Шизофрения

Я удержался чтобы не поморщиться. Причуды заказчика меня волновали меньше всего. Если я возьму заказ, то исполню его так, как посчитаю целесообразным. Спорить я, впрочем, не стал, да и волновало меня другое.

- Моя работа не выглядит сложной. За что Вы готовы платить такие деньги. Меня это настораживает.

Шолот снова улыбнулся.

- Для родного брата никаких денег не жалко. К тому же, не стану скрывать, у меня на Вас некоторые виды на будущее.

"А вот это вряд ли!" - подумал я тогда. Полученный гонорар позволял мне закончит карьеру. Я собирался под видом польского эмигранта купить придорожную забегаловку в Панаме и отсидеться там пару лет. Затем продать, приобрести небольшую яхту и навсегда исчезнуть. Деньги, вложенные в ценные бумаги, не сделают меня богатым, но позволят не зависеть от общества. А от общения с отдельными его представителями навсегда избавит Мировой океан. Заветная мечта воплощалась в жизнь. Всего-то исполнить один заказ. Да, пугающе странный, но всего один.

Я согласился.

За оставшиеся два дня осмотрелся на месте и устроил тайник со сменной одеждой. С отходом проблем не возникало

Нет ничего проще, чем затеряться в оживлённом городском районе. Общество индивидуальностей - это сказка на ночь. Основа нашей цивилизации - посредственность. Серенькая. Самовыражение приветствуется, но лишь в качестве оттенков однотонной серости.

Можно достичь успеха - стать офисным планктоном, съездить в Турцию и взять в кредит иномарку.

Можно реализовать себя в творчестве - покакать через форточку и выложить ролик на You Tube.

Можно демонстрировать свою независимость - заходить в магазин с велосипедом и сидеть на ступенях эскалатора.

Можно не быть равнодушным - подкармливать голодных бездомных собачек. Или людишек. Кому что больше нравится.

А вот пытаться сделать так, чтобы не было ни бездомных, ни голодных нельзя. Нищета - основа благосостояния, но что важнее - основа душевного равновесия посредственностей. Их успех заметен лишь на фоне нищеты. На фоне чёрного серое кажется белым. Кажется.

Человек-невидимка стал прозрачным. Ха! Тоже мне - невидимка! Да если бы он ходил по улицам Лондона голым, то, пожалуй, привлёк бы к себе меньше внимания. Он же возомнил себя независимым от толпы, а толпа этого не прощает. Растворись, стань сереньким. Толпа безлика. Стань безликим и станешь невидимым. И невредимым.

Когда я заходил в метро, то бдительный охранник заметил у меня за спиной рюкзак. Я безропотно поставил его на ленту интроскопа, а бумажный пакет держал в руке. Что в пакете? Разумеется, фастфуд, не взрывчатка же. Невзрачный мужикашка с фастфудом это ожидаемо, это "как все".

Пакет я на глазах у охранника уложил в полученный назад рюкзак, и спокойно прошёл через турникет.

До вокзала не доехал две остановки - не хотелось лишний раз светиться под камерами. Оно конечно, всё равно просчитают, но со временем. Всегда лучше иметь запас времени.

Остаток пути проделал на маршрутке, да немного пешком. Чтобы выйти на площадь оставалось пересечь улицу, когда меня едва не сбил с ног незнакомый юноша. Впрочем, юношей он показался мне лишь на первый взгляд по причине, должно быть хронической инфантильности. При ближайшем рассмотрении, стало понятно, что из юношеского возраста молодой человек уже вышел. Со мною он столкнулся оттого, что перемещаясь по улице, глядел не по сторонам, а на экран своего смартфона. Не иначе как прокладывал маршрут, используя мобильный навигатор.

Налетев на меня, он и не подумал извиниться, зато поинтересовался где найти ресторан "Пряность в радость".

Я, опустив голову, молча пожал плечами. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы моё лицо запомнил пусть даже случайный прохожий, а с другой, почему бы не дать одноклеточному шанс эволюционировать до разумного. Вдруг додумается, всё же, оглядеться. Забегаловка с идиотским названием находилась прямо перед нами.

Нет, ну хоть бы раз увидеть того, кто придумывает такие названия. "Пряность в радость"... А опрелость в гадость? Интересно, он сам примитивный, или считает примитивными всех остальных? Или и то, и другое? Ведь ходит же народец в такие рестораны. Покупают же бесполезные препараты с названиями для идиотов. Средство для улучшения зрения - "Зоркоглаз". Средство от бессонницы - "Крепкоспим". Как же, исходя из дебильной логики, назвать средство для повышения потенции? "Х*естой"?

О, боже мой, боже мой! Порой мне кажется, что, если бы мне не платили, я бы убивал их бесплатно. С санитарными целями.

На площадь я вышел в четверть двенадцатого. Ряженный индейцем музыкант был уже там, правда, не играл, а копошился в объемном чёрном кофре. Времени как раз хватало, чтобы оглядеться.

Следовать указаниям Шолота я не собирался. Заказчики могут позволить себе капризы. Я - нет.

Меня волновали дворники и бомжи. Уборщики могли некстати начать вычищать урны, а бродяги, в поисках объедков, позариться на приметный пакет.

Ни тех ни других я на площади не заметил, но решил, всё же, не рисковать и заложить мину перед самым взрывом. Трёх минут мне хватит, чтобы, если не покинуть площадь, то отойти на безопасное расстояние. Паникующая толпа меня сама вынесет, а я укроюсь паникой, как Гарри Поттер мантией-невидимкой.

Устроившись на одной из скамеек, я достал из пакета заранее уложенный туда хот-дог и принялся жевать.

Блюдо это и в горячем-то виде малопривлекательно, а в холодном и вовсе отвратительное, однако я не обращал внимания на вкус. Работёнка предстояла, хоть и не сложная, но адреналин, всё-таки, изрядно разбавил кровь. Хотелось действия и приходилось себя сдерживать.

Я искоса поглядывал вокруг.

Музыкант, должно быть, уже выступал до моего прихода - я насчитал целых двенадцать слушателей. Что примечательно, они не расходились. Хорошо, видать, играет брат Шолота.

Вот только, наличие среди его поклонников двоих детей мне не слишком понравилось. Хотя, помешать мне исполнить заказ это обстоятельство не могло. Я, в основном, против детей ничего не имею, однако репутация профессионала дороже. Да, и сумма гонорара... К тому же, дети имеют свойство вырастать. И тупеть.

"Индеец", тем временем, извлёк из своего ящика деревянную дудку, диковинные погремушки, и расстелив на асфальте циновку, опустился на колени.

Секунду спустя, начал играть.

Музыка нахлынула волной - тёплой и неторопливо сильной - обняла и увлекла, плавно покачивая. В такт ей покачивались перья, что, охватывая лоб и виски музыканта, двумя косами опускались на спину. Покачивалась бахрома на рукавах его замшевой куртки.

Я с трудом отвёл взгляд и не сразу понял, что произошло. Небо, второй месяц затянутое серой переной, вдруг стало по-летнему ясным. Вовсю светило полуденное солнце. Заметно потеплело.

Я посмотрел наверх.

Там, высоко, в ослепительной лазури парила птица. Не очень-то в них разбираюсь, но, по-моему, это был орёл. Или кто-то на него похожий. Кондор? У нас такие точно не водятся, но в горах...

Горы?! О, боже! Горы!..

Меня окружали пустынные заснеженные пики. Людей не было. Только горы. И парящий кондор.

Неведомым образом я оказался в Андах. Откуда-то я точно знал, что это - Кордильеры Южной Америки.

Как же давно я мечтал их увидеть! Сколько же я убил людей, чтобы увидеть их...

Наваждение отпустило, как только стихли звуки флейты.

Осеннее солнце и впрямь выглянуло ненадолго, но тучи уже вновь затягивали небосвод. Вместо гор вокруг меня громоздились уродливые торговые центры.

Народ потихоньку приходил в себя, хотя у многих выражение лиц всё ещё оставалось по-идиотски блаженным. На меня никто не обращал внимания.

Никто, кроме музыканта.

Я встретился с ним взглядом. "Индеец" смотрел мне в глаза и улыбался. Его, так похожего на брата, было, вместе с тем, невозможно перепутать с Шолотом. Ни следа властной силы. И улыбка, и взгляд светло-карих глаз прямо-таки лучились доброжелательностью. И раздражали меня уже одним этим.