Страница 19 из 83
Эта любовь к воде, интерес к механике и изобретательность привели его к одному из первых экспериментов.
Как-то в ветреный день Бен запускал змея на берегу Милл Понд, водохранилища, защищенного дамбой от прилива. Дул теплый ветерок, Бен привязал змея к стойке, сбросил одежду и нырнул.
«Прохладная вода была приятной, выходить не хотелось. Но и змея хотелось попускать, — пишет биограф X. В. Брэнде. — Он размышлял над этой дилеммой, пока не решил, что не стоит упускать одно развлечение ради другого». Выбравшись из пруда, Бен отвязал змея и вернулся в воду. Как только она подхватила его, уменьшила силу гравитационного притяжения и его ноги оторвались от дна, он почувствовал, как змей увлекает его вперед. Бен подчинился воле ветра, лег на спину, и змей потащил его через пруд без всяких усилий с его стороны, доставляя ему огромное наслаждение.
Испытанное чувство удовольствия, мышление ученого вкупе с почерпнутым прямо у природы опытом помогли решить проблему. Конечно, сегодня многие научные эксперименты переносятся в сферу электроники. Но нет сомнения в том, что экспериментальной основой был и остается непосредственный опыт — как тот, что когда-то доставил удовольствие Бену, подчинившемуся воле мчавшего его через пруд ветра.
Способность к изучению природы: не упустите из виду
Ховард Гарднер, профессор Гарвардского университета, в 1983 году разработал получившую признание теорию множественности интеллекта. Гарднер считал, что традиционное представление об интеллекте, базирующееся на тестировании IQ (коэффициента умственного развития), является довольно ограниченным. Вместо этого для получения более широкого представления об интеллектуальном потенциале человека он предложил рассматривать семь разновидностей интеллекта. Сюда входят: вербально-лингвистический интеллект (способности к лингвистике), логико-математический интеллект (способности к вычислениям/доказательствам), визуально-пространственный интеллект (способности к созданию зрительных образов), телесно-кинестетический интеллект (способность владения телом), музыкально-ритмический интеллект (способности к музыке), межличностный интеллект (способности к общению), внутриличностный интеллект (способности к саморазвитию).
Позже он добавил восьмой тип интеллекта — натуралистический интеллект (способности к изучению природы). Чарльз Дарвин, Джон Мюр[50] и Рейчел Карсон[51] — представители этого типа. Гарднер дал такое объяснение:
«В основе натуралистического интеллекта лежит способность человека распознавать растения, животных и другие составляющие окружающей нас природы (это могут быть и облака, и скалы). На это способен каждый; некоторые дети (эксперты по динозаврам) и многие взрослые (охотники, ботаники, анатомы) особенно преуспели в этой области. Хотя эта способность, несомненно, развивалась в непосредственном контакте с природной средой во всех ее проявлениях, я считаю, что она перешла и на мир предметов, сделанных руками человека. Мы хорошо разбираемся, к примеру, в машинах, обуви, драгоценностях по той причине, что наши предки способны были распознавать хищных животных, ядовитых змей и съедобные грибы».
В своей серьезной и важной работе, значительно повлиявшей на систему образования, Гарднер опирался на открытия нейрофизиологии, позволившие определить участки человеческого мозга, отвечающие за развитие тех или иных способностей. Он показал, что вследствие болезни или травмы человек может утратить ту или иную интеллектуальную способность. У натуралистического интеллекта таких тесных биологических связей не выявлено.
«Будь мне дарована еще одна жизнь или целых две, я пересмотрел бы природу интеллекта на основе новых биологических знаний, с одной стороны, и более полного понимания области знаний и социальных процессов — с другой», — писал Гарднер в 2003 году.
Движение Монтессори наряду с представителями других научных педагогических направлений уже не один год работает в этой области[52]. Однако влияние полученного в природной среде опыта на раннее развитие ребенка нейронаукой изучено недостаточно. Выделение Гарднером восьмой категории интеллекта открывает новую обширную область для научных исследований, и вместе с тем его теорию могут уже сейчас использовать учителя и родители, иначе можно просто недооценить важность приобретенного в природной среде опыта для развития и обучения детей.
