Горечь жестоких людей

Неужели ему совсем меня не жаль, хоть немножко, – спрашивала я себя, глядя в эти холодные тёмные глаза. Он считает, что разрушил мою жизнь, но при этом ещё и подчёркивает свой поступок.

Что должна бы испытывать на моём месте любая другая девушка, услышав подобное? Девушка без мечты, видящая своё счастье в замужестве? Небеса, да он бы этими словами убил такую девушку!

Я вышла из ванной, завернувшись в поданное им полотенце, и начала собирать разбросанную по всей комнате одежду. Надела платье и осознала, что не могу его зашнуровать.

Ревокарт без слов понял: мне нужна помощь. Он отставил бокал в сторону и подошёл ко мне. Я видела: он заинтригован. Говерн действительно пытался разгадать, до какой меры простирается моя (как ему казалось) игра.

Он начал проталкивать длинный шнурок через петельки. Я же мысленно вспоминала свои лучшие работы акварелью, чтобы не показать, как ужасно себя чувствую.

Мысли о картинах всегда приносили успокоение. Я знаю, к чему стремлюсь, куда иду, где буду счастлива. Я не стану плакать и просить о милостыне, как он предполагал.

– Готово, – сказал Ревокарт, медленно проведя рукой по моей спине.

Я обернулась к нему. В голову сразу полезли воспоминания о прошедшей ночи. Его сосредоточенное лицо, сильные руки, властный приказ: «Раздвинь ноги».

– Мой брат…

– Распоряжения отданы, Клара, он уже на пути домой.

Я усмехнулась.

– Спасибо.

– За что же? – удивился он.

– Вы мне очень помогли.

И ухмыльнулась. Как бы неприятно и гадко мне ни было, я знала, что говорю правду. Теперь даже мать не сможет уповать на мой голос рассудка. Мне не суждено выйти замуж, а значит, я обязана быть счастлива другим способом. Поступить в Мирную Художественную Академию, стать успешной художницей. Наслаждаться своим талантом!

– Вы проводите меня?

– Да, провожу, – ответил он, заглядывая мне в глаза. Он пытался отыскать в них ответы.

Он настоял на том, чтобы надеть на меня свой плащ с капюшоном и проводить до кареты.

Мы прошли к выходу незамеченными. Ревокарт остановился у кареты, схватил меня за руку и прошептал:

– Это не конец, Клара, это только начало, – мужчина поцеловал мои пальцы. – И не вздумай сбегать, на другом конце света найду.

– Об этом не может быть и речи, – возразила я, резко выдёргивая руку. – Одна ночь в обмен за спасение Яна – вот наш уговор!

Он усмехнулся.

– Я своё обещание выполнил, Ян спасён, не так ли? Но, Клара, – он наклонился ко мне, нежно целуя в висок, – говорят, воры от своих привычек не отказываются. Что будет, если он снова захочет украсть? Ведь ты бы этого не хотела, правда же?

И в тот момент я с ужасом поняла, что он не оставит меня в покое. Говерн поймал свою жертву и будет мучить её, пока ему это не надоест.

Я в ловушке!

– В таком случае, до скорой встречи… Таир Ревокарт, – я села в карету и резко захлопнула дверцу.

Лошади тронулись, увозя меня от мужчины, который перевернул всю мою жизнь.

Мы выехали на центральную дорогу. Мимо проплывали приспанные утренним туманом дома, иногда в поле моего зрения попадали редкие прохожие. Несколько раз я оглядывалась назад, подозревая, что за мной могут следить.

Не следили. Таир Ревокарт не счёл нужным подстраховаться и установить за мной наблюдение. Он полагал, его угроз будет достаточно, чтобы держать меня в ежовых рукавицах. Он настолько меня недооценил!

Пора действовать!

На полпути домой, в одном из длинных переулков, я вылезла на козлы и ударила кучера по голове. Без малейших угрызений совести забрала все имевшиеся у него в наличии деньги и, убедившись, что меня никто не видел, поспешила к дому наставницы.

Едва взглянув на меня, Талия поняла, в чём дело. Она вытащила из чулана давно подготовленный чемодан, собрала мне в дорогу немного еды и принесла из колодца воды.

– К вам нити не ведут, – рассказывала я, проверяя документы. – Если полицейские попытаются давить, сохраняйте спокойствие, они со всеми будут так себя вести, ведь я не оставила никаких зацепок. Вы меня не видели с момента последнего занятия.

– Ты провела у него ночь? – спросила проницательная Талия, игнорируя предыдущие объяснения.

– Провела, – ответила я, не отвлекаясь от пересчёта денег, часть из которых мне почти насильно всучила в руки госпожа Граду. – И правда в том, что Таир Ревокарт не оставит меня в покое. Я не знаю, почему он так заинтересован именно во мне. Возможно, дело в уязвлённой гордыне, но он будет меня искать. Так что придётся сменить имя.

– У тебя есть такая возможность?

– У меня – нет, но у брата моего отца – да, – вынуждена была соврать я. – Мама не знает, но я с ним переписывалась два года, и он согласился помочь.

– Почему?

– Потому что у него нет детей. Потому что я обаятельна и привлекательна. Потому что мы родные. Да мало ли причин, не суть важно.

– Важно! – наставница меня обняла. – Береги себя.

– Обязательно, – ответила я. – Мне нужно исчезнуть именно сегодня, пока Ревокарт не ждёт от меня сюрпризов. Через несколько часов он хватится, куда делась его карета, мне нужно спешить.

Я вышла на улицу, вдыхая утренние запахи. Рядом стояла Талия – женщина, которой когда-то тоже хватило смелости отказаться от семьи и стать художницей. Я так и не успела спросить у неё, раскаивается ли она в своём решении, и спустя много лет очень об этом пожалела.

В тот день мы виделись в последний раз, больше наши с Талией пути никогда не пересекались.

Я так и не вернулась в Древесны – город, который стал моим домом и который я ненавидела. Город отчима, куда мы с мамой приехали много лет назад, спасаясь от погони и от проклятий скорбевших людей.

Я исчезла из него навсегда.

Частица вторая: Агата Хромкла

Я расскажу историю о дочери вора и убийцы. Её отец был участником Белой Войны и занимал чин града при наместнике в Железном Легионе.

Наместник был представителем одного из самых известных родов нашей страны, но отец девушки, о которой пойдёт речь, убил того, кто отдавал ему приказы, и, спасаясь от мести, был вынужден сбежать. Он инсценировал свою смерть и не признавался в содеянном до тех пор, пока его дочери не исполнилось восемнадцать.

Я – дочь вора. Того самого, который шёл следом за мной по улице накануне моего восемнадцатилетия. Он меня сильно напугал в тот день, и я не сразу поверила, что широкоплечий мужчина, окружённый двумя крепышами-охранниками, – мой «погибший» отец.

В новой жизни его звали Ричард Дегенерис, и он рассказал свою историю, вынудив меня понять мотивы его поступков. Понять, но не простить! Он оставил нас с матерью без средств к существованию и просто исчез! Маму лишили её дворянского титула, который официально не давал никаких привилегий, но неформально по-прежнему значил очень много. Вдобавок вскоре появилась информация, что мой отец мёртв.

Мама, покорившись судьбе, приняла предложение Мафодия, мужчины, который был гораздо ниже её по положению, зато предложил защиту и кров над головой. Как мало нужно женщине, даже самой умной, привлекательной и благородной, когда она оказывается в безвыходной ситуации.

Шли годы, мы жили в Древеснах, не зная, что мой отец на самом деле жив. Ричард тем временем стал одним из самых известных воров в Эпирах – столице нашей страны. Он создал собственную группировку, которую называли Тритонами и которая вскоре переросла в империю внутри государства. Тритонам принадлежали шахты, рудники, газеты, строительные компании – словом, всё, что потенциально могло принести деньги или влияние. Ну а Тритоны принадлежали Ричарду Дегенерису.

Отец дал о себе знать, когда мне исполнилось восемнадцать, но с тех пор виделись мы очень редко: Ричард боялся, что кто-то узнает в нём Рема Тебриса – человека, обвинённого в гибели тысяч людей. Для всего мира он придумал железное алиби, и мы с мамой оставались единственной нитью, которая могла привести врагов к выводу, что Рем Тебрис (настоящее имя моего отца) не только не умер, но и стал одним из самых влиятельных людей Конгрес-Магер.