Страница 26 из 118
— Перестань храпеть, — довольно ощутимые толчки в бок заставили меня открыть глаза.
Я с трудом подняла голову с Жениного плеча. С соседних кресел на меня смотрели с явным неодобрением.
— У меня был тяжёлый день, — с жалким подобием улыбки, оправдываясь, пробормотала я и посмотрела на часы. До конца действа оставалось пятнадцать минут, пятнадцать долгих и мучительных минут.
Уже в фойе Женя недовольно заметил:
— Оказывается, ты так громко храпишь.
— Ничего я не храплю, — огрызнулась я, всё ещё не веря, что всё наконец-то закончилось.
— Из-за твоего храпа я не мог расслышать слова, а интеллигентный старичок, сидящий за мной, вежливо попросил меня «урезонить свою даму».
— Да причём здесь мой храп? Я не смогла разобрать ни единого слова, хотя сначала я искренне пыталась понять, о чём они поют. Вот уж кому можно не переживать, что забыл текст, пропел любой набор звуков — всё равно этого никто не заметит.
Женя, наверное, успел пожалеть, что пригласил меня в оперу. А о том, как сильно пожалела я, что приняла его приглашение, я лучше вообще промолчу. Мама подарила Жене два билета, видимо, подобные подарки были в их семье общепринятыми. Но Жене было не с кем пойти, так как Сашу он всё ещё не простил, и после долгих уговоров я стала его спутницей, хотя я бы применила слово жертвой. Женя уверял меня, что мне обязательно понравится, так как людям высоко интеллектуальным, к которым он меня относил, должно быть понятно и близко подобное искусство. Хорошо, что я согласилась не просто так — взамен Женя должен был сходить со мной на рок-концерт.
Женя заехал ко мне за два часа до концерта. Я придирчиво оценила его вид: светлый льняной пиджачок, синяя рубашка и чёрные джинсы. Ещё бы галстук одел для полноты картины.
— Ну куда ты так вырядился! Ты будешь выглядеть как белая ворона, особенно в компании со мной.
Его наряд не сочетался с моими рваными джинсами, чёрной майкой и кожанкой. Мы смотрелись, как люди из разных миров, встретившиеся случайно.
— Я дам тебе свою чёрную футболку, она безразмерная и тебе подойдёт.
— Ну зачем, Тома! — взмолился Женя.
— И не спорь. Я же напялила в оперу то идиотское платье, которое ты выбрал.
Женя закатил глаза, но переоделся.
Когда мы вошли в концертный зал, он силился понять, зачем я тащу его в проход между рядами, распихивая всех по пути, когда у нас нормальные места. И вообще стоять в проходе, по его мнению, которое он раз сто успел выразить, глупо и неприлично. Во время концерта он стоял столбом, скривив губы и косясь на толпу беснующихся, скачущих фанатов, к которым, к его сожалению, относилась и я.
Когда после концерта мы вышли на ступеньки Дворца культуры, меня окликнул высокий темноволосый парень, и я радостно помахала в ответ.
— Я не обознался, — удивился Женя, — это прокурор округа?
— Да, это Игнат Борисович. А ты что думал, что на такие концерты ходят лишь бунтари-малолетки и маргиналы? А успешные люди должны скучать в опере, подавляя зевки? Мы такие же, как и вы, геи, сливаемся с толпой и не афишируем свои пристрастия, за малым исключением. Если рок заразил тебя однажды, то это неизлечимо, и твой социальный статус не имеет значения.
Домой мне идти не хотелось, я испытывала эмоциональный подъём и настояла на том, чтобы Женино рабство продолжилось. Я упросила его прогуляться со мной по набережной. Через месяц начнётся курортный сезон, и спокойная прогулка будет невозможна, так как город заполнят толпы отдыхающих. По пути мы зашли в кафе, и я взяла две бутылки пива, сразу же одну вручив Жене. Мы шли по пустынной набережной, пили пиво, я горланила песни, а Женя морщился.
— Что-то не так? — не выдержав, спросила я.
— Том, у меня абсолютный музыкальный слух, и я слышу все те места, где ты лажаешь. И их немало, поверь мне.
— Зачем же тогда ты просил меня петь почти каждый вечер, когда оставался у меня? — его слова меня обидели.
— Я просил сыграть. Играешь ты, действительно, очень круто. А вот пела ты исключительно по своей инициативе.
— Ну знаешь ли! — возмутилась я. — Неужели ты не видел, как в караоке воспринимают моё пение? Люди не хотят меня отпускать, требуют на бис, визжат. Они притворяются?
— Том, они далеки от мира музыки. А мужики визжали бы, даже если б ты блеяла как овечка, просто от твоего внешнего вида.
— Ну спой ты, как надо. А я поучусь у настоящего профессионала, — недобро заметила я.
— Том, нет.
— Ну да, обосрать всегда легче! Вот так чаще всего и бывает: критики оказываются на поверку самыми настоящими пустышками. Что и требовалось доказать, — подвела итог я.
— Ну ладно, — Женя сдался и запел одну из песен, звучавших сегодня на концерте.