Профессор Лесли Оуэн Уилсон ведет курс психологии образования и теории обучения в педагогической школе университета штата Висконсин. Этот университет предлагает одну из первых программ изучения окружающей среды. Она одна из тех, кому нужны более определенные данные из области биологии. Сама Уилсон предлагает перечень черт, характеризующих восьмой тип интеллекта у детей. В частности, она пишет:
«1. У них хорошо развито чувственное восприятие, включая зрение, слух, осязание, обоняние, вкус.
2. Они с готовностью используют свои хорошо развитые чувства для распознавания и классификации объектов природной среды.
3. Они любят проводить время на улице, любят такие занятия, как садоводство, прогулки по полям и лесам, и стремятся как можно больше увидеть, а может быть, даже открыть какой-нибудь природный феномен.
4. Им не составляет труда запоминать то, что их окружает, отметить сходство, различие, подобие и аномалии.
5. Проявляют интерес к животным и растениям и заботятся о них.
6. Замечают в окружающей их природе вещи, которые могут пропустить остальные.
7. Собирают газетные вырезки в альбомы, ведут дневники о различных природных объектах; сюда могут входить и записанные наблюдения, и рисунки, и картинки, и фотографии, и отдельные образцы.
8. С самого раннего возраста проявляют большой интерес к телепередачам, видеофильмам, книгам и прочим вещам, связанным с природой, наукой и животными.
9. Проявляют хорошую осведомленность и беспокойство по отношению к вымирающим видам флоры и фауны.
10. Рано запоминают характеристики, названия и иную информацию, касающуюся отдельных объектов и видов мира природы».
Некоторые учителя, как мы увидим позднее, успешно применяют на практике свои знания о восьмой разновидности интеллекта. И все же при использовании этого полезного списка определений возникает опасность, что взрослые иногда могут неверно истолковать понятие натуралистического интеллекта, выделив его как особый интеллект, который сводится к упрощенному стереотипу: мальчик-натуралист или девочка-натуралист — это те, кто не боится змей и вечно торчит в классе у аквариума (при условии, что ему/ей повезло и таковой в классе есть). Не похоже, что учителя Бена Франклина относили его к этой категории, но обостренные чувства ребенка и способность отмечать естественные природные связи, бесспорно, были связаны с его экспериментами в природной среде. Дети обладают способностью настраивать себя на разные виды обучения, если у них есть соответствующий опыт.
Гарднер привлек внимание к тому факту, что понятие интеллекта не должно сужаться до лингвистического или логико-математического. Далее он подчеркнул, что у детей могут быть развиты несколько или сразу все типы интеллекта, но в разной степени. Первый признак, выделенный Уилсоном — эхо «острота чувственного восприятия». Конечно, какой бы тип интеллекта мы ни развивали у детей, в любом случае мы учим их концентрации внимания, но, как будет показано в последующих главах, при восприятии природы происходит нечто, что особенно благоприятствует концентрации внимания, причем не только потому, что природа интересна сама по себе.
Джанет Фаут, активный участник движения защитников окружающей среды в Западной Вирджинии, рассказывала, что, когда ее дочь была маленькой, она старалась обращать ее внимание на малейшие детали, чтобы разбудить все ее чувства. У самой Джанет тяга к миру природы проявилась довольно рано. Тогда, в начале 1950-х, Джанет воспитывалась в городском доме бабушки. В город бабушка переехала, прожив сорок лет в сельской глубинке. Простой белый домик выходил окнами на одну из оставшихся немощеными дорог Хантингтона. Целые дни Джанет вместе с соседскими детьми проводила на улице, играя в прятки и салки. Росший во дворе серебристый клен низко свешивал ветви, будто предлагая ухватиться за них, обвить ногами и вскарабкаться как можно выше; в его листве было ее тайное место, где всегда можно было спрятаться. «Там я могла затаиться и подумать о жизни, поразмышлять о будущем, там никто меня не беспокоил, и я могла предаваться самым невероятным мечтам». Воспоминания Джанет изобилуют описаниями познаний, приобретенных через чувственное восприятие, через сосредоточенность на объекте: