Страница 85 из 96
- Ты с ним встречаешься?
- А что, нельзя? - с прищуром и вызовом спросила Виктория.
- Почему нельзя. - Валунский не знал, какой привести довод. - Ты женщина молодая, красивая. И если это серьезно, скажи.
- И ты будешь искать другую секретаршу, - дополнила его Виктория.
- Почему?
- Так говорил мой бывший хозяин полковник в отставке Рыбочкин.
- Ты догадываешься, кто его убил?
Виктория изменилась в лице.
- С чего ты взял? Если бы я знала, давно бы рассказала милиции.
- Тебя больше не допрашивали?
Виктория пытливо зыркнула ему в глаза и отвела взгляд. Помолчала, потом спросила:
- Разве убийцу ещё не нашли?
- Ищут. Надо сказать им о старшем лейтенанте, - пошутил Валунский. Такой из за ревности все может сделать.
Виктория побледнела.
- Это ты из-за ревности кого угодно можешь под вышку подвести, сказала со злостью...
Нет, старший лейтенант был для неё не просто случайным посетителем...
- Сегодня тебе придется пропустить занятия, - сказал он твердо. - Мы долго не задержимся, надо будет один документ отпечатать.
Виктория закусила губу и с сердитым лицом отправилась в приемную.
Застолье в этот вечер действительно не затянулось. Генералы ещё раз заверили губернатора, что все время, пока не найдут катер, будут держать палец на пульте, разъехались. А Валунский, велев Виктории прихватить домой пару бутылок коньяка и закуски, поехал к ней. На душе у него по-прежнему было муторно и ехать домой не хотелось, жена не посочувствует, не скажет доброго слова. И с Викторией надо что-то решать, пока старший лейтенант совсем не увел её.
Виктория все ещё дулась, но выполнила его распоряжение безропотно, а когда он в машине надел ей на палец золотой перстень с бриллиантом, кокетливо усмехнулась, спросила с ехидцей:
- Уж не думаешь ли ты сделать мне предложение?
- А почему бы нет? - ответил он шутливо, хотя мысль эта зрела уже недели две и он все больше склонялся к тому, что надо поговорить с Викторией. И вот наступил подходящий момент. - Согласишься?
- Не боишься, что тебя в многоженстве обвинят?
- Кто? Парторганизации у нас давно нет.
- А твои генералы?
- Они будут завидовать.
В квартире Виктории после того, как была распита бутылка коньяка и секретарша сменила гнев на милость, разрешив ему остаться у неё ночевать, лежа в постели он вернулся к начатой в машине теме.
- Что ты скажешь, если я перееду к тебе насовсем?
- Ты серьезно?
- Вполне. С женой у меня давно разлад. Мы не только не понимаем друг друга, ненавидим. Надо разводиться.
Виктория словно замерла. Лежала минуты три неподвижно, затаив дыхание. Он не мешал ей осмыслить предложение.
- И так будем жить - губернатор с женой-секретаршей?
- Ну зачем же? Разве я не в состоянии тебя прокормить? Работу ты бросишь, университет - дело твое.
- Учиться я не брошу.
- И правильно, - одобрил Валунский. - Заканчивай университет, а там видно будет.
Виктория снова помолчала.
- Но жить губернатору в однокомнатной малометражке...
- Этот вопрос я тоже продумал. Квартира будет. Хоромы не обещаю, но две комнаты с холлом и лоджией получишь.
Виктория ласково потеребила на его груди волосы и крепко поцеловала.
21
Гусаров вернулся домой уже за полночь - засиделся с Навроцким в ресторане, обсуждая произошедшее, затем заехали к своим любовницам, и с ними ещё пировали несколько часов.
Несмотря на позднее время Светлана не спала, вышла ему навстречу и ошарашила вопросом:
- Куда вы дели Русанова Анатолия? Что с ним?
- Ты что, белены объелась? - возмутился отец. - Я должен следить за твоим возлюбленным?
- Не надо следить. Но вы заманили его на корабль, и он из плавания не вернулся.
- А кто тебе сказал, что его брали в плавание?
- Ты же сам сказал, что видел его на корабле и что он не журналист, а мент.
- Правильно, говорил, - согласился отец. - Но только мы с тобой уехали, Русанов, или как там его, сошел с корабля.
- Неправда! - в отчаянии воскликнула Светлана. - Я целый день ему звонила, не отвечает. Значит, он не сошел с корабля.
- Значит, он уехал к другой женщине, - уже со злостью ответил отец. Ты исключаешь такую возможность?
- Исключаю. Он не такой прелюбодей, как некоторые...
- Ты забываешься, дочь! - резко прервал её Гусаров. - Я не обязан давать тебе никакие отчеты. Тем более о твоих сомнительных знакомых. Ты должна не о нем беспокоиться, а об отце, вокруг которого плетут интриги и расставляют всякие ловушки, чтобы посадить за решетку.
- Надо жить честно, тогда и бояться не придется.
- Много ты понимаешь. Это коммунисты для дураков придумали моральный кодекс, а сами врали без оглядки, брали взятки, пьянствовали, распутничали.
- Так ты от коммунистов унаследовал эти пороки? - съязвила дочь. - Но я знала и честных коммунистов. Тогда не было такого бардака, зарплату платили вовремя. А ты - мэр города, хозяин. А что делаешь для города, для своего народа?
- Ты стала агрессивная и злая, Светлана. Пора тебе замуж.
- Может, ты мне и мужа нашел?
- Родителям не безразлична судьба детей. Это ты идешь на поводу у моих врагов, а я хочу, чтобы ты была счастлива.
- И кем же ты решил меня осчастливить?
- Не иронизируй, я серьезно. Знаешь помощника Навроцкого Бурова?
- Не знаю, но видела. Самодовольная и бандитская рожа, как и у его командира. А как говорят, скажи мне, кто твой товарищ, я скажу, кто ты. Нет, милый папочка, подыщи этому доблестному офицеру другую партию. О Русанове ты, конечно, правду не скажешь. Но знай, если что с ним случилось, я молчать не стану.
Их громкий разговор разбудил мать. Она вышла из спальни заспанная, растрепанная, в длинном хлопчатобумажном халате, вылинявшим от стирки и протертым чуть ли не до дыр рукавами. У Светланы защемило сердце: отец довел мать до такого состояния, что она перестала следить за собой, опустилась и ко всему стала равнодушной.
- Иди спать, дочка, его не переубедишь, он - большой человек, мэр города. И разве у него такие советники, как мы? - сказала с грустью мать, беря Светлану за руку, чтобы увести в её комнату.
- Подожди, мама, - остановила её Светлана. - Я должна и тебе и ему сказать правду: мэром ему осталось быть недолго. И я боюсь за его судьбу.
- А ты не бойся, - усмехнулся Гусаров. - Твой отец не такой дурак, как ты думаешь. Он тоже умеет смотреть вперед и кое-что уже предусмотрел. А теперь и в самом деле пора спать, я чертовски устал. - Он был рад, что удалось уйти от трудного разговора о мнимом журналисте.
22
В образцово-показательную школу приехал элегантно одетый представительный мужчина лет сорока, назвался режиссером молодежной киностудии "Восходящая звезда" и попросил директрису показать ему всех девушек десятиклассниц для выбора на роль Анны Снегиной.
Галина Гавриловна была польщена, что выбрали именно её школу, и после занятий собрала десятиклассниц в спортивном зале.
Режиссер долго и внимательно осматривал каждую, просил пройтись, сделать книксен, сказать какую-нибудь фразу из классики или прочитать стихотворение и остановил свой выбор на Рите Сероглазовой, красивой и стройной девушке с густыми льняными волосами и большущими серыми глазами, соответствующими её фамилии. Она была не только хороша, грациозна, прошлась, будто проплыла лебедушкой из "Лебединого озера", она и поэму Есенина знала почти всю наизусть.
Подруги с завистью смотрели на нее, а Рита, когда режиссер сказал: "Замечательно. Это то, что нам надо", покраснела до ушей и не могла от радости и смущения вымолвить ни слова.
Семен Семенович, так звали режиссера, понимающе и по-дружески подмигнул ей с улыбкой и объявил, что теперь надо поехать в филиал киностудии, обговорить кое-какие формальности, взять сценарий, и он расскажет как надо "вживаться в образ".