Страница 18 из 21
Публикация писем Суворова, предпринятая издательством «Наука» в серии «Литературные памятники», и книга «Суворов и Потемкин» сразу получили хождение в научных кругах как в России, так и за рубежом. С прежним упорством повторять необоснованные версии о вражде двух талантливых государственных деятелей стало несколько затруднительно. Еще больший читательский интерес ждал следующую подготовленную Лопатиным публикацию – «Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка 1769–1791», вышедшую в свет в 1997 г. и включившую 1162 послания корреспондентов друг к другу[111]. Сделанное на высоком археографическом уровне, это издание закрывало собой давнюю источниковую брешь и позволяло судить о личных и государственных взаимоотношениях императрицы и светлейшего князя не по придворным и дипломатическим сплетням, а по подлинной переписке.
«Письма показывают, – пишет автор о Потемкине, – как быстро рос этот человек, которого императрица любовно называла своим учеником. Порученное Потемкину управление военным ведомством могло поглотить творческие силы не столь одаренной, как он, натуры… Оказавшись ответственным за судьбы обширного малонаселенного пограничного края, своего рода предполья для борьбы с османскими завоеваниями, Потемкин не мог не задумываться о перспективах Новороссии и о коренных целях политики России. Инерция политического мышления после Петра I сводила приоритеты внешней политики к европейским делам. Крымские походы Петра, его поход против Порты в 1711 г. и Прутская катастрофа, его поход в Персию казались его наследникам чем-то побочным, вынужденным. Они все более и более втягивались в сложный клубок борьбы между европейскими государствами, не суливший России никаких выгод и только отвлекавший ее силы от национальных нужд. Таким политиком в первый период царствования Екатерины II был граф Н. И. Панин, сторонник прусского короля Фридриха II, творец «северной системы», обременительной для государства. Потемкин возглавил новый курс – поворот с запада на юг. По его инициативе… был заключен русско-австрийский союз, развязавший руки в достижении того, что оказалось не под силу Петру I. Обосновывая необходимость присоединения Крыма, Потемкин привел неотразимые доводы, звучавшие смело и убедительно…»
Картина, нарисованная Лопатиным, верна. Григорий Александрович считал, что России выгодно поддерживать в Центральной Европе равновесие сил между двумя враждующими немецкими государствами – Австрией и Пруссией – и ни при каких условиях невыгодно усиливать одно из них за счет второго. Но именно к этому стремилась Вена. Иосиф II вступал в союз с Россией с дальней целью усилить в нем антипрусскую направленность и ослабить антитурецкую. Во время второй русско-турецкой войны усиленные попытки австрийского двора втравить Петербург в жесткое противостояние с Берлином, чему Екатерина II не смогла вовремя решительно воспротивиться, едва не стоили России открытия третьего фронта, не только против Турции и Швеции, но еще и против Пруссии с Польшей.
«Екатерина всерьез помышляла о воссоздании Византийской империи, о буферном государстве Дакии, об изгнании турок из Европы, – продолжает Лопатин. – Потемкин, все чаще и чаще покидавший столицу ради вверенного его управлению южного края, лучше и реалистичнее оценивал возможности и перспективы. Его цель – заселить, обустроить, обеспечить безопасность южных земель, создать там земледелие и промышленность… Знаменитое путешествие Екатерины II на юг в 1787 г. должно было показать Европе, что России есть что защищать и есть чем защищать. Потемкин сделал на юге больше, чем Петр I на севере… Письма 1787–1791 гг. развенчивают миф о несостоятельности Потемкина как полководца. Возглавив армию и флот на юге России, светлейший князь Таврический сумел добиться невиданных ранее успехов малой кровью. Боевые действия велись на огромном пространстве от Северного Кавказа до Дуная. Победы одерживали командующие отдельными корпусами… Но общее руководство войной, планирование кампаний и операций осуществлял Потемкин. Он и здесь, далеко опередив свое время, не был понят и оценен по достоинству современниками, привыкшими видеть полководца на поле брани. Русские военные историки, опубликовавшие в самом конце XIX в. бумаги князя Потемкина-Таврического, уже тогда (с большим опозданием!) сделали вывод о том, что вторая турецкая война должна называться «потемкинской».
После введения в научный оборот столь широкого круга новых документов рассуждать о полководческой бездарности светлейшего князя просто неприлично, поскольку таким образом игнорируются реальные источники и подтвержденные ими факты. Однако победить инерцию историографического мышления, изгладить сложившиеся стереотипы и оценочные клише довольно трудно.
Медленно, но неуклонно в отечественной историографии оценка личности Потемкина и его государственной роли начала меняться. Вслед за сугубо научными монографиями волна «потепления» к образу светлейшего князя коснулась и чисто популяризаторских изданий. В книгах В. И. и А. В. Бугановых «Полководцы XVIII в.»[112], С. В. Бушуева «История государства Российского. Историко-библиографические очерки. XVII–XVIII вв.»[113], И. А. Заичкина и И. Н. Почкаева «Екатерининские орлы»[114] дана достойная характеристика государственной деятельности Григория Александровича с добросовестной опорой авторов на опубликованные материалы. В качестве историографических ориентиров в данных работах были использованы монографические исследования Дубровина, Масловского, Дружининой, Мадариаги, Лопатина.
Интересное исследование рода Г. А. Потемкина по архивным материалам провела Н. Ю. Болотина, занимающаяся государственной деятельностью светлейшего князя. Ее усилиями был опубликован неизвестный ранее список родословной Потемкиных, предоставивший куда более точные, чем раньше, сведения как о русской, так и о польской ветвях семьи светлейшего князя[115]. Ей же принадлежит и издание подборки материалов, посвященных руководству светлейшим князем Оружейной палатой в Москве. «Этот пост он получил во время торжества в Москве по поводу заключения Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией в 1775 г., – пишет Болотина. – Возможно, назначение носило парадный характер, но Екатерина II знала об увлечении Потемкина старинными вещами и редкими книгами… Сохранившийся до наших дней в РГАДА… «Архив Оружейной палаты» представляет огромную научную ценность… для исследования процесса управления этим музеем. Особого внимания заслуживают журналы и протоколы заседаний присутствия палаты, благодаря которым до нас дошла информация о всех словесных приказаниях Потемкина и их исполнении».
Исследовательница показывает, что Григорий Александрович уделял Оружейной палате немало внимания. «В последней четверти XVIII в. (т. е. во время управления Потемкиным этим учреждением) работа в Оружейной палате велась в основном по приведению в порядок и изучению церковной утвари, образов, уникальных вещей, старопечатных и рукописных книг, некоторые из которых Потемкин брал к себе для прочтения». Болотиной удается установить, что, помимо «совершенствования функций государственного хранилища ценностей», при правлении Потемкина происходит «зарождение музея «Оружейная палата», что выразилось в увеличении количества посетителей сокровищницы. По несколько часов в день продолжались осмотры «государственных регалий и прочих богатых вещей» знатными персонами, иностранными послами, иногда в сопровождении самого Потемкина»[116].
К сожалению, в популярных работах не обошлось и без некоторой доли спекуляции на «потемкинскую тему». «Патриотическая» в дурном смысле слова книга Н. Ф. Шахмагонова «Храни Господь Потемкина»[117], недавно выдержавшая второе переиздание, представляла своего героя «борцом с иностранным засильем» и едва ли не единственным екатерининским вельможей, твердо проводившим национальную линию в политике России того времени. Поскольку автор этих строк посвятил работе Шахмагонова особую статью[118], то считает себя вправе здесь не останавливаться шире на характеристике данной книги. Скажем лишь, что она возбуждает чувства, прямо противоположные тем, которые писатель намеревался всколыхнуть в читателях. Так составители тома жизнеописаний в серии «История государства Российского» Е. М. Тепер, А. М. Шевцов, С. Н. Синегубов и А. П. Раскин отзываются о труде Шахмагонова: «Автор претендует на восстановление подлинного, «героического», образа Потемкина и его августейшей покровительницы, однако на деле от живых людей остается лишь псевдопатриотическая схема, в которой ложная патетика не вызывает ничего, кроме сомнений в наличии у них реальных заслуг»[119].
111
Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка 1769–1791. М., 1997.
112
Буганов В. И., Буганов А. В. Полководцы XVIII в. М., 1992.
113
Бушуев С. В. История государства Российского. Историко-библиографические очерки. XVII–XVIII вв. М., 1994.
114
Заичкин И. А., Почкаев И. Н. Екатерининские орлы. М., 1996.
115
Болотина Н. Ю. Приехал служить великому князю//Источник. № 1. 1995. С. 16–24.
116
Болотина Н. Ю. «Сего числа получил я указ…»//Исторический архив. 1997. № 3. С. 20–34.
117
Шахмагонов Н. Ф. Храни Господь Потемкина. М., 1991.
118
Елисеева О. И. «Кровь und Почва» по Шахмагонову//История России в мелкий горошек. М., 1998. С. 223–245.
119
История Государства Российского. Жизнеописания XVIII в. М., 1996. С. 299.