Страница 27 из 118
— Как по мне, так лучше не иметь абсолютного слуха, но иметь нормальный голос. Спел бы ты так в клубе — тебя закидали бы тухлыми помидорами! Пойдём лучше к морю.
Женя надулся, но послушно поплёлся за мной.
Увидев, как я перемахнула через парапет, он вздохнул:
— Ну почему нельзя как нормальные люди?
— Я ненормальная, и так быстрее.
Женя перепрыгнул через ограждение, и снова на его лице отобразилось недовольство:
— Зачем ты сняла обувь? Холодно же. Заболеешь.
— А мне нравится чувствовать ступнями холод. И когда больно идти по камням, тоже нравится. Разве жить — не означает чувствовать?
Мы сели у самой кромки моря, ночью казавшегося абсолютно чёрным. Я набрала в ладонь гальку и стала кидать в воду.
— Жень, а как у тебя всё произошло впервые с Сашей? — я сама от себя не ожидала, что задам такой вопрос. Но мне показалось, что ужаснее Жениного пения я уже ничего сегодня не смогу услышать. Да и Женя навряд ли захочет рассказать подробности своей интимной жизни.
Он посмотрел на меня испытующе:
— Ты, правда, хочешь это знать? Зачем тебе это?
— Просто. Интересно.
— Ну ладно. Мы с ним учились на одном курсе. Он был весёлым и острым на язык, от него были без ума все девчонки нашего курса. Мы сдружились. Он жил на квартире, которую снимали для него родители. Сам он из небольшого городка в паре сотен километров от нашего, а, значит, здесь он был предоставлен полностью сам себе, никакого контроля. Я часто бывал у него в гостях. Мне нравилось, что у него я мог чувствовать себя полностью свободным, не то что дома.
— Так он тоже юрист? Где он работает?
— Он решил, что юриспруденция — это грязь, и устроился менеджером в фирму, занимающуюся производством строительных материалов.
— И что дальше было? — я испугалась, что он переведёт разговор на другую тему. Сашина судьба меня не особо волновала.
— Дальше… Как-то я был у него в гостях. Мы готовились к экзаменам, валялись вдвоём на его кровати с конспектами в руках, шутили. Мне показалось, что он слишком близко ко мне придвинулся. Я отпихнул его так, что он свалился с кровати. Он разозлился, запрыгнул как кошка на меня с явным намерением придушить, но вместо этого поцеловал. Я был в шоке от происходящего, но ещё больше я был шокирован от того, что почувствовал сильное возбуждение.
— То есть ты выбрал себе любимого членом? Или даже член выбрал тебе любимого.
— Можно и так сказать, — как-то печально улыбнулся Женя.
— Он был твоим первым парнем?
— Единственным.
— А ты у него?
— Не первый и не единственный. Я спрашивал у него, с кем он был до меня, но он мне говорил, что это не имеет никакого значения, потому что я лучшее в его жизни. Теперь ты рассказывай, — посмотрел на меня с улыбкой Женя.
— О чём? — да, действительно, о чём я думала, когда задавала ему такие вопросы?
— О том. О первом парне.
— Ну… Всё было так же, как у тебя. Мы были у него, пили пиво, он поцеловал меня, потом раздел, потом…
— Потом одел? Не хочешь — не говори. Просто нечестно требовать от человека откровенности, а самой ничего не рассказывать.
— Я ничего от тебя не требовала. Просто задала вопрос, а ты ответил. Я же тоже ответила тебе.
— Сколько тебе было лет?
— М-м-м… Семнадцать, нет, восемнадцать…
— Ты не запомнила, сколько тебе было лет, когда ты потеряла невинность?
— Да почему я должна запоминать такие мелочи?! И к чему вообще эти вопросы?
— А как его звали? — не унимался Женя. Как, как? Как придумаю, так и звали.
— Витя.
— А фамилия?
— Нафига тебе вся эта информация? Ты компромат на меня собираешь?
— Мне, как и тебе, просто интересно. Что трудно ответить?
— Ну, Николаев.
— А как он был в постели? Тебе понравилось?
— Да какая разница? Понравилось, не понравилось! Было и было. Как у всех бывает!
— У всех, но не у тебя! — засмеялся Женя. — И как этот Виталик поживает? Его секс с тобой не убил?
— Нормально поживает. Я же не самка богомола.
— Нет, ты не самка богомола. Ты лгунья. Передавай привет несуществующему Виталику, который сначала был Витей.