Залесье

Тут хозяин поставил перед рассказчиком большой кубок и тарелку с горячим мясом, и тот на миг прервал повествование. Теперь старый маг понял, какая тишина воцарилась в таверне. Все посетители ждали продолжения. Взгляд скользнул по стенам с рогами оленей и косуль, по мрачным ставням, по шкуре медведя над камином, по рядам бело-синих кувшинов, подвешенным за ручки, - всюду плясали кроваво-красные отблески пламени, везде играли насмешливые тени. В такие мгновения каждый суеверный селянин готов поклясться, будто видит в игре света и тьмы чумазых бесенят, проказливых хобгоблинов, падких до еды жирней, рачительных клураканов или даже хладных предвестников смерти. Конечно, наш герой в силу научных познаний, не мог допустить подобных домыслов, однако в недрах его души назревало иное.

Еще в детстве, когда рассказывали истории о призраках, он иногда замечал, как по венам да по позвоночнику прокатывалась волна жжения, к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слезы. Причем появлялись упомянутые ощущения лишь тогда, когда все изложенное оказывалось правдой. Теперь же обладатель странного дара мог не выдавать себя плачем или дрожью, но чувство все равно неизменно появлялось. Да, дорогой читатель, такое бывает редко. Но и перед нами человек незаурядный. Даргул Угрехват относился не к тем, кто попал в некроманты, потому что не выучил эльфийский, и не мог стать элементалистом. И вопреки распространенному ныне мнению, будто в маги идут только те, кто не умеет делать ничего полезного, не потому, что из него не вышло, например, мастера-ваятеля или способного шкипера. Нет, он имел врожденное сродство со смертью, и мир потусторонний время от времени посылал ему некие неясные знаки посредствам затушеванных озарений, смутных образов и скупых полутонов. Может быть потому, исследователь относился к тайному знанию с особым трепетом и не водил за собой армии скелетов, словно король свиту, как некоторые. Однако, мы отвлеклись. Вернёмся же в питейных зал "Хромой устрицы".

Тем временем Зиберт из Клозингена промочил горло и продолжил:

- Как вы поняли, вампиры могут быть разными. Как же так получается, что одни уподобляются животным, а другие могут произвести впечатление дворянина с изысканными манерами? Все очень просто, господа, и сложно одновременно. Элиту кровососов составляют могущественные создания. Они мудры, гибки разумом, владеют тонкими искусствами и при желании могут переметнуться в летучую мышь, волка или другое животное. Да, не ищите тайную метку на шерсти зверя. Если она и есть, упырь вцепится вам в горло раньше, чем вы сможете ее отыскать. Так вот, не секрет, когда вампир кусает человека, тот тоже может стать вампиром. И кровосос высшего порядка передаст своей жертве часть своих навыков и способностей. Но существует одно правило. Новообращенный всегда менее силен и умен, чем его создатель. Итак, первый кусает второго, второй - третьего, третий - четвёртого. Мало-помалу, разум начинает ослабевать, способности к магии пропадают, мышление делается менее связным, равно, как и речь. Зато увеличивается физическая сила, обостряется голод, даже тело приобретает животные черты, появляются звериные повадки. А потому, судари, вампир четвертого-пятого порядков - свирепое существо, мало чем отличающееся от волка, бешенного волка при том. Такой уже никого не может обратить. Таддель Толкователь также считает, будто мозг глупого крестьянина настолько примитивен, что из него никогда не получится сколь бы то ни было смышленого вампира.

Зиберт из Клозингена отхлебнул вина и закусил тонким ломтиком мяса, а сэр Даргул в очередной раз пихнул под столом Тэдгара, дабы парень не зевал, а внимательно слушал самое интересное свидетельство на сегодняшний день.

- А потому Таддель Толкователь пишет следующее. Могущественные вампиры высших порядков часто общаются с людьми, любят поиграть с ними, как кошка с мышкой. Они осторожны и осмотрительны, терпеливы, выходят на охоту реже, действуют хитро и наверняка, хорошо прячутся. Их трудно выследить и убить, а потому и век их долог. Иногда они возглавляют стадо примитивных кровососов. Вампиры низких порядков, наоборот, одержимы жаждой крови, свирепы, безрассудны и глупы. А потому быстро выдают себя и обречены на скорую кончину. Более разумные собраться, порой прикрываются ими, дабы спрятать собственные преступления. Поймают такого вот бедолагу, голову отрубят, думают: "Вот, дело в шляпе", - а истинный злодей всего лишь затаился.

- А как же тогда они людей-то обращают? - вмешался ульпийский купец.

- О, этого никто не знает, - ответил Зиберт, - Вот Таддель подозревает, будто такое действо происходит случайно при стечении неких обстоятельств, как заражение тифом или оспой. Но все же подозревает, будто при необходимости упыри могут провести некий ритуал, и тогда жертва точно поднимется. Так-то.

За сим рассказчик, очевидно, закончил и налег на уже порядком остывшее мясо. А кабатчик уличил момент и подлил ему еще вина. Тут уже не выдержал сам сэр Даргул:

- Простите, сударь, а кто такой Таддель Толкователь и какой труд он изволил написать?

- А, старина Таддель - ухмыльнулся незнакомец, - Он - местный собиратель сведений о вампирах. Когда-то был секретарем у его высокопреосвященства архиепископа Вириха Залесского. Тот пару лет назад по поручению самого доброго короля Мациуса начал расследование относительно происхождения этих кровососов. А Таддель писал все материалы по делу и сопровождал его высокопреосвященство и господ инквизиторов во многих поездках. Текст отчета разглашать не стали - положили под спуд. Теперь он хранится в библиотеке замка Винкорн. Но Таддель по памяти восстановил многие места из него и издал книгу "Философия вампиризма". Только сдается мне, там он от себя не менее половины добавил. Потому-то его и прозвали Толкователем. Но, в целом, труд получился вполне достойный. Однако вскоре сочинение признали опасным, автора уволили, а книги начали изымать. Ныне Вы вряд ли их встретите. Но Вам повезло. Таддель сейчас живет здесь в Хэрмебурге. Кстати, продолжает работать над расследованием уже самостоятельно. Правда, рассудок у него совсем расшатался, человеком слывет он странным, но все же любит потолковать о вампирах. Ведь он своего рода подвижник, раз книгу его запретили, то он сам хотя бы в беседах стремится донести людям правду. Думаю, ему особо интересно будет встретиться с вами, раз вы из Гарнации.

- А как его найти? - не веря в свою удачу, спросил Мортимер.

Тут Зиберт потянул некроманта за рукав, подвинулся сам и прошептал адрес на ухо собеседнику, и чуть громче добавил:

- Вы ему деньжат подбросьте, а то изыскания его средств требуют.

Ночью в Хэрмебурге впал снег. Почти под утро, будто дожидался, чтобы его никто не увидел. Вот погасли фонари, последние кутилы вернулись домой к сварливым жtнам, и в кольце стен и башен наконец-то воцарилось безмолвие. Городская стража завершила последний обход. И в это беспробудное время перед самым рассветом небеса разверзлись, и белые хлопья один за другим начали падать вниз. Они укутали своды нефа и трансепта главного собора, налипли на флюгере ратуши, нежно легли на крыши домов, скрыли под мягким ковром извечный мусор на брусчатке, припорошили перила моста Лжецов. Тихо-тихо, незаметно, будто природа боялась чего-то или желала устроить гражданам сюрприз. Точно также без шума и без свидетелей всё прекратилось еще до первого луча холодного осеннего солнца.

Сэр Даргул встал рано, когда еще мрак покрывал пустынные улицы, и даже хозяин "Хромой устрицы" не отпер скрипучую дверь трактира. Длительный отдых требуется молодым. Чем старше становишься, тем меньше испытываешь тягу ко сну и тем больше жалеешь о бессонных ночах во времена бурной молодости. Ступая беззвучно, словно ласка, он зажег лампаду, подошел к столу, взял чистый лист пергамента, сел, обмакнул перо в чернильницу и продолжил путевой отчет. Еще вчера мастер грозился поднять помощника, ни свет, ни заря, и заставить его писать под диктовку. Но теперь отеческое сердце остановило Угрехвата. В самом деле, он помнит весь вчерашний разговор, и может воспроизвести содержание историй и рассуждений во всех деталях. Столько раз он делал это в других поездках и всегда один. За окном медленно кружились снежинки, на фоне сумрачного неба показались темные очертания домов, безмолвная картина дышала безмятежностью и умиротворением. Магистр перевел взгляд на Тэдгара. Тот лежал на боку, положив голову под подушку. На мальчишеском лице спокойная полуулыбка. Быть может, сейчас ему грезилось что-то приятное? Парень вздрогнул во сне, как младенец, а пожилой некромант ухмыльнулся и продолжил работу.