магеры были, есть и будут удивительной страной: все знали о том, что Ричард Дегенерис обрушил литейный завод, чтобы впоследствии скупить обесцененную землю, но без прямых доказательств не смели и слова сказать. И его жену встречали, как королеву.

«Ну что вы, какая тюрьма, какие же Дегенерисы преступники?! Нужны доказательства, милок, без них никак», – подслушала я однажды.

…Я вошла в банкетный зал под руку с советником отца – Крассом, –мужчиной, рядом с которым я была похожа на лесную фею. А всё потому, что, какая бы одежда на нём ни была, он напоминал дровосека из сказки: медная борода, широки плечи, колючий взгляд.

Меня приветствовали. Меня приглашали танцевать. Рассказывали шутки и пытались всучить визитные карточки. Я была весела и напоказ равнодушна… пока не появился он.

Все знали, что Ревокарт вовремя на приёмы не приходит. Советник считал себя слишком важной птицей, чтобы следовать временным рамкам. Я полагала, это враньё, и с временными рамками у него полный порядок. Но ведь нужно показать всем вокруг, кто в доме хозяин!

Он появился, окружённый своими приспешниками и ореолом человека, привыкшего повелевать. Классический тёмный костюм, высокие сапоги (издержки военной выправки), лёгкая улыбка и, как всегда, – хитреца в глазах.

Наши взгляды скрестились.

Тот миг я запомню на всю оставшуюся жизнь. Его удивление! Моё учащающееся сердцебиение! Страх! Кадры из прошлого! Возрастающая ненависть! Дрожь!

Он показал свою слабость – Ревокарт не ожидал меня здесь увидеть! Я сама сделала всё возможное, чтобы слухи о моём появлении не расползлись по городу.

Сердце наполнилось сладкой истомой, как будто до этого я ступала по болотистой местности, мои ноги застревали в грязи, и вот впервые за долгое время я вышла на гладкую твёрдую поверхность. И сделала первый шаг по своей настоящей, выплаканной и желанной дороге.

Ну, здравствуй, Клара Дегенерис, – жестокая сука, жившая во мне столько лет! Выходи на свободу, руководи моим телом. Поиграем!

Я отсалютовала Ревокарту бокалом и позволила себе лёгкую улыбку.

«Здравствуй, Таир», – говорил мой взгляд, в тот время как его – блуждал по моему телу.

Ощущение было, будто мы впервые на равных. Теперь за моей спиной – имя мужа и год успешных сделок.

Я обрушила убыточный литейный завод! Я договорилась с Мостовыми о продлении срока аренды доков! Я выступала от имени Ричарда Дегенериса на двух последних собраниях Тритонов! Я! Я! Я! Всё это – я!

Не жертва – нападающая!

Он не стал играть в игры – направился прямо в мою сторону. Вокруг меня находились люди, в основном жёны политиков или матери с юными дочками.

Ревокарт поклонился. Мы стояли друг напротив друга, впервые после той ночи, когда он убил мою любовь.

– Позволите пригласить вас на танец?

Грубое нарушение этикета! За такое двадцать лет назад (до Белой Войны) могли изгнать из королевского двора. Но король умер, его место занял президент, а война закончилась, оставив пепелища сожжённых тел, так что никто уже не соблюдал некогда незыблемые правила.

«Ну так что, Клара, позволишь мне тебя пригласить? Или ты испугалась?» – говорил его взгляд. Этот мужчина сумел взять себя в руки и теперь светился самоуверенностью.

Я вложила руку в протянутую ладонь. Соприкосновение! Меня ударило током, сердце пропустило удар! Убить! Оторвать ему голову! Отрезать язык!

Улыбнулась. Он повёл меня на паркет, и его примеру последовали другие пары. Видимо, хозяйка вечера попыталась загладить неловкость и объявила начало танцев.

Заиграла спокойная музыка. Вальс.

Я ощутила резкий рывок – он положил руку мне на талию и притянул ближе к себе. Сцепив зубы, я прижалась к его телу.

– Не будь, как льдинка, Клара, – прошептал он мне на ухо, усмехаясь. – Тебе не к лицу.

Я смотрела лишь в сторону, не на него, повторяя заученные па.

– Мне к лицу, – ответила, возвращая ему улыбку, – знакомство с такими людьми, как Омел Таграни. Таир, скажи, он уже поставил тебе ультиматум?

– Так это твоих рук дело?! – он выгнул бровь.

– Моих? – я сделала удивлённое лицо. – О чём ты, Таир? Я всего лишь наивная художница. Как я могу тебе навредить? – я усмехнулась. – Неприятно, наверное, понимать, что проигрываешь?

Он приблизился к моему уху.

– Зато приятно было уложить тебя, Клара, под себя.

Я прошлась рукой по его плечу и прекратила движение лишь у основания шеи.

– Это было давно. Зато теперь я действительно могу тебе навредить, Таир. И с удовольствием воспользуюсь этим шансом.

Он резко дёрнул меня, заставляя двигаться в такт новой, более быстрой музыке. Мы были как две нашпигованные взрывчаткой куклы.

– Что ты здесь делаешь? – не выдержал Ревокарт.

– Это же очевидно, друг мой Таир, – танцую с привлекательным мужчиной. Ничего более.

– Ты пришла сюда ради меня? – спросил он с насмешкой.