Страница 32 из 192
Дэвид молчал, не понимая к чему клонит девушка. Доусон поймала довольный взгляд Сойера: начальник оценил её стратегию. Обернувшись к снимку черепа Кэссиди, Габриэла продолжила:
— Видите, где прошла трещина?
— Лобные доли, — как прилежный ученик ответил Вэйл. Габби кивнула и вновь обратилась к Дэвиду:
— Вы понимаете, что применять грубую физическую силу против словесных нападок детектива Бута нецелесообразно. Потому что ваши лобные доли мозга помогают осмысливать вам свои действия и тут же просчитывать их последствия. Не будь такого контроля, мы бы все поддавались каждой эмоции. Каждому вспыхнувшему желанию, даже самому низменному.
Теперь во взглядах слушателей скептицизма поубавилось. Все внимательно прислушивались к словам Габриэлы. А она чувствовала себя всё уверенней и уверенней. Ведь Доусон действительно прекрасно владела материалом: сказались годы кропотливой подготовки к работе в отделе Сойера по поимке особо опасных преступников. И пусть у неё не было полноценного собеседования, Габби сможет доказать ему, что достойна этой должности на деле. На деле Кэссиди.
— Время от времени у каждого из нас появляются порочные мысли, — девушка горько усмехнулась, вспомнив о своём жгучем желании отомстить за смерть отца, о своём граничившем с ненавистью недоверии к Роберту Голду. — Под влиянием эмоций, обстоятельств, психологического давления возникает потребность… переступить черту. Навредить кому-нибудь. Сделать больно. Убить. Это всего лишь мысли. Но что, если мы… уступим им? Что, если не сможем остановиться? И это при том, что у нас в голове всё же присутствует сдерживающий механизм. А вот у Кэссиди, судя по всему, «тормоза» отказали. Из-за своей травмы он утратил способность контролировать вспышки жестокости. Он стал целиком отдаваться своим желаниям, не испытывая при этом ни чувства вины, ни душевной боли.
— А это уже явные приметы, по которым распознают психопатов, — заключил довольный Август.
— Именно.
— Но… чёрт, как мы этого не замечали? — покачал головой задумчиво глядевший в пустоту Грэм. — Это маленький городок. И Нил всегда был на виду. Он был…
— Дайте угадаю, — перебил его Бут, хлопнув в ладоши. — Хорошо подвешенный язык. Тонна обаяния. Местный заводила. Весёлый собеседник. И вообще весь из себя бойкий рубаха-парень. Не так ли?
Грэм промолчал, но и без слов было понятно, что Бут бьёт прямо в цель.
— Поверхностный шарм возглавляет список отличительных признаков психопатов[6], — Август снисходительно усмехнулся, откидываясь на спинку стула. — Как по учебнику. А вы проморгали сумасшедшего «убивателя» у себя под носом. Хотя чего ещё можно ожидать от местных блюсти…
— Детектив Бут, — одёрнула его Габриэла, неодобрительно нахмурившись. Этот парень никак не угомонится. — Раз вы так отлично оперируете терминами, то должны понимать, что психопатию нельзя рассматривать с позиции банальных взглядов на психические расстройства. Психопатов едва ли можно называть сумасшедшими.
— Психопаты не дезориентированы, не лишены чувства реальности и не страдают от бредовых идей или галлюцинаций, — поддержал Доусон Сойер, наконец отлепившись от стола. — В отличие от психотических личностей [7] психопаты мыслят рационально и осознают, что и почему делают.
— Поступки психопатов — результат осмысленного выбора, — вновь подал голос Вэйл с видимым удовольствием участвуя в разговоре. Сойер согласно мотнул головой:
— Поэтому, согласно принятым юридическим и психиатрическим нормам, психопатические убийцы не считаются сумасшедшими.
— Но раз у Нила было такое серьёзное душевное расстройство… почему он совершил своё первое убийство лишь спустя много лет? — Дэвид вопросительно взглянул на агентов ФБР.
— Многие психопаты отнюдь не являются безжалостными преступниками, — с готовностью пояснил Сойер. — Если психопату создать благоприятные условия для жизни, то и его психические аномалии значительно сгладятся. Но надо учитывать, что такие люди всегда ходят по грани нормального поведения. Причиной срыва может служить любая мелочь. Пусть даже незначительная. Кроме того психопаты отличаются незрелой психикой и внушаемостью. Если доктор Вэйл прав, и Нил только в юности обрёл наставника, то…
— Тот мог научить его убивать, — поняв, к чему клонит Джеймс, пробормотал Дэвид. Потом его вдруг осенило: — Он мог практиковаться не на людях! Лет двадцать назад по Сторибруку прокатилась волна пропаж домашних животных. Помните?
О, Доусон прекрасно помнила. Ей было девять, когда исчез Пауч, её щенок. Пятнистую дворняжку притащил домой Антонио, но кормила, выгуливала и играла с ним сама Габби, не доверяя столь ответственное дело брату. Однажды утром они проснулись, а конура Пауча была пуста. Отец предположил, что пёс сбежал. Но спустя пару дней одна за другой стали пропадать кошки вдовы Лукас, а затем и питомцы остальных горожан. Маленькая Габби тогда винила появившегося в городе мальчика Виктора. Он отравлял её жизнь в школе, задирал на спортивных тренировках, которые они вместе посещали. Виктор был подростком-беспризорником, сбежавшим из очередной приёмной семьи в глушь Сторибрука. Его приютил одинокий доктор Лайтман, местный патологоанатом: усыновил, обеспечил крышей над головой и взял к себе помощником. Девятилетняя Габби подозревала, что именно Виктор промышлял кражей домашних животных, чтобы потом ставить на них опыты в каком-нибудь мрачном подвале. Возможно, даже в самом морге. Но доказательств у неё не было. А теперь, роясь в прошлом Кэссиди, она осознала, кто на самом деле был виновен в исчезновении Пауча. А повзрослевший Виктор Вэйл теперь помогал его поймать. В жизни и не такое бывает.
— Лишая жизни животных, он удерживал себя от убийства людей, — прокашлявшись, сказала Габби. И тут её внезапно осенило. — Пропажи завершились полтора года спустя. Исчезновением Одетт Шван[8].
— Одетт Шван? — непонимающе нахмурился детектив Бут. Странно. Для того, кто рыл носом землю в поисках грязного белья жителей, непозволительной оплошностью было упустить из вида это громкое дело минувших лет. — Кто это?
— Стоит полагать, что первая жертва Кэссиди, — усмехнулся Вэйл, догадавшись, почему Доусон вдруг решила вспомнить об этом случае.
Габби поджала губы. Одетт. Бесследно пропавшая пятнадцатилетняя девушка. А ведь тело бедняжки так и не было найдено.
Сколько ещё в списке Кэссиди жертв, о которых они и не подозревали?
Теперь каждое нераскрытое преступление в Сторибруке заиграло новыми гранями. А что, если…
Одетт Шван
Сторибрук, штат Мэн
19 лет назад.
Он опять на неё пялился. Или нет?
Одетт пыталась сосредоточиться на параграфе с биографией Готорна[9], который миссис Бриджит велела прочесть, пока сама она отлучится «по делу» в учительскую. Но уловить смысл строк девушке не удавалось: текст казался набором черных линий и точек.
Одетт грызла кончик карандаша, усиленно делая вид, что читает. Но она не могла думать, когда за соседней партой сидел он. Так близко, что она улавливала исходящий от него аромат одеколона и кожей чувствовала устремлённый на неё взгляд. Готорн, Готорн… Разве можно думать о Натаниеле Готорне и скучной литературе, когда на тебя смотрит Нил Кэссиди? Господи, он такой красивый!
Одетт опустила голову. Волосы упали на лицо, и она сквозь ширму светлых прядей украдкой скосила взгляд в его сторону. Убедившись в том, что Нил пялится именно на неё, и совсем не тем пренебрежительным взглядом, которым окидывали её другие мальчишки в школе, Одетт почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Новые одноклассники насмешливо шептались у неё за спиной, и ещё плохо говорившая на английском Одетт могла разобрать далеко не все слова. Но она знала: шушукаются о ней.
Одетт Шван переехала в Сторибрук вместе с родителями три месяца назад, но до сих пор не завела здесь друзей. Кто-то, следуя примеру местной избалованной принцесски Эммы Свон, просто-напросто игнорировал новенькую. Кто-то же открыто над ней насмехался. Например, невыносимый Вик Вэйл. Насколько Одетт поняла, его отец был сторибрукским патологоанатомом, поэтому излюбленной темой для разговора у него были байки о вскрытиях, на которых парню разрешали бывать. А ещё Вик обожал пугать детишек из младших классов, делая вид, будто таскает с собой шприц для бальзамирования. Да, Нил тоже любил пошутить, но он никогда не позволял себе опуститься до похабного пародирования немецкого акцента Одетт, как это частенько в её присутствии делал Вэйл. И Нил даже один раз заступился за неё